— Гитлер, по-моему. Ленин. Джек-Потрошитель. Кто-то из египетских фараонов.

— И Дракула.

— В самом деле? Но будем откровенны, Полли, вы действительно усмотрели в этой истории его следы? Либо очень стараетесь их обнаружить?

— Стараюсь. Но отнюдь не на пустом месте. Пока, ска-' жем так, в тумане мне видятся некие следы. Туман, надеюсь, рассеется.

— Как скоро? И что для этого необходимо?

— Все необходимое — пара запросов — уже отправлено. Это — во-вторых. А во-первых — как только я получу ответ.

— Что именно вас интересует?

— Кто именно — де-факто, а не де-юре — финансировал последнюю экспедицию доктора Эрхарда?

— Ту самую, которую якобы загрызли вампиры?

— После того, напомню, как ученые обнаружили череп Дракулы. Или по крайней мере некий череп, который мог быть черепом Дракулы.

— И второе?

— Судьба Костаса Катакаподиса, греческого врача, следы которого, как вы помните, теряются на «Ахероне».

— Относительно владельца «Ахерона» вы, как я понял, уже не сомневаетесь?

— У меня более нет повода для сомнений, генерал. Ночью я связалась с нашими людьми в Турции.

— И?

— Его зовут Ахмад Камаль. Последнее время, впрочем, он предпочитает именоваться Ахмадом аль Камалем.

— А раньше — Алексом Камали.

— Да. Времена меняются.

— Вот это верно! И надо думать, господа, настало мне время оставить вас в одиночестве.

— О Стивен!

— Прости, старина, мы действительно несколько увлеклись и действительно забылись.

— Не обижайтесь, Стив. Возможно, это увлечение окажет нам добрую услугу.

— Торопитесь, Полина. Но если вашу растерзанную экспедицию действительно снарядил Камаль, у меня появится основание сказать «да».

— Относительно моего участия в экспедиции лорда Джулиана?

— При всем уважении к сэру Энтони, я бы все же сказал: в авантюре лорда Джулиана.

— То же самое ты говорил и по поводу «Титаника». Но — к черту фразеологию! Или казуистику? Я бы хотел, если возможно, получить некоторые объяснения…

— Да, Стив. Возможно. Тем паче если Полина снова — в который уже раз — окажется права. А она окажется, можешь в этом не сомневаться. Иначе…

— Иначе ты отпустил бы ее с легкостью. Тем более что короткий отпуск наша леди наверняка заслужила.

— Безусловно. Но вернемся к объяснениям. А вернее, к Ахмаду Камалю.

Отставной бригадный генерал Томсон пребывал в отличной физической форме.

Нечто похожее на зависть шевельнулось в душе отставного полковника Стивена Мура, на глазах которого пятидесятилетний крупный блондин быстро поднялся из массивного кресла, стремительно, одним легким броском пересек внушительное пространство кабинета, через секунду — не более — оказавшись у противоположной стены. Череда отточенных движений — ни грани нарочитости в них, чтобы — упаси Боже! — не оскорбить присутствующих подозрением. Однако ж в результате широкая спина генерала будто ненароком полностью заслонила неприметный стеллаж, заставленный неброскими книгами. Непросвещенному наблюдателю вполне могло показаться, что Джон Томсон, собственно, и направился туда, чтобы выбрать одну из книг. И слегка замешкался, отыскивая нужную.

Стивен Мур, однако, был наблюдателем просвещенным.

Папка, виртуозно извлеченная генералом Томсоном из скрытого сейфа, содержала на вид около ста разномасштабных страниц.

Похоже было на чье-то личное дело.

Или агентурное.

Что, впрочем, мало отличается друг от друга.

— Здесь многое о нем. Хотя, разумеется, далеко не все. Кое-что дополнит Полина.

— Опасный тип?

— Некоторые считают именно так. Кое-кто, однако, не принимает его всерьез.

— А ты?

— Я? Я скажу тебе вот что, Стивен Мур: если и в этом вопросе Полина не ошиблась — она получит отпуск. И даже несколько больше, чем просто отпуск.

— То есть?

— To есть я последую примеру твоего руководства, Сти-ви. Совмещение приятного с полезным — удобный статус для человека, работающего на чужой территории. Не находишь?

Вопрос остался без ответа.

Для людей, хорошо понимающих друг друга, слова подчас не нужны вовсе.

Через пару часов Полина Вронская вновь переступила порог генеральского кабинета в скромном неприметном особнячке на лондонской Sloane Square[28].

— И?

— Если вы намерены сдержать слово — с этой минуты я в отпуске.

— Информация проверена?

— Неоднократно. И с большой пользой, кстати. Коллеги из Цюриха, к примеру, сообщили о любопытной беседе: господин Камаль, оказывается, битый час уговаривал доктора Эрхарда возглавить ту злополучную экспедицию. Не жалел красок, живописуя возможности клона Дракулы. И прочих знаменитых монстров. Любопытная, кстати, беседа. Наш друг увлекся, похоже, и сказал кое-что лишнее. Ничего нового, но прежде он остерегался озвучивать подобные мысли.

— И они молчали?

— Но мы не спрашивали. В официальные «черные» списки Камаль не включен, и его тематика, как вы знаете…

— Знаю, черт побери, можете не сыпать соль на раны. Однако беседу все же фиксировали?

— Едва ли не случайно, как я поняла. Официант в пиано-баре «Dolder»[29]работает давно и, полагаю…

— Наделен чутьем, позволяющим вставать в стойку не только по свистку.

— Именно. Беседа показалась ему заслуживающей внимания, хотя ничего предосудительного вроде не содержала.

— Что ж! Скажем ему спасибо.

— А мне?

— А вам, дорогая леди, хм… хорошего отдыха, удачи и… who dares, wins[30]! Надеюсь, не забыли?

— Who dares, wins, генерал! Я помню.

Он полагал, это будет намного страшнее.

Готов был переступить через собственные страхи, превозмочь ужас, словом — пережить неизбежное, что непременно захлестнет сознание, стоит только вернуться в то место.

Однако ж возвращаться было нужно.