не видел ни одной собаки или кошки, только птиц. Лишь бы не человек. Хрустальный замок уединения начал дрожать и звенеть, грозя рассыпаться на осколки, как выбитое окно кофейни. Пригнулся за бортиком бассейна и пристально всмотрелся в сумрак за перилами второго этажа. Неподвижно стоят едва различимые силуэты манекенов в витринах магазинов, декоративные деревья в кадках возле лавочек, урны. И тут слева, рядом с эскалаторами, увидел фигуру. Смутно, едва различимо. Как будто кто-то крался, присев на корточки, вдоль стены.

— А-а-а-а! — заорал, швырнул со всей силы телефон и ринулся к выходу из торгового центра.

Сердце разогнало пульс до частоты отбойного молотка. После броска заболели все заживающие раны на руке, словно одновременно ужалили полсотни пчел. Но это мелочи. Он здесь не один! Есть кто-то еще! Крался, шпионил, подсматривал! Спавшая до этого ярость вырвалась из будки и рвала цепь, раздирая горло диким лаем с пеной на оскаленных зубах, грозя вот-вот сорваться с привязи и растерзать любого в клочья.

Марк выбежал на улицу и начал метаться перед входом. Одна часть сознания кричала о том, что надо бежать и прятаться, другая набатом вбивала необходимость вернуться, найти и узнать, кто это и что ему надо. Пальцы сжимались и разжималась, как будто он что-то держал в руках.

Не выдержав, выхватил из мусорки на входе полупустую пивную бутылку и швырнул в стену торгового центра. Бутылка со звоном разлетелась, оставив на стене мокрое пенное пятно. Только что возникший уютный мир смог разрушить один человек, нелепо бегающий на корточках. Злость кусала губы до крови, заставляя тело дрожать от адреналиновой волны.

— Эй! — из проема главного входа показалась голова. — Чел, ты чего?

Не успев рассмотреть, кто это, выхватил другую бутылку, на этот раз пластиковую, и швырнул. Пустая тара не пролетела и половину намеченного пути, шлепнувшись на асфальт. Даже не увидев своего фиаско в метании снаряда, Марк бросился бежать, несмотря на боль в уставших ногах. Рюкзак больно хлопал по спине, легкие втягивали и выталкивали воздух как прохудившийся баян. Напомнили о себе заживающие порезы на губах, пот смочил едва зажившие раны и добрался до мяса, обжигая солью.

Несся по пустым улицам, кроссовки громко шлепали по асфальту при каждом шаге. Не знал, сколько уже пробежал, но казалось, что мало. Оббегал фонарные столбы, поворачивал за углы домов, лишь бы подальше убраться от чужака. Сердце колотилось так, что не слышал даже собственного дыхания. Свернул подальше от дороги и бежал по какому-то парку. Темно, фонари светят только в пятидесяти метрах спереди и где-то далеко позади. Бежать приходится наугад. Сделав один из очередных шагов, почувствовал, что под ногой нет земли. Теряя равновесие, полетел вперед и вниз, в темноту. На долю секунды показалось, что спит и падает во сне. Сейчас как обычно дернет ногой и проснется. Но впереди ждал только бетон, встретивший тело с негостеприимной прохладой. В глазах вспыхнуло и тут же потемнело.

Холодно. Почувствовал, как поток ледяной воды выдирает из бессознания. Резко вдохнул полной грудью и рывком попытался встать.

— Да лежи ты, дурак! — раздался молодой мужской голос прямо над головой. — Мож ты сломал че, не дергайся.

Разомкнул глаза. Он лежит чуть в стороне от лестницы, с которой упал. Асфальт и кроны деревьев вокруг освещает холодный свет массивного переносного фонаря, стоящего рядом. Над ним сидит молодой парень с бутылкой воды в руках. Марк громко замычал, вскинул руки и еще раз попытался встать.

— Ты больной, что ли? — парень рывком придавил к асфальту, но сделал это осторожно, чтобы не навредить еще сильнее. — Ты че как дикий? Сам себе хуже сделаешь. Лежи спокойно.

Сахаров не сдавался. Он не чувствовал боли от падения, не чувствовал усталости, и у него была одна цель — вырваться и бежать дальше. Но изможденное тело имело другое мнение: при очередном рывке он опять провалился в беспамятство.

Пришел в себя сам, без воды. Судя по мягкой спинке слева, лежит на диване, под головой тоже мягкое, скорее всего, подушка. Попробовал пошевелиться и не смог. Посмотрел на свое тело, прочно привязанное несколькими полосками ткани. Дернулся, но сил не хватало разорвать путы.

— О, проснулся, — услышал голос и через секунду над ним навис тот же парень из парка. — Не дергайся, я тебя крепко привязал.

— Отпусти!

— О, да ты говорить умеешь, — незнакомец взял стоящий рядом стул и присел. — Поначалу подумал, что ты этот, зомбак. Орал так же, только они за людьми бегают в фильмах, а ты от меня дернул. Да не дергайся же, сказал. Ничего тебе не сделаю. Ты с лестницы так навернулся, я думал, что все, кранты, убился. Вот ржака была бы, встретил первого человека, и он помер удирая. Да блин, сказал же, лежи нормально! У тебя сотряс походу, руку вроде ушиб просто, я не понял у тебя там и так бинтов дофига. Ребра не знаю, дышал ты странно. Тебе полежать надо, не вставать. Два часа в отрубе был. А да, колено еще хреново выглядит, вот это, правое. Опухло. Я в аптеку… Блин, лежи, дебил! Я помогаю тебе, ты что не понимаешь? У тебя кукуха съехала? Я что, зря тебя на себе тащил? Ты еще обблевался по дороге, еле отмылся.

— Развяжи!

— И что ты сделаешь? Опять побежишь? Да что с тобой, чувак? От всего этого свихнулся? Не удивительно, я сам чуть не сбрендил. Не развяжу, лежи пока так. Ничего плохого не сделаю. Так лучше будет, успокоишься немного. Ты первый живой и здоровый за эти дни. Вчера здоровые еще были, ну или позавчера, а потом все, слегли. Успокоился? Ну хоть не дергаешься уже. Пить хочешь? Так хочешь или нет? Так бы сразу, ща принесу.

Незнакомец притащил большой стакан с трубочкой. Сахаров жадно обхватил соломинку губами и начал пить, смывая сухость и горький привкус рвоты. Что-то привлекло внимание во внешности пленителя, что-то необычное и непривычное. Смуглая кожа, даже слишком смуглая. Почти черные глаза, слишком крупные для европейца губы, и тонкий, но длинный нос. Как будто кто-то повеселился в конструкторе персонажа в компьютерной игре и смешал характерные черты нескольких рас.

Марк немного притих. Боль начала давать о себе знать сразу по всему телу: ребра, нога, натертые ступни, голова. Дергаться желания не было.

— Допил? Хорошо. Может, кушать хочешь? Тут в холодильниках еды валом. Эта кафешка, я тут уже второй день обитаю. Меня, кстати, Джавид зовут. А тебя как? Молчишь? Ну молчи. Мне пофиг. Но сдохнуть тут я тебе