В то время ей было одиннадцать, если ей не изменяет память.

— Дело не в этом. Вы же наверняка не поднимали на ноги всю прислугу, когда вам требовалось перекусить, или поесть пораньше, или…

— Нет, конечно. Я в состоянии подождать до тех пор, пока это не будет удобно для всех, или утолить голод куском хлеба с сыром.

— Ага. Ладно, и какие же обязанности вы взяли на себя?

— Я должна буду готовить чай, регулярно менять постельное и столовое белье и, вообще, присматривать за порядком в доме.

— Что ж, звучит вполне разумно. — Эви не хотелось задавать следующий вопрос; она боялась услышать нечто весьма и весьма неприятное. — А что должна буду делать я?

— Тебе предстоит убирать со стола.

— Я бы предпочла попробовать свои силы в приготовлении пищи, — поморщилась Эви.

— В таком случае, можешь поменяться с Кристианом. В данный момент обязанности повара возложены на него. Поскольку мужчины, как мне представляется, питают врожденное отвращение к кухне и всему, что с ней связано, подозреваю, он будет только рад переложить свои заботы на твои плечи. — Миссис Саммерс бросила опасливый взгляд на дверь и заговорщически понизила голос. — Пожалуй, так будет лучше для всех. Сегодня утром завтрак состоял на одну часть из яйца, на шесть частей — из соли, а все остальное занимало ужасающее количество масла. — Пожилая дама выразительным жестом прижала руку к животу. — Я до сих пор не пришла в себя.

— А как отреагировал на это мистер Хантер?

На лице миссис Саммерс отразилось озадаченное выражение.

— Никак. Откровенно говоря, он позавтракал с большим аппетитом. В сущности, это относится к ним обоим. При этом они со знанием дела обсуждали вопросы животноводства… Ох, я так рада, что ты приехала, милочка.

— Я тоже, хотя это место оказалось совсем не таким, каким я его себе представляла.

— Да? — Не зная, куда девать руки, миссис Саммерс принялась теребить ленточки своего лифа. — Э-э… Да.

— Вы заранее знали об этом, — обвиняющим тоном заметила Эви.

— Да, в общем… э-э…

— И ничего не сказали мне.

Миссис Саммерс в отчаянии всплеснула руками:

— Я полагала, что так будет лучше.

— Вам прекрасно известно, что я умею хранить тайны.

— Когда это важно для тебя.

— Когда меня об этом просят, — вспылила Эви.

Миссис Саммерс подняла руки, сдаваясь.

— Ты права. Я поступила дурно, усомнившись в твоем слове. Я приношу извинения за это, равно как и за то, что не поставила тебя в известность о смене планов.

Разумеется, перед столь искренним раскаянием Эви устоять не могла. Она подбежала к миссис Саммерс, вновь приподнялась на цыпочки и запечатлела у нее на щеке поцелуй.

— Я больше не сержусь на вас. Это усталость заставляет меня нервничать. Прощу вас, не терзайтесь угрызениями совести и успокойтесь.

И тут ей в голову пришла спасительная мысль. Эви лукаво улыбнулась.

— Хотя… если вы поможете мне принести снизу чан с водой, то я, так и быть, забуду об этом маленьком недоразумении.

Получасом позже Эви наконец-то приняла долгожданную ванну. Но вместо того чтобы переодеться в чистое платье, девушка остановила свой выбор на ночной сорочке. Она приляжет на постель, чтобы вздремнуть часок, а потом спустится вниз к ужину… Так, во всяком случае, она думала.

Эви заснула еще до того, как голова ее коснулась подушки, и заснула глубоким сном, без сновидений'. Она не слышала стука в дверь, возвещавшего о том, что ужин готов, и даже не пошевелилась, когда в комнату к ней заглянула миссис Саммерс.

Она проспала шестнадцать часов подряд.

На следующее утро Эви проснулась свежей и полной сил. Она лениво потянулась, потом соскочила с кровати и подбежала к окну, чтобы раздвинуть занавески и впустить в комнату лучи яркого солнца. Утро, решила она, не такое уж страшное, если оно начинается в четверть пополудни. Распахнув оконные створки, она полной грудью вдохнула теплый соленый воздух и стала смотреть, как две чайки дерутся из-за чего-то на песке.

— Какой чудесный денек, — пробормотала она.

Торопясь встретить его во всеоружии, Эви быстро набросила на себя мягкое платье из белого муслина с вышивкой по подолу и глубоким вырезом на груди. Еще несколько минут отчаянных усилий, и она сумела с помощью булавок уложить волосы в нечто, напоминающее — хотя и не совсем, конечно, — модную прическу.

Глядя на себя в маленькое ручное зеркальце, она недовольно скривилась. Поскольку в доме находился Мак-Алистер, следовало постараться не ударить в грязь лицом, особенно учитывая, что на протяжении последних двух дней он лицезрел ее далеко не в лучшем виде.

Но, смирившись с тем, что более она ничего не может сделать, Эви подбежала к двери и открыла ее. На пороге стояла миссис Саммерс, уже занесшая руку, чтобы постучать.

— А я как раз собралась к тебе, чтобы посмотреть, как у тебя дела. Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо, спасибо. — Чего никак нельзя было сказать о самой миссис Саммерс, лицо которой переливалось всеми оттенками зеленого. — С вами все в порядке, миссис Саммерс?

Пожилая женщина неуверенно поднесла дрожащую руку к животу.

— Все, за исключением пищеварения. Сегодня завтрак оказался еще хуже, чем вчера. По-моему, Кристиан оставил и для тебя порцию… Предлагаю тебя ограничиться одним гренком. Поджаренным без ничего.

Эви изобразила на лице сочувствие.

— Хорошо, спасибо, я так и сделаю. А как насчет вчерашнего ужина?

— Я предпочла фрукты и сыр. Мудрый выбор, как я теперь понимаю. Ты ведь поговоришь с Кристианом насчет того, чтобы взять приготовление пищи на себя, а, дорогуша?

— Не могу обещать, что он согласится или что вы почувствуете существенную разницу, даже если мне удастся уговорить его, но да, я поговорю с ним. — Эви обвела взглядом коридор и поинтересовалась небрежным, как она надеялась, тоном: — А где остальные?

— Мистер Хантер показывает мистеру Мак-Алистеру дом и окрестности. Я бы предложила тебе заняться тем же самым, — миссис Саммерс громко сглотнула, — но, боюсь, мне необходимо ненадолго прилечь.

— Не беспокойтесь из-за таких пустяков. Я совершенно спокойно могу осмотреть особняк и сама.

— Ох, спасибо. Ты очень любезна.

И миссис Саммерс, подавив готовый сорваться с губ стон, шаркающей походкой скрылась в дверях соседней комнаты.

А Эви весь остаток утра посвятила осмотру особняка. На кухне она обнаружила Кристиана, но решила отложить разговор о том, кто из них будет готовить, на потом. В конце концов, она практически не знала этого человека. Предположим, он окажется темпераментной или чересчур чувствительной личностью, что тогда? А вдруг он воспримет ее желание сменить его у кухонной плиты как личное оскорбление?