Отношение англичан к собственным спецслужбам ухудшилось. Англичане перестали испытывать к разведчикам уважение. В свое время не только в самой Англии, но и в Соединенных Штатах существовал миф о блистательных возможностях британской разведки. Миф растаял. Британская публика приобрела вкус к разоблачениям спецслужб.

Несколько лет Филби просидел без работы. Парламент требовал расследования. Но Герберт Моррисон, который в марте 1951 года занял пост министра иностранных дел, сопротивлялся расследованию деятельности специальных служб, считая это опасным делом. Кроме того, он справедливо полагал, что и ему самому разведчики и контрразведчики говорят далеко не все.

Не сомневаясь в том, что Ким Филби работает на советскую разведку, англичане позволили ему перебраться в Бейрут в 1956 году в качестве корреспондента журнала «Экономист» и газеты «Обсервер». Это было сделано с благословения его друзей из разведки и министерства иностранных дел, которые считали, что с Филби обошлись несправедливо. Он был сыном знаменитого арабиста, и на Ближнем Востоке перед ним открывались многие двери. В журнале были им довольны. Но потом он начал сильно пить и требовал больше денег, чем приносил пользы.

Ким Филби говорил жене:

— Англия не стала бы великой империей, если бы англичане страдали брезгливостью. Именно отсутствие брезгливости да здоровый желудок помогли мне выжить на Востоке. Если бы ты только видела восточные базары, где мясо, рыба, фрукты — все скрыто под толстым слоем мух! Я помню очень вкусный суп, который ел в Турции. Но прежде чем приступить к еде, надо было выловить ложкой плавающих в нем мух…

В сентябре 1962 года возник скандал с Джоном Вэсселом, шифровальщиком военно-морской разведки, который несколько лет прослужил в британском посольстве в Москве. Гомосексуалист, он был завербован КГБ именно на этой основе. Ходили слухи о его близких отношениях с Томом Гэлбрейтом, заместителем министра по делам Шотландии. Гэлбрейт ушел в отставку, хотя слухи оказались ложными. А через четыре месяца, 23 января 1963 года, Ким Филби исчез из Бейрута. Больше сомнений не оставалось.

Жизнь в Советском Союзе оказалась для Кима Филби сплошным разочарованием. О материальной стороне комитет госбезопасности позаботился. Он получил четырехкомнатную квартиру в Трехпрудном переулке. Ему разрешили выписывать недоступную советским людям газету «Таймс» и присылали из Лондона любимый им мармелад из горьких апельсинов, но он-то рассчитывал, что продолжит службу в советской разведке. Об этом не могло быть и речи.

Мемуары Кима Филби, выпущенные в 1968 году, рисовали мастера шпионажа, который и поныне при деле. В реальности он жил в полной изоляции. Он был просто раздавлен, когда понял, что больше не нужен.

Он рассказывал жене о первых годах жизни в Москве:

— Ты не представляешь, какой я был несчастный человек. Я был переполнен информацией, и мне хотелось все отдать. Я писал бесконечные меморандумы, пока не понял, что они никому не нужны, их даже никто не читает.

В КГБ все равно не могли поверить, что такой британец до мозга костей может искренне работать на СССР. Вообще трудно установить, в какой степени Москва доверяла своим агентам. Похоже, разведывательные усилия Филби, Маклина и Бёрджесса в определенной степени пропали зря. Но в пропагандистской войне они были более чем удачным аргументом.

Киму Филби выдали вид на жительство в СССР — на подлинное имя и обычный советский паспорт на вымышленное — «Андрей Федорович Федоров». Он с трудом выговаривал эту русскую фамилию, поэтому ему переделали паспорт на имя «Андрея Федоровича Мартинса», указав, что он латыш и родился в Нью-Йорке.

Филби пил каждый день и, по словам его жены, «становился невменяемым». За ним постоянно следили. От кураторов из КГБ он постоянно ждал неприятностей. «Это было, — по словам его жены, — сочетание полицейского надзора с дружеской опекой».

Он томился от тоски и не жил, а доживал. Он пытался покончить с собой, перерезав вены. Только удачная женитьба на русской женщине скрасила его последние годы в Москве. Ким Филби и Джордж Блейк, женившись на русских, какое-то время встречались почти постоянно.

Но Филби свысока смотрел на Блейка и обиделся, когда Блейк получил орден Ленина раньше, чем он сам. Они окончательно поссорились из-за их общей фотографии, которую сделал сын Филби и продал британским газетам.

Его жизнь стала лучше, когда председатель КГБ Юрий Андропов приказал позаботиться о Филби, чтобы сделать бегство в СССР более привлекательным делом. Это была инициатива ненавидимого теперь на Лубянке Олега Даниловича Калугина. В ту пору любимец Андропова и самый молодой генерал в КГБ, Олег Калугин возглавлял внешнюю контрразведку. В его обязанности входила вербовка агентуры в спецслужбах противника. Ему важно было довести до сведения потенциальных агентов, что в Москве их ждет райская жизнь.

Киму Филби позволили приехать в Ясенево, в здание разведки и выступить перед руководящим составом только один раз, в 1977 году. Сбылась его мечта — побывать в штаб-квартире советской разведки, на которую он столько лет работал. И он позволил себе пожаловаться:

— В конце шестидесятых был период, когда я считал, что мои возможности используются не полностью, и я чувствовал себя потерянным.

Руководитель британского отдела первого главного управления КГБ Михаил Петрович Любимов добился разрешения устроить нечто вроде семинара для своих сотрудников — раз в неделю молодые офицеры разведки собирались сначала на конспиративной квартире, затем дома у Филби, чтобы его послушать. Он учил тому, как надо вести себя в британском обществе.

Еще один крупный советский агент — Энтони Блант, известный британский искусствовед, хранитель Королевской галереи, устроил свою жизнь лучше. Он отказался бежать в Москву и пошел на сотрудничество с английской контрразведкой, многое рассказал, благодаря чему остался на родине, сохранил свободу и привычный образ жизни…

А в Соединенных Штатах громкий шпионский скандал начался с того, что женщина по имени Элизабет Бентли в конце августа 1945 года вошла в помещение бюро ФБР в Нью-Хэвене, штат Гэмпшир, и сообщила специальному агенту, что она несколько лет была курьером советской шпионской организации. Она не походила на Мату Хари. Блондинка, тридцать семь лет, выглядела старше из-за лишнего веса. Что заставило ее пойти в ФБР? Считается, что после смерти ее любовника она разочаровалась в коммунизме и порвала с партией. Нервы у нее явно были не в порядке.

Рассказ ее не произвел впечатления. Возможно, о ней бы вообще забыли, если бы в Канаде не попросил политического убежища шифровальщик резидентуры советской военной разведки лейтенант Игорь Сергеевич Гузенко.

10 сентября 1945 года два агента ФБР прибыли в Оттаву. Канадцы поделились с ними всей информацией. В октябре они получили право самим допросить Гузенко. Он сообщил американцам: «Лейтенант Кулаков из военного атташата рассказал ему, что у советской военной разведки есть агент в Соединенных Штатах, который в мае 1943 года был помощником государственного секретаря Стеттиниуса».