на юге повлияли на развитие мфекане. По этой версии, отливная волна с юга, откатившись от Фиш-ривер, создала предпосылки для перенаселения в Зулуленде, а это, в свою очередь, ускорило революцию в военном деле. Казалось бы, все просто. Но напрашивается вопрос – если закрытие границы стало причиной демографического взрыва и военных реформ в Зулулунде, то почему же этого не произошло у самой южной границы, где на сотнях квадратных километров жило огромное количество народа?

Итак, главной чертой этой социальной революции в центре Зулуленда было приспособление обрядов инициации для военных нужд и создание постоянной армии на основе института возрастных классов. Это стало реакцией на постоянную угрозу войны и не последнюю роль сыграло то, что нгуни познакомились с уже имевшимися у сото задатками такой организации. Молодежь набирали в полки по возрастному принципу со всех концов племенной ойкумены, что давало огромную власть в руки вождей. Стал процветать деспотизм. Это повлекло за собой и административные реформы. Наметился переход от власти «королевского дома» к «администрации» – индунам, лично избираемым вождями и полностью от него зависящим.

Ндебеле (или матабеле), как «побочная ветвь» зулусов, унаследовали их систему, но нужно помнить, что у зулусов полки, сформированные по возрастному принципу, представляли армию внутри общества. Это была всего лишь часть населения, и кроме этого наряду с военной машиной имелась еще и гражданская администрация. У ндебеле же армия переросла рамки государства: наоборот, оно стало частью армии. У них полки создавались уже по наследственному признаку, они потеряли свой возрастной характер и превратились в территориально-административные единицы, где военачальники приобрели статус гражданских вождей.

Рост военной активности у зулусов сопровождался изменениями морального плана. Значительно улучшилась дисциплина. Все путешественники единодушно отмечали разительные отличия зулусов от окружающих племен. Исчезли такие, казалось бы, неистребимые привычки, как попрошайничество подарков у европейцев, любопытство стало сдержаннее, появилось достоинство в общении с соседями. Наряду с этим возникло и определенное безразличие к человеческой жизни, особенно когда речь шла о человеке извне.

Но, вероятно, самым значительным результатом мфекане в политическом смысле было другое. Племя, основанное на кланах, переросло в нечто большее – соединение племен различного этнического происхождения. Забегая вперед, скажем, что Чаке за десять лет удалось создать буквально единый народ, и поныне, в XXI в., не потерявший ощущения своей монолитности!

В начале нашего рассказа мы обещали вернуться к экспедиции лорда Каледонского. Теперь настало время.

…Первые искры мфекане разгорелись в Натале, далеком от глаз европейских поселенцев. В прибрежных районах к югу от Белой Умфолози жил большой клан мтетва. Он принадлежал к группе тонга-нгуни, которые брали себе жен из окрестных кланов – в их языке были замечены элементы языка тонга. Всего их было около четырех тысяч, и они владели очень хорошими землями.

В первые годы XIX в. кланом правил вождь Джобе, который был очень старый, однако умирать не собирался, и его сын Тана решил ускорить события. Он посвятил в свой заговор молодого брата Годонгвану, однако прежде чем они осуществили свой коварный замысел, старый отец упредил их, отправив отряд в крааль Таны. Сыну-злоумышленнику не суждено было проснуться в ту ночь, а Годонгвана с ассегаем в спине выскочил из хижины и скрылся в темноте. Он долго скрывался в лесу и выжил благодаря заботам сестры, но не мог показываться ни на земле мтетва, ни среди членов соседних кланов. Странствия привели его к хлуби, жившим у подножья Драконовых гор. Здесь он сменил имя и стал называть себя Дингисвайо – Тот, Кто Страдает. Став пастухом, он много бродил по окрестностям и однажды встретил одинокого белого человека, который с несколькими носильщиками из бечуанов (тсвана) и сото пробирался в Делагоа. Белый путешественник был хорошо вооружен, и местные жители вспоминали о нем как о человеке, обладавшем великолепным даром хирурга и вылечившем колено вождя хлуби.

Несомненно, то был английский миссионер и путешественник Роберт Коуэн. В тот момент, когда он собирался уезжать, пришло известие о смерти Джобе, и Дингисвайо решил вернуться домой. Им было по пути и Дингисвайо предложил Коуэну услуги проводника. Где-то на землях племени квабе белый человек умер. Возможно, от лихорадки, возможно… Так или иначе, Дингисвайо стал владельцем лошади и ружья.

Когда он прибыл домой, на троне был его брат Мавеве, но Дингисвайо приняли в клан. Лошадь и ружье сильно возвысили его в глазах соплеменников, а шрам на спине послужил доказательством того, что он не самозванец. Дингисвайо удалось сместить Мавеве и стать вождем мтетва.

Так что же все-таки произошло между Дингисвайо и Коуэном? Эта загадка многим не давала покоя. Сохранилось только три документальных свидетельства, которые могут пролить свет на историю экспедиции Коуэна. Предоставим слово миссионеру Джону Кемпбеллу, 1813 г.: «Семь лет назад лорд Каледон, тогда губернатор Капской провинции, послал отряд исследовать внутренние районы Африки и добраться до португальских владений в Мозамбике. Экспедиция состояла из лейтенанта Донована, Коуэна, 20 солдат капского гарнизона, 1 бура и 1 гриква из Грикватауна. Со времени ухода из Литако (откуда и писал Кемпбелл. – Авт.) о них не было слышно. Все они были убиты в пяти днях пути на северо-восток в стране Ванкензен (нгвакетси? – Авт.). Обвиняли Тсусани, мятежного сына вождя боролонгов Макабы».

А вот что пишет об этом шотландский миссионер Р. Моффат, тесть Д. Ливингстона: «Следующими путешественниками, обследовавшими район проживания клана тлапи, были Коуэн и Донован, которые со значительными силами на двух фургонах с разрешения властей обследовали эти места в 1807 г. Их целью было пройти через земли бечуанов и проникнуть в португальские владения. Они успешно преодолели участок пути через земли боролонгов и баквена, но погибли недалеко от океанского берега при неизвестных обстоятельствах».

Последние крохи сведений сообщает сам Д. Ливингстон: «В период правления Сешеле, вождя баквена, двое белых, предположительно капитан Донован и Коуэн, прошли по этой земле в 1808 г., достигнув реки Лимпопо. Все они, вместе с отрядом, умерли от лихорадки. Сын вождя той деревни, где они умерли, вспомнил о лошадях и сказал, что они на вкус как зебры…»

Девид Ливингстон, первооткрыватель Южной Африки

Остается по-прежнему неясной роль Дингисвайо во всей этой мрачной истории, но то, что он завладел вещами Коуэна – несомненно. Вот что пишет в 20-е годы XIX века поселенец Генри Финн (мы с ним еще познакомимся поближе) в своих «Записках»: «Образ Годонгваны, прискакавшем на странном животном и с оружием грома (оба достались ему в далекой стране) произвели на мтетва впечатление, которое на них обычно оказывали первые европейцы».

Вот другая