другу, и засмеялись.

— Та ну вас. Вы заговорщики.

— Не дуй губки, — Егор наклонился, к моих волосам, отодвинул их в сторону, и где-то между шеей и ухом прошептал, — а то придётся их поцеловать. Много-много раз. Прямо здесь.

По телу пробежали миллионы мурашек. Кажется их был целый табун. Они передвигались быстро, сломя голову, и унося с собой мою способность здраво рассуждать. Потому, что в следующую секунду, я сказала Егору.

— Поехали домой. Хочу тебя.

Кажется табун мурашек был и у Егора, и у него они вынесли здравость рассудка.

— Хочу тебя. Сейчас же, — сказал он.

Он схватил меня за руку, и потащил следом за собой. Я лишь на ходу показала Кате жестом, что скоро вернёмся. Она открыто засмеялась и показала непристойные жесты руками. И мне бы возмутиться, но я настолько горела и кипела, что единственной мыслью было, скорее б.

Мы зашли в библиотеку, и Егор сразу же прижал меня к стенке. Стал яростно и жадно целовать, срывая с моих губ непристойные стоны.

— Стой