Обучение личного состава было одной из основных функций партизанского отряда. В бригадах регулярно намечалось проведение военных и политических занятий, проверок; партизан учили обращаться с оружием. Времени для этого было предостаточно. Один из партизан рассказывал: «В особенности весной, когда снег начинал таять и партизаны, которые, как правило, были плохо обуты, не могли нормально передвигаться, проводились только имевшие важное значение операции, связанные в основном с заготовкой продовольствия или выполнением самых неотложных работ. Весной в течение нескольких недель мы обычно сидели в лагере и занимались военной подготовкой, так же как в армии».

Большинство бригад располагалось на одном месте и действовало с постоянных баз, откуда направлялись отдельные группы для выполнения специальных заданий. По сравнению с численностью бригады объем проводимых ею боевых операций был, как правило, небольшим. В крупных партизанских центрах, где иногда на небольшой площади было сосредоточено от 12 000 до 20 000 человек, целые бригады в течение нескольких месяцев могли не провести ни одной мало-мальски заметной операции. В таких случаях призывников обучали обращаться с оружием, использовали в строительстве фортификационных сооружений или направляли для сбора продовольствия.

Успешному выполнению программ обучения в бригадах препятствовали две основные трудности: отсутствие сплоченности личного состава и низкое качество обучения. Партизанская война требует проявления личной инициативы даже рядовых бойцов. В бою, например, массовость при выполнении маневров не важна, каждый боец должен уметь и быть готов принять самостоятельное решение. Необходима также личная преданность общему делу – один отщепенец может стать причиной гибели целой бригады. Если в бригадах призванных новобранцев и обучали основам тактики и умению обращаться с оружием, но им не могли привить истинного уважения к чести мундира. Призванные крестьяне в лучшем случае оставались равнодушными. Наиболее неблагоприятных последствий такой ситуации удавалось избегать за счет пристального наблюдения за отдельными бойцами и применения жестоких репрессий против семей дезертиров. Кроме того, ход войны после 1941 года дал понять даже самым строптивым призывникам, что их будущее не зависит от немцев.

Достижение и поддержание приемлемого уровня качества обучения партизан оставалось проблемой на протяжении всей войны. При наличии большого контингента неопытных офицеров и призывников постоянно существовала опасность, что партизанское движение начнет допускать крупные ошибки, окажется бесполезным в военном отношении, а также станет помехой в политическом плане. Частично с этими проблемами удалось справиться путем создания жесткой системы внешнего контроля и направления в партизанские отряды офицеров и лиц сержантского состава из регулярной армии, а также людей, прошедших подготовку в советском тылу. К концу 1942 года в каждой бригаде находилось несколько прошедших подготовку партизанских офицеров или офицеров регулярной армии, следивших за подготовкой и дисциплиной партизан. На ранних этапах войны в советском тылу велась крупномасштабная подготовка партизан по особой программе. Это принесло определенную пользу, в частности в самый трудный период 1941–1942 годов. К середине 1942 года только в окрестностях Воронежа существовало пятнадцать учебных центров. Другие были организованы в Ворошиловграде и Ростове, а находившиеся в Москве, Ленинграде и Сталинграде относились к числу самых крупных. В этих центрах готовили партизан и диверсантов, которым предстояло выполнять специальные диверсионные задания и собирать разведывательные сведения – эти люди должны были стать ядром новых партизанских отрядов или заменить командиров уже существовавших. Предпочтение при отборе для такой подготовки отдавалось членам партии и комсомольцам, но, за исключением тех, кого готовили на должности командиров, членство в партии не являлось обязательным условием.

В одном из находившихся неподалеку от Воронежа центров курс обучения длился шесть недель, и в каждой учебной группе было от 170 до 250 человек. В учебном центре в Москве в учебных группах насчитывалось до 450 человек. В Ленинградском институте физкультуры проходило обучение эстонцев, эвакуировавшихся вместе с частями Красной армии. В ростовских центрах готовили разведчиков, подрывников и специалистов для подачи сигналов авиации. НКВД имел свои собственные центры подготовки. В одной из таких школ НКВД в Москве готовили офицеров. В Воронеже в учебных группах, насчитывавших от 400 до 500 мужчин и женщин, имевших навыки телеграфистов, железнодорожников и даже воров-карманников, обучали методам проведения диверсий и сбора разведывательной информации.

Типовой курс обучения включал в себя:

1. Обучение подрыву железнодорожного полотна, мостов, самолетов и аэродромов, а также навыкам обращения с различными видами взрывчатки.

2. Обучение умению вести себя в тылу немцев: как находить местных коммунистов, как получить выдаваемые немецкими властями документы, как различать немецкие воинские звания.

3. Обучение умению читать карты и пользоваться компасом, а также ориентироваться на местности.

4. Обучение методам сбора сведений для советской разведки.

По завершении периода обучения классы делили на группы по 18–20 человек под командованием офицера и комиссара. В гражданской одежде, а иногда и в военной форме такие группы на парашютах забрасывали в тыл к противнику. В некоторых группах находились женщины или дети, которым предстояло действовать в качестве разведчиков и тайных агентов. Обычный набор вооружения группы состоял из легкого пулемета, нескольких автоматов, четырех винтовок, четырех гранат и нескольких килограммов взрывчатки.

Весной 1942 года немцами было отмечено, что подготовленных в советском тылу партизан стали забрасывать на оккупированную территорию в больших количествах. Например, стало известно, что за период от двух до трех недель в начале 1942 года на небольшом участке к западу от Могилева в Белоруссии приземлились 450 парашютистов. Очень часто эти люди вливались в местные партизанские отряды, где брали на себя командование, укрепляли дисциплину и готовили проведение важных в военном отношении операций.

Однако не все направляемые с советской территории партизаны были хорошо подготовленными; обучение многих из них велось поверхностно. Часто группы создавались наспех, получали оружие и туманные инструкции, после чего их сбрасывали на парашютах или они пытались проникнуть на оккупированную территорию через линию фронта.

Захваченные у противника оружие и боеприпасы широко использовались советскими партизанами, но жизнеспособные боевые подразделения не могли существовать лишь за счет попадающего к ним от случая к случаю вражеского оружия и техники. После 1941 года партизанам в большей степени приходилось рассчитывать на оружие, боеприпасы и взрывчатку советского производства, доставляемые по воздуху. Организация таких поставок и их значение для успеха военных операций не являются предметом детального изучения данного исследования, но об оказываемом ими положительном воздействии на бойцов партизанских отрядов следует упомянуть. По сути занимаемого им положения партизан изначально поставлен в невыгодные условия, поскольку ему приходится сражаться с противником, имеющим значительное превосходство в численности и вооружении. Поэтому любая мелочь, повышающая его шансы в борьбе с более сильным противником, способна поднять его боевой дух и увеличить эффективность его действий. Советский партизан несомненно чувствовал себя увереннее, получая новый советский автомат или винтовку. А в 1943–1944 годах партизаны зачастую были лучше вооружены, чем посылаемые против них второразрядные и третьеразрядные немецкие части.