У девушки было достаточно времени, чтобы внимательно изучить содержимое сейфа. Несколько толстых пачек долларов и евро, видимо, на текущие расходы. Персональные договора с зарубежными банками, содержавшие номера счетов и условия пользования ими. Оригиналы ключевых контрактов на строительство в Москве. Олеся уже нашла нужную флэшку и положила ее в сумку, когда внимание ее привлек потрепанный с виду и очень странный документ – брачный договор. Она начала читать. Чем больше узнавала Леся из документа, тем шире становилась ее улыбка.

Глупец все-таки этот Котов! Замучил своими историями: «Анна любила меня», «Анна сходила по мне с ума». Ни одна действительно любящая женщина, выходя замуж, не подумает заключать брачный контракт! А уж в данном-то случае инициатива явно исходила не от Антона – он был гол как сокол на момент вступления в брак. Олеся внимательно дочитала документ до конца, хотела сделать себе копию, но потом передумала. Зачем? Она все прекрасно запомнила, особенно тот, ключевой, пункт. Это надо же было додуматься до такого: пострадавшая сторона в случае измены, подтвержденной видеозаписью, получает все совместные капиталы и всю собственность при разводе!

Что бы ни говорил ее любовник о своей благоверной, а Анна Котова была женщиной умной. Что ж, тем приятнее будет обвести ее вокруг пальца.

Олеся прекрасно понимала, как можно использовать условие договора в своих интересах, но пока не представляла себе полной картины. Что она может? Получить видеозапись «реалити-шоу» с участием Антона и предложить Анне выкупить ее за круглую сумму? Да. Но, во-первых, ни в коем случае нельзя раскрывать себя, а во-вторых, если верить тому же Котову, жена его настолько же тяжело расстается с большими деньгами, насколько легко сорит мелкими. «Большие» в ее понимании начинаются от миллиона долларов, но Олеся и не удовлетворилась бы меньшим: только зря руки марать. Полтора миллиона Глеба испарились немногим больше, чем за год.

Второй изъян при таком раскладе заключался в том, что Олеся хотела бы получить деньги не только с Анны, но и с Антона! Он слишком долго и слишком жестко эксплуатировал ее, что называется, в хвост и в гриву. Пора платить по счетам. Но Олеся была одна, а в этой ситуации – она прекрасно видела – не обойтись без помощника.

Анна падка на смазливых юнцов: вот бы найти надежного молодого человека, способного втереться к госпоже Котовой в доверие! Тогда можно будет не просто продать ей запись с участием мужа, но и саму ее снять на камеру! Двойная выгода при сохранении собственного инкогнито: вот чего Олеся хотела. А значит, у организатора и продавца должно быть другое лицо: лучше всего мужское.

Чем дольше размышляла Олеся над этим, тем тверже становилась ее уверенность в успехе задуманного. Для реализации схемы ей не хватало одного-единственного элемента – надежного мерзавца, способного втереться в доверие к жене Антона.

Предстоящая авантюра не вызывала у Олеси ни намека на угрызения совести, в конце концов, будет только справедливо, если супруги малую часть своих капиталов потратят на доброе дело. У Котовых нет своих детей, пусть помогут другим! Это, можно сказать, их долг, который они вряд ли осознают самостоятельно. Нужен толчок.

Косметолог закончила работу, Леся встала и перешла в другой зал, к своей парикмахерше.

Настроение после приятных мыслей и процедур у Олеси стало самым радужным. Она больше не думала о деталях предстоящего дела – многие вещи в жизни решает случай, главное, определить свою цель, – а просто мечтала. Интересно, сколько всего можно заработать на этом деле? Пять миллионов долларов? Десять миллионов?! От подобных сумм у нее начала приятно кружиться голова. Нужно как следует все рассчитать – вполне вероятно, на такие деньги можно открыть в ее родном городе хорошую клинику. Купить оборудование в Германии, привлечь первоклассных хирургов. С организацией мама поможет. Вот было бы здорово! Только непонятно, каким образом вывести огромную сумму «из тени». Надо проконсультироваться со знающими людьми.

Олесе не терпелось приступить к делу. Зачем терять драгоценное время?! Наверное, даже не стоит искать помощника на стороне. У Анны, скорее всего, и в данный момент есть любовник. Просто надо выяснить, кто он такой, и сойтись с ним – остальное лишь дело техники. Кажется, Жанка что-то бурчала о своей дружбе с каким-то геем, работающим на телеканале Анны Котовой. Скорее всего, он знает, с кем спит королева, – такие вещи обычно становятся достоянием публики. Жаль, у Олеси тогда не было времени слушать подругу! Но ничего, это упущение можно исправить.

Выходила Олеся из салона довольная и с готовым решением: сегодня же выяснить через Жанку и ее приятеля, кто именно ублажает хозяйку Glamour TV, а там и способ познакомиться с этим гринго как-нибудь да найдется.

Она подошла к своему автомобилю Mercedes – подарок Глеба на прошлый день рождения, – но не успела нажать на брелок, как вдруг услышала за спиной до боли знакомый голос:

– Олеся!

Она обернулась. Из машины, припаркованной сзади, выходил… Иван!

Ноги Олеси едва не подкосились: все прежние переживания, замешанные на нечеловеческой боли и горечи, нахлынули с новой силой. Невероятным усилием воли она заставила себя улыбнуться.

Она понятия не имела, зачем сделала шаг навстречу Ивану, преодолевая обиду и ненависть, которые с годами лишь прочнее обосновались в ее сердце, но двигало ею смутное предчувствие нужности этой встречи. Где-то рядом притаилась сама Судьба: Олеся ясно ощущала ее дыхание. Черт с ними, с эмоциями. Актриса она или нет?!

– Вот так встреча, Иван! – со сценическим восторгом воскликнула Леся.

Чем дольше они сидели в дурацком рыбном ресторане, тем сложнее было Олесе держать себя в руках и играть прежние чувства: Иван со своей примитивной жизненной философией невыносимо ее раздражал. Такое ощущение, что за несколько лет жизни в Москве он, в отличие от нее самой, совершенно не изменился: как был жадным до денег, грубым провинциалом, так им и остался. Время ничему этого человека не научило. Предел его возможностей – роль охранника и игрушки какой-то там бизнес-леди.

Но самое страшное для Олеси заключалось в другом: Иван без умолку нес чушь и бред, но ни словом не обмолвился об их сыне! Не спросил, была ли она на могилке Илюши, когда ездила в родной город. Не сказал, что видел новый памятник, который Олеся поставила. Ей показалось, он даже и не ходил ни разу на кладбище – вычеркнул их ребенка из жизни так, будто его не было никогда! А сама она, глядя в лицо Ивану, не могла ни на секунду отвлечься от горьких мыслей, словно видела Илюшу перед собой. И это было невыносимо!

Иван задавал глупые вопросы, интересовался вещами, которые не имели значения, и Олеся вынуждена была играть в паршивую вежливость: ее не покидало ощущение, что судьба свела их намеренно.

– И как ты теперь? Довольна, счастлива? – спросил он наконец, и Олеся едва сдержалась, чтобы не наброситься на него с кулаками. Мерзавец! Болван! Что он вообще чувствует и понимает?!

Она заставила себя успокоиться, посмотрела ему в глаза и сказала правду: «Очень несчастна». Он виновато кивнул и вдруг взял ее руки в свои. И, несмотря на душевную боль, на яростную ненависть, Олеся почувствовала, что в прикосновении Ивана таится что-то доброе и родное. Ей не хотелось высвобождать свои пальцы из его теплых рук, и она перестала себя понимать…