А вот Азифа жаль, хоть он меня и достал в последнее время. Беднягу вывели под руки охранники в тот же день, когда была отстранена от должности КР. Зато Джемма не скрывала удовлетворения, узнав от меня, что Азиф подтвердил проявления расизма со стороны КР, а также был уличен в отправке угроз в ее адрес. Я — вне подозрений. На моей улице праздник.

Сплю как младенец в постели КР. Иногда вырубаюсь в восемь вечера. Так можно спать только с чистой совестью.

Кэтрин

Прошло три недели. Если поначалу подбадривал спортивный интерес — а смогу ли я прожить без работы и без денег? — то теперь и он испарился. Кредитные карты на нуле, обещанное «тщательное расследование» затянулось. Меня решили заморить голодом, а затем уволить с крошечной выплатой. Надеются, что, доведенная до полного отчаяния, я уйду без скандала.

Месяц почти на исходе — пора бы уже Иэну перестать дурить. Как он и просил, я к нему не приближалась. За исключением тех случаев, когда не действовали снотворные. Тогда я парковалась под нашим домом посреди ночи и смотрела на окна, пока не усну. На рассвете, когда лисицы начинали рыться в мусорных баках, просыпалась и уезжала.

По истечении трех недель я, в полной уверенности, что дала Иэну достаточно пространства, осмелилась переночевать в «Розе и короне». Пора возвращаться домой, налаживать отношения. Да и финансовая поддержка мне не помешает. В нашей паре решения всегда принимала я. Зачем менять традицию? Иэн будет только благодарен, если я сделаю первый шаг и предложу снова сойтись.

Вечером я пила кофе на террасе паба и любовалась шпилем собора Святой Марии. Мне вдруг показалось, что все будет хорошо, снизошли спокойствие и ясность. Лили, ты никогда меня не заменишь — наши с Иэном отношения уникальны. Ты не сможешь давать ему свободу, как я. Я подстроилась под Иэна, а ты — пытаешься его переделать. Я ломала голову — почему же ты напала на меня и попросту ограбила, отобрала мужчину, работу? И поняла — ты считаешь себя особенной. Конечно, эдакое сокровище заслуживает всего и сразу! Другие трудятся годами, а тебе можно просто прийти и взять. Иных объяснений твоему разбойному нападению я не придумала.

Утром, собираясь в Мэнор-Хаус, я была настроена великодушно. Я могла бы дать тебе дельный совет как старшая подруга. Поверь моему опыту, лет через десять соблазнительные формы и многообещающая улыбочка перестанут действовать, поэтому хорошо бы уже сейчас сделать ставку на что-то еще.

Не было и восьми, а я уже спешила домой.

Я не очень-то верила, что Иэн способен завязать. Наверняка вчера перебрал и сейчас как раз приходит в чувство. Я подождала открытия мясной лавки на Черч-стрит и купила его любимый бекон и кровяную колбасу. Затем зашла в пекарню за свежевыпеченным ароматным хлебом (четыре фунта восемьдесят центов!).

Не буду открывать своим ключом, лучше позвоню. Покажу ему дары, он обрадуется. Он будет готовить, а я просто посижу рядом. Ничего не стану требовать, просто расскажу про себя: как много думала, многое осознала, решила сменить работу, снова начала писать (на самом деле не начала, хотя времени было предостаточно). Мы будем смеяться, как раньше. Ближе к полудню он захочет выпить. Я составлю ему компанию. Вскоре мы окажемся в постели или займемся любовью прямо на диване, как в старые добрые времена. Иэн предложит мне вернуться. Правильно, он достаточно побыл в одиночестве, хватит.

Я шла по парку со своими дорогущими продуктами и думала, что мир справедлив и мои страдания окончены. Наслаждалась молодой зеленью и спокойствием парка. Так я подошла к выходу на Грин-лейнс. И тут…

Иэн.

Я даже не сразу его узнала. Странно, как можно за несколько недель забыть родное лицо? Помолодевший, постройневший Иэн бежал мне на встречу. Иэн. Бежал… Изначальный план сорвался, однако я решила не расстраиваться — если мы увиделись раньше, значит сама судьба сводит.

Тут он заметил меня. Переменился в лице. Попытался было продолжить бег, потом смутился и перешел на шаг. Иэн и не Иэн. Чужой человек.

— Приятная неожиданность, — сказала я и чмокнула его в щеку, как старого знакомого.

Он позволил себя поцеловать, и я с тревогой отметила, что даже запах у него стал другим. Исчез винный дух…

— Да…

— Шикарно выглядишь.

— Ты тоже, Кэтрин. Впрочем, как всегда.

Я улыбалась и щурилась — он стоял против света, и солнце слепило глаза.

Иэн не знал, что сказать, и растерянно озирался. Наконец придумал:

— А где ты живешь? С Доной? Или с этой… как ее там… Дебби?

— Нет…

— Понятно… Ты хорошо выглядишь. Куда путь держишь?

— К тебе.

— Да?..

— Пора поговорить, не находишь?

Иэн смотрел куда-то в пространство, я вдруг поняла, что он вот-вот расплачется.

— Иэн, можно я уже вернусь домой?

Он отрицательно покачал головой.

— Понимаешь, Кэтрин, все изменилось… Я изменился…

— Если дело в ней, то она все равно тебя скоро бросит! Или ты сам не выдержишь.

— В ней… но не только… — начал он.

— Черт возьми, Иэн, как ты мог?!

— Лили ни при чем. Просто я изменился. Представляешь — бросил пить, снова пишу. Будто начал с чистого листа…

— Замечательно. Не пьешь, пишешь. Поставил цель, добился. Теперь можно жить дальше. Только не с ней. Ты же сам понимаешь!

Иэн помолчал. Потом заговорил, старательно подбирая слова:

— Кэтрин, наша с тобой история… Здесь, конечно, не лучшее место для объяснения… Мне кажется, я не тот человек, который тебе нужен… И наверное, ты тоже — не совсем… Я безумно тебя люблю, но мы больше не можем быть вместе…

— Иэн, давай хотя бы поговорим нормально!

— Да, поговорить нужно. Уладить дела, всякие формальности.

— Я не разрешала с ней спать! Не давала согласия!

— Ты серьезно? Ты вспомнила о разрешениях?

— Да! У нас были правила. Ты их нарушил! Ты меня подвел!

— Хорошо, а как насчет Азифа? Я все знаю! Ты тоже нарушила правила!

— Неправда!

— Он все рассказал Лили — про секс в туалете. Он просто боялся проверки, хотел хороший отзыв. Боже, Кэтрин, до чего ты дошла?

— Чушь! Он был со мной не из-за отзыва! И хочу напомнить — я только что наблюдала вашу с Лили страстную сцену.

Иэн тер глаза и озирался, словно ждал откуда-то помощи. Я продолжила:

— Ладно, мы оба виноваты. Но еще не поздно все исправить. Бывало и хуже.

Он посмотрел на меня — ясными, как небо, глазами.

— Ты не понимаешь, Кэтрин. Мне сейчас не «хуже». Да, мне очень-очень жаль с тобой расставаться, мы долго были вместе, и я до сих пор тебя люблю. Но понимаешь, мне не плохо, а вовсе наоборот — хорошо. — Я мотала головой.