Ответить ей что-нибудь достойное Грязнов-младший не успел: дверь подъезда распахнулась, и Геннадий Ильич Фомин вышел на крыльцо. Выглядел он, мягко говоря, неважно, пожалуй, не на много лучше, чем на роковой видеопленке… По-стариковски шаркая, Фомин потащился к своей машине. Сняв ее с сигнализации, открыл дверцу и бросил мягкий коричневый портфель на соседнее с водительским сиденье. По сторонам он, как всегда, не смотрел. Галя повернула ключ зажигания, приготовившись следовать за Фоминым уже знакомой дорогой. Денис заранее извлек пистолет и положил его рядом с правой рукой.

— Такая теснотища, что вовремя не выхватишь, — пояснил он свои приготовления. Галочка на этот раз ничего ему не ответила, тихонечко тронувшись с места вслед за только что отъехавшей машиной Геннадия Ильича.

Видеопленку, доставленную утром, она еще не видела, однако о ее содержании уже знала от Дениса. Но отчего-то ярости в адрес Фомина — во всяком случае, должной — не почувствовала. Струсил и потому выстрелил в своего давнего друга и партнера, спасая собственную шкуру. Отвратительно! Но… многие ли на его месте смогли бы поступить иначе?..

Романова понимала всю недопустимость для нее, работника МВД, подобных мыслей. Однако поделать с собой ничего не могла…

До набережной они добрались быстро. И поскольку нос знакомого уже Гале джипа виднелся в другом ее конце, на этот раз, следуя распоряжению Померанцева, Романова, выждав, когда бросивший свою машину Фомин дойдет до середины дистанции, отделяющей его от лениво вылезавшего наружу Мозолевского, тихонько посигналив, дабы распугать и убрать с дороги редких пока утренних гуляющих, скатилась на пешеходную набережную. На возмущенные реплики туристов она не обратила никакого внимания, продолжая ползти на черепашьей скорости в сторону Фомина и Мозолевского.

— Стоп… — неожиданно скомандовал Денис. — Он что-то заподозрил, осторожно!..

От шагавшего в сторону Мозолевского Фомина их отделяло не больше пяти метров, однако между Мозолевским и Фоминым этих метров оставалось не только не менее десяти, но на застрявшей на этой дистанции лавочке расположилась какая-то юная парочка… Романова ахнула, а Денис, резко распахнув дверцу «жигуленка», все в той же согнутой позе выкатился наружу: и только в этот момент Галя наконец увидела то, что Грязнов-младший увидел на несколько секунд раньше ее — маленькую черную «беретту» в руках Мозолевского, словно материализовавшуюся из воздуха! Дуло пистолета было направлено прямиком на Фомина, и в следующую секунду грянул выстрел!..

Окаменевшая за рулем Романова увидела, как Фомин сделал еще два шага, потом остановился, словно споткнувшись, и замер… «Почему он не падает?.. — подумала она, — ведь этот гад стрелял почти в упор!..» И только тут до нее дошло, что выстрел, заставивший парочку юнцов окаменеть, вжавшись в скамейку, прозвучал слишком громко для «беретты» и слишком близко от нее, Гали, почти оглушив девушку.

С непонятно откуда взявшейся медлительностью, словно в рапидной съемке, Галя перевела взгляд туда, где торчал нос черного джипа. И поняла, что все кончено: Мозолевского уже крепко держали с двух сторон за локти Яковлев и Померанцев, который, как отметила Романова, вновь не упустил возможности поучаствовать во взятии. Впрочем, Мозолевский не сопротивлялся: ему было не до того… Черная «беретта» валялась на асфальте, а ее хозяин изо всех сил сжимал левой рукой правую окровавленную кисть… Боль и злоба исказили его «ангельское» лицо, злоба и боль, и даже в этот момент злобы было больше…

— Все! — услышала она справа от себя голос Дениса. И, повернувшись к нему, увидела, как он убирает в подплечную кобуру, прикрытую элегантным серым пиджаком, оружие. — Не удалось сукину сыну убрать свидетеля!..

