Правильно указывает при этом Сикорский, что скрещение рук на груди является типичным при стыдливости. Впрочем, это сравнительно редкие случаи; в противоположность им можно наблюдать и такие, где дети старшего возраста, например девочки, перешедшие даже уже восьмилетний возраст, очень часто при игре так задирают платьица, что необходимо отвернуться, чтобы не смотреть на половые органы ребёнка, и часто необходимо вмешательство матери или взрослых, чтобы указать детям на эту непристойность. Вот это-то обстоятельство, что стыдливость у маленьких детей очень мало развита и проявляется только в более зрелом возрасте, по мнению многих, и доказывает, что нет врожденного чувства стыда. Мнение, не безусловно верное, ибо всякое свойство, хотя бы и прирожденное, может проявиться лишь в определенном возрасте, что мы и наблюдаем при развитии полового влечения, несмотря на то, что жизненные условия могут так или иначе подавлять это врожденное чувство. Во всяком случае, как бы ни думали об этом вопросе, не может быть никакого сомнения в том, что оба чувства, и стыд, и отвращение, поддаются влияниям intra vitam. Так, можно путем воспитательных воздействий и упражнений отучить ребёнка от отвращения к некоторым животным или вызывающих гадливость вещам. Чувство отвращения зависит также от общих привычек и нравов. Культурный европеец с иронией рассказывает о том, как восточные народы употребляют в пищу такие вещи, от которых нас тошнит. И если такой европеец попадет в гости к дальнему чужестранцу, за столом которого не употребляют ни вилок, ни ножей, то его наверное стошнит. А ведь, кажется, какая разница в том, подносите ли вы пальцами ко рту кусок шоколада и виноград, или дадите теми же пальцами какую-нибудь другую пищу. Если у нас кто-нибудь ел бы жаренного голубя таким же манером, как рака, то от такой манеры еды стошнило бы, а почему, спрашивается, при еде рака меньше оснований для чувства отвращения, чем при аналогичном способе еды какого-нибудь другого блюда?

Только что изложенное влияние привычки на чувство отвращения можно целиком перенести на половые явления. Женщина часто испытывает отвращение при виде семени, или его извержения, но благодаря привычке это чувство может исчезнуть.

То же самое можно сказать и о стыдливости, проявляемой как в половой области, так и в других случаях. Одна и та же вещь может у одного вызвать стыд, а для другого пройти незамеченной. Что стыд может совершенно исчезнуть или уменьшиться благодаря привычкам или каким-нибудь другим причинам, в этом убеждают нас проститутки, с готовностью оголяющие себя без всякого стыда. Совместная брачная жизнь тоже дает много доказательств тому, как быстро стыдливость может при известных условиях совершенно исчезнуть, или, по крайней мере, значительно уменьшиться. И если даже какая-нибудь тонко чувствующая супруга довольно долго сохраняете известную сдержанность в отношениях с супругом, то все-таки нельзя сравнить ту силу стыда, которую она испытывает в первую брачную ночь, с тем же чувством после, скажем, годового совместного сожительства.

Целый ряд явлений показывает, что влиянием в этой области пользуются не только индивидуальные привычки, но и общепринятые представления о приличии. Какая-нибудь высокопоставленная дама из общества, член правления какого-нибудь преследующего нравственные цели союза, видит в коротких юбках шансонетки из Variete вершину гибели и испорченности, и в то же время она без всякого чувства стыда выезжает в свет с глубоким декольте, открывающим всю её грудь. И такая госпожа, вероятно, почувствует себя глубоко оскорбленной, если ей предложат появиться перед мужчиной в балетном костюме, но с покрытой грудью. Но что при известных условиях короткие юбки могут вовсе и не считаться неприличными, в этом нас убеждает особый велосипедный костюм, состоящий из короткой юбки и прозрачных чулок, которые дамы высшего общества одевают при велосипедной езде. У немцев и у других народов долгое время считалось неприличным совместное купание мужа с женой. Американцы первые не усмотрели в этом ничего отталкивающего, и вот уже несколько лет, как и немцы ничего постыдного не видят в совместном купании, в так называемых, семейных банях. Это доказывает, что возрождаются нравы прежних времен, так как совместное купание супругов имело место в Германии несколько веков тому назад[130].

Предыдущие примеры убеждают нас в том, что чувства стыда и отвращения, равно как и объект их зависят от привычек и нравов общества. И именно поэтому, оба эти чувства служат охранительными факторами против тех поступков и деяний, которые общественное мнение осуждает, как неприличные и безнравственные. Чувство стыда удерживает девушку от того, чтобы она легкомысленно и без борьбы отдавалась первому встречному. Ей мешают уже подготовительные акты к собственно половому акту, как например необходимость раздеваться в присутствии мужчин, не говоря уже об отвращении, которые многие женщины испытывают при виде семяизвержения и других связанных с половым актом проявлений.

Из всего вышесказанного нам совершенно ясно, какое важное место занимают в деле воспитания правильно привитые понятия о нравственности, как и разумно культивированные чувства стыда и отвращения. Что же касается специально полового воспитания ребёнка, то, разумеется, существует еще целый ряд психологических вспомогательных средств, могущих удержать ребёнка в половой чистоте. К этим последним принадлежат в первую очередь боязнь перед неблагоприятными результатами, – известно, как такая боязнь удерживает многих от безнравственных поступков и как часто она повышает нравственную чувствительность; далее, сюда относятся обучение и наставления, о которых я поговорю подробнее позже в связи с другими факторами полового воспитания детей.

Пока же я хочу заметить, что при нравственном воспитании детей, совершаются те же ошибки, как при разрешении нравственных вопросов взрослыми. В особенности совершенно не разграничиваются понятия о безнравственном вообще и о безнравственном при определенных условиях и обстоятельствах. Господствующие суждения о наготе и о половой жизни с точки зрения половой нравственности совершенно ясно иллюстрируют только что высказанную мысль. Исходя из того, что нагота тела при известных условиях считается неприличной, в ребёнке старательно воспитывают чувство стыдливости к наготе, так что дитя приучается видеть в ней нечто дурное. Что же касается половой сферы, то уже одно упоминание о ней и о её проявлениях считается глубоко неприличным. И вот вместо того, чтобы держать ребёнка по отношении к половой жизни в известных границах, ему прививают спутанные понятия о ней. И те же люди, которые приучают ребёнка повторять заповедь: «чти отца и мать твою», – они же воспитывают ребёнка в таких понятиях, что он принужден рассматривать тот самый акт, которому он обязан своим появлением на свет, как нечто позорящее его собственных родителей.

Сомнения нет, правильные пути к здоровому воспитании трудно найти, поиски их связаны не только с глубоким интересом к делу, но и с известной подготовкой, может быть, даже с известным талантом. Но часто правильную точку зрения легко найти, и, если немножко отречься от лицемерия и ненормальных понятий о нравственности, тогда можно ребёнка воспитать таким образом, чтобы он, правда, не относился совершенно равнодушно к произвольному и легкому оголению своего тела, но чтобы он также не видел в наготе, нечто грязное и недозволенное. Когда маленькая девочка слишком высоко поднимает платье, мать обыкновенно запрещает ей это делать. Ребенку и в голову не приходит справиться о причинах этого запрещения, а если такое любопытство ребёнок и проявляет, мать не находит ничего лучшего, как отделаться общими фразами, утешая себя тем, что ребёнок еще не в состоянии понять истинных причин, и что эти причины позже само собой сделаются ему понятными. А между тем, когда ребёнок делается старше и понятливее, нет ничего легче как объяснить ему в той или другой удобной форме истинную причину делаемых ему внушений.