Так же как и нынешнее состояние Макса. Он разбит, потрясен. Даже гениально одаренный артист не в состоянии так изобразить горе. Разве мог бы Макс настолько глубоко переживать, если бы сам хладнокровно спланировал и совершил преступление? Леди Макбет – да. Но Макс не леди Макбет.

Над головой, в кронах деревьев, защебетали попугаи. Берди прищурилась и попыталась рассмотреть птиц сквозь листву, однако в ослепительно-белом свете ничего не увидела. Если уж и поместить Макса в мир Шекспира, то только не в трагедию. Наверное, подойдет «Буря». Макс в роли Просперо, Ариэля и Калибана, слившихся в единое целое. В таком случае Уэнди – это Миранда? Господи, нет. А вот Мэй могла бы… Если Мэй…

Берди нетерпеливо тряхнула головой. Мысли снова и снова возвращались к Мэй. Перед глазами возникло точеное бледное лицо. Невинная жертва или изощренная интриганка? Сколько раз уже она задавала себе этот вопрос? Почему так важно понять истину? Берди знала почему. Найти ответ – значит, отыскать центральный элемент, вокруг которого выстроятся остальные звенья. Записка, изумруды, ловушка для Макса. Изумруды. Ловушка для Макса… Берди устало потерла лоб. Нет, не получается.

Она быстро пошла к дому. Голова кружилась. Имена и лица произвольно выплывали из хаоса и растворялись в пространстве. Макс, Иза, Уэнди, Бервин, Дуглас… все вероятно и в то же время невероятно… Дуглас, Бервин, Уэнди, Иза, Макс… Это не чужие люди, не шахматные фигуры, которые можно произвольно передвигать по доске. Все знакомы с детства, каждый давно стал маленькой частью жизни самой Берди, а потому сознание отказывалось чувствовать в ком-либо из них опасность, более характерную для незнакомца.

И все-таки кто-то в этом доме смертельно опасен. Один-то из обитателей «Третьего желания» – преступник. Убил, а значит, сможет убить снова. Кто же? Кто? Картины, лица, факты, эпизоды двух последних дней, события трех последних недель… телефонный звонок, звук голоса. Бервин перед картиной. «Пространство так же важно, как линия». Неизвестное так же важно, как известное. Эпизоды и факты соединяются, расходятся, собираются в ином порядке. Лицо Мэй… изумруды… ловушка для Макса… Внезапно в сознании словно что-то щелкнуло, и разрозненные фрагменты мозаики сложились в единое целое. Все загадки мгновенно получили ответы. Хаос трансформировался в мрачный, угрюмый порядок. Разве так бывает? Берди не поверила, заставила себя усомниться. Отрывки вновь закружились и сложились в ту же тягостную, однако цельную картину. Значит, вот так все и произошло? И все-таки оставалось что-то еще… гнетущее. Надо посмотреть с другой стороны…

Берди медленно поднималась по лестнице. С каждым шагом океан шумел громче, воздух становился соленее и свежее. Она обернулась и взглянула на сомкнувшийся за спиной сад – влажный, душный, темный. Как тяжело дышится там, внизу! Испарения обволакивают, наполняют рот и нос, застилают глаза, погружают мысли в густой туман. Берди остановилась на покрытой красным гравием террасе, жадно вдохнула свежий воздух и двинулась к дому.

И в тот самый момент, когда она поставила ногу на нижнюю ступеньку крыльца, фрагменты картины вдруг перевернулись, сдвинулись, скользнули на свои места и замерли в неподвижности, создав ясное, простое, неопровержимое, очевидное целое. Берди заморгала от неожиданности. Теперь она точно знала…

Берди стояла не двигаясь и вдыхала приторный аромат гардений. Она знала, кто убил Мэй Тран. Знала, кто подложил на лестницу длинную гибкую ветку. Факты говорили сами за себя. Оставалось лишь убрать заблуждения, предположения и ошибочные выводы. Факты, как четкие линии на белом листе, очерчивали портрет убийцы, однако, подобно созданному Бервин портрету Мэй, этот образ тоже оставался незавершенным. Берди задумалась. Общая картина прояснилась, а вот важные детали до сих пор отсутствовали. Даже сейчас кое-какие мелочи не поддавались анализу. Вероятно, вскоре и они встанут на свои места. Больше всего тревожило то, что доказать вину убийцы не представлялось возможным. И, что еще хуже, Берди не была уверена, что хочет найти доказательства.