В голосе Дениса отчетливо звучало удовлетворение. «Самодовольство! — подумала Галочка Романова. — Что ж… имеет право! Попасть с такого расстояния в кисть этому бандюку… Круто!»

— Фомина забираем мы, так распорядился Померанцев. — Денис как ни в чем не бывало кивнул Гале. — Иди к его машине, сейчас я его приведу… А эту телегу оставь тут, ее хозяин заберет: больше она нам не понадобится…

Геннадий Ильич Фомин все еще продолжал стоять на том месте, на котором его застал выстрел, прижимая к себе мягкий коричневый портфель. На Дениса, положившего ему на плечо руку, Фомин посмотрел абсолютно пустыми глазами, словно полагал, что все происходящее видится ему во сне: вот сейчас он проснется — и кошмар, несомненно, кончится…

— Возвращайтесь к своей машине, Геннадий Ильич, — сухо произнес Денис. — Ну?.. Пойдемте!

— В-вы кто? — неожиданно звонко произнес он.

— Опергруппа Первого департамента уголовного розыска России, — откликнулась Галя Романова вместо Дениса, по взгляду которого было ясно, что он только рад тому, что она нарушила его распоряжение и подошла к своему объекту вслед за Грязновым-младшим.

Романова предъявила Фомину удостоверение, Денис быстрым профессиональным движением провел по его одежде руками, проверяя, не прихватил ли и Геннадий Ильич с собой оружие, например в целях самообороны.

— Я… арестован? — Теперь голос Фомина сел.

— Задержаны, Геннадий Ильич, — пояснила Галя. — Ну… Пойдемте!

— Лучше бы он меня пристрелил, — хрипло пробормотал он. — Лучше бы пристрелил!..

Время двигалось к обеду, и по-настоящему жаркий майский день был в самом разгаре.

Сергей Кириллович Пименов, сидя на веранде своего загородного особняка, с удовольствием любовался открывавшимся перед ним видом: уходящий вниз, к озеру, склон пологого холма, сиял удивительно яркой, только что пробившейся к солнцу зеленью первой травки, кроны деревьев, оставшихся после вырубки, спорили с ней цветом крошечных, еще сохранявших клейкость почек, листьев… красота! Божья благодать!.. Даже не склонный получать удовольствие по таким пустякам, как весеннее преображение природы, и уж вовсе не склонный к сентиментальности, Сергей Кириллович испытывал в данный момент нечто весьма близкое к умиротворению.

Правда, на первом плане все-таки маячила мысль о том, что вся эта красота, расстилавшаяся перед взором Пименова, именно благодаря ему, Пименову, и стала ныне достоянием его семейства, состоящего из все еще привлекательной внешне супруги Жанны Серафимовны и сына с невесткой, которые должны были прибыть сюда, на дачу, сегодня ближе к вечеру.

День был будний — всего лишь вторник. Однако Сергей Александрович, несмотря на присутствие в Северотуринске этих типов из Генпрокуратуры, на работу сегодня решил не ехать. Типы из Генпрокуратуры его не слишком беспокоили — так же как и их деятельность: этим тупицам, включавшим в его понимание и начальника их штаба господина Турецкого, во-первых, и в голову не приходило, что, после того как они совершенно случайно обнаружили прослушку, кто-либо мог посметь установить ее еще раз — в предоставленном опергруппе люксе.

Сергей Кириллович даже ухмыльнулся, подумав об этом и ощутив таким образом собственное превосходство, в частности над тем же Турецким: а ведь каких только выдумок не ходило в прокурорских кругах об этом господине!.. Каких только легенд!.. Мол, и любой «висяк», стоит делу попасть тому в руки, он раскрывает, и чуть ли мысли подследственных не читает, и… И вот вам — жрите на здоровье! На каждую бочку найдется своя затычка! В частности, на всесильного и всезнающего Турецкого — он, Пименов! Последнюю запись из люкса Сергей Кириллович прослушивал вчера вечером: москвичи благополучно топтались со своим «расследованием» на месте, тычась повсюду как слепые котята.