— Вань, ты не уснул? — Леночка шаловливо дернула его за ухо.

Когда-то они учились в одном классе, одно время Иван даже был немного влюблен в нее, но без взаимности. После выпуска они с Леной не виделись лет десять, пока однажды Иван не зашел постричься в новую парикмахерскую недалеко от дома и не сел в кресло к симпатичной рыженькой толстушке.

— Ну и как тебя подстричь: под горшок или под сэссон? — весело поинтересовалась девушка.

— Ленка! Неужели ты? — изумился Иван.

Класса до четвертого мама сама стригла его, всячески экспериментируя. Над результатами этих экспериментов рыдал от смеха весь класс. В конце концов Иван демонстративно обкорнался портновскими ножницами и после этого уже начал ходить в парикмахерскую — сам.

Леночка была парикмахером неплохим, и он ходил к ней стричься с удовольствием. Зато к неудовольствию Гали, которая каждый раз ворчала: «Опять ходил к своей рыжей!»

Иван стряхнул свои горестные мысли, как клочки состриженных волос, и хотел ответить что-то шутливое, как вдруг увидел в зеркале выходящую из дамского зала высокую блондинку в ярко-зеленом коротком платье. Девица звучно вколачивала в пол каблуки, манерно покачивая бедрами. С диванчика в вестибюле поднялся худощавый темноволосый мужчина ростом ей по ухо.

— Лен, извини, я сейчас!

Иван вскочил, сорвал с себя дурацкий фартук — или что там повязывают вокруг шеи — и бросился к выходу, за блондинкой, даже не подумав о том, что ей сейчас скажет.

— Девушка! — крикнул он.

Блондинка повернулась и вскинула выщипанные брови. Кроме роста и цвета волос, с Ладой Литвиновой и Мариной в ней не было ничего общего.

— Извините, — сконфуженно пробормотал Иван, — обознался.

Девица презрительно фыркнула. Ее кавалер смерил его вызывающим взглядом. Обозвав себя идиотом, Иван вернулся в кресло. Все кругом смотрели на него, как на бегемота в зоопарке. Леночка хихикнула.

— Бывает, — сказала она.

«Бывает… — повторил про себя Иван. — Бывает… Черт! А ведь и правда может быть!»

Хомутов вяло сказал: «Валяй», будто заранее открестился от этой идеи. Инициатива наказуема чем? Правильно, исполнением. Впрочем, если это поможет закрыть Малахова, то пожалуйста! Действуй, Ваня!

Бобров только кивнул и вытащил свой разбухший от телефонов и адресов талмуд. На следующий день появился Марк Абрамович, крохотный старичок в бифокальных очках. Сквозь желтоватый венчик его редких волос просвечивал шишковатый череп. Маленькие ручки в старческих пятнах напоминали птичьи лапы. Слушая собеседника, Марк Абрамович комично поджимал губы и наклонял голову в сторону, как старый попугай. Откуда он взялся, Бобров не сказал, а Иван не спросил. С «Ленфильма», наверно. А может, от соседей, из ФСБ.

Вместе с начальником старичок отправился в кадры, где прошерстил личные дела всего женского штата и выбрал двоих, причем одну сразу же отверг по причине маленького роста и изрядной полноты.

Когда Иван посмотрел на вторую, лейтенанта Иру Зорину, то только пожал плечами: Зорина была похожа на Литвинову и прочих не больше, чем та девица из парикмахерской.

— Да что б вы понимали! — сердито махнул рукой Марк Абрамович. — Мне глубоко безразлично, что у нее за лицо. Главное, чтобы под лицом был подходящий череп. А он таки у нее есть. Все остальное нарисуем и прилепим. К тому же ведь вам не точный двойник нужен, я правильно вас понял?

Ирина от «спецзадания» была явно не в восторге. В управлении она работала всего полгода, была экономистом и абсолютно не считала себя обязанной тесно общаться с возможным маньяком, а тем более изображать приманку.

— Да вы что? — говорила она, испуганно вытаращив глаза. — Я даже от физкультуры была освобождена, и в школе, и в институте. Он меня убьет — и все! Ну нет, извините! Если надо уволиться, то я уволюсь.

Уговоры и попытки достучаться до сознательности не помогали.

— Мы на минуточку, — сказал Бобров и, обняв Ирину за плечи, увел ее в свой кабинет.

Минут через десять порозовевшая Зорина, смущенно улыбаясь, вышла и сказала, что согласна, но только если ее будут усиленно страховать.

— Ну разумеется! — ответил Иван и, подойдя к Боброву тихонько поинтересовался, как это ему удалось ее уговорить.

— Ну что ж я, не мужчина разве? — улыбнулся Бобер и подмигнул Ирине. — Учитесь, пацаны, как надо с женщинами обращаться.

Один из кабинетов спешно переоборудовали под гримерную. Марк Абрамович придирчиво критиковал зеркала, лампы, стулья. Наконец он остался удовлетворен и начал вынимать из огромной черной сумки всевозможные баночки, коробочки и кисточки. Рядом с зеркалом он поставил спешно изготовленные большие фотографии Литвиновой, Колычевой и Ремизовой.

Иван несколько раз видел что-то подобное в кино, а на деле сталкиваться с таким не приходилось. Когда через час с лишним все было готово, ему стало не по себе, словно он увидел привидение. Ирина смотрела на себя в зеркало с отвращением.

— И долго мне ходить такой уродиной? — расстроенно спросила она.

— Почему уродиной? — удивился подошедший ближе к концу Костя. — Очень даже красиво.

— Да куда там красиво! Какая-то, извините, блядская физиономия! Типичная потаскуха. Да ко мне же на каждом шагу клеиться будут.

— В полном соответствий с оригиналами, — довольно улыбнулся Марк Абрамович. — Или нет?

— Абсолютно! — Иван еще раз придирчиво оглядел Ирину. — Ирочка, нам и надо, чтобы к тебе начали клеиться. Всего один раз.

— Минут через пятнадцать он должен выйти. Если, конечно, не сядет где-нибудь пить под забором. Хорошо его запомнила? Глянь-ка еще раз.

Ирина внимательно просмотрела протянутые Иваном фотографии.

— А если он за мной не пойдет? — спросила она.

— Значит, не пойдет. Тогда повторим завтра. Не пойдет завтра — покажем тебя второму, когда из больницы выйдет. Ничего не забыла? В подъезде аккуратно. Мы тебя, конечно, будем страховать, но и сама не оплошай, не подставляйся. Микрофон нормально работает?

— Да все в порядке. Ладно, пошла.

Ирина вышла из машины, одернула плащ и неторопливо направилась к проходной «Электросилы». Встав чуть поодаль, она сделала вид, что кого-то ждет.

Томительно тянулись минуты. Малахова не было. Костик нетерпеливо пощелкивал пальцами, активно действуя Ивану на нервы. Только он открыл рот, чтобы попросить Костика прекратить, как наконец-то появился Малахов, одетый в черные джинсы, затасканную ветровку и какую-то страшную кепочку. Он шел преувеличенно прямо, внимательно глядя под ноги: видимо, уже остограммился, не сходя с рабочего места.

Ирина чуть обогнала его, обернулась и спросила, который час. Малахов ничего не ответил, только махнул рукой, демонстрируя пустое запястье. Костик подкрутил объектив камеры, увеличивая изображение.