Она поднялась на крыльцо и собралась нажать кнопку звонка. Можно просто забыть об убийстве, тем более что никаких официальных обязательств не существует. Нанятый Триш опытный адвокат непременно вытащит Дугласа – если дело вообще дойдет до суда, что сомнительно. Улики настолько слабы, что без признания вины не выдержат и развалятся. Тоби скоро поймет несостоятельность подозрений, и дело тихо угаснет, так и не достигнув логического завершения. Ничто не мешало Берди сегодня же уехать домой, оставив «Третье желание» и его обитателей на волю судьбы, но она мужественно отвергла искушение. Люди не смогут жить спокойно: мрачная тень нераскрытого убийства навсегда нависнет над домом. Отныне и впредь они будут сознавать, что кто-то из близких лицемерит – тот, кто переступил роковую черту, отделяющую гнев от истребления. Этот человек опасен. Убив однажды, не остановится перед новым преступлением. А ей придется жить дальше, храня в душе мрачную тайну. Тоже постоянно лицемерить, скрывая свою осведомленность. Следить, чтобы ни члены семьи, ни Тоби, ни отец ничего не заметили.

Берди нажала кнопку. Уэнди открыла дверь, и она вошла, рассеянно почесывая покусанные руки.

– Комары тебя сожрали, Верити Джейн. – Уэнди укоризненно покачала головой. – Сейчас принесу каломин.

– Нет-нет, не беспокойся. Само пройдет, – произнесла Берди, однако Уэнди уже отправилась исполнять миссию сестры милосердия.

– Иди сюда, дорогая, и что-нибудь выпей! – пригласила Иза.

Берди дождалась возвращения Уэнди, с благодарностью приняла лосьон и ватный тампон и вслед за ней подошла к окну, где Ангус сидел вместе с Максом, Изой и Бервин. Дугласа не было. Наверное, спрятался наверху или в кухне.

Берди окинула взглядом присутствующих. Странно. Теперь, после ее озарения, все предстали в ином свете. Но они-то об озарении не подозревали. Им она казалась прежней Верити Джейн Бердвуд. Она примостилась на краешке дивана рядом с отцом, и тот ласково похлопал ее по коленке.

– Девочка очень похожа на тебя, Ангус, – проговорил Макс. Осунувшийся, постаревший, он безвольно распластался в кресле. – Во многих отношениях.

– Неужели? – Отец с участием посмотрел на друга. Беспокойство выдавала лишь легкая складка между бровями, никем, кроме Берди, не замеченная.

Макс улыбнулся:

– Холодна как лед и крепка, как закаленная сталь. Мозги как компьютер. – Он вздохнул. – Всегда надеялся, что они с Дугласом найдут общий язык. Помнишь, как в прежние дни мы любили рассуждать об этом?

Ангус промолчал, а Берди поморщилась и принялась мазать комариные укусы розовым лосьоном. Запах мгновенно напомнил о каникулах и пляже.

– Комары обожали Берди, – бормотал Макс. – Помнишь, Ангус? Помнишь, как однажды из-за этого мы потеряли Дугласа?

– Разве такое можно забыть? – улыбнулся тот.

– А ты, девочка, помнишь? – обратился Макс к Берди.

Она покачала головой, потому что не помнила и не интересовалась событиями далекого прошлого так же, как и все остальные. Однако Макс настаивал и, несмотря на общее равнодушие, собирался рассказать свою ностальгическую историю. Для чего? Чтобы отвлечься от нынешних забот? Доказать свое положение? Доставить себе удовольствие? Объяснить мог лишь сам Макс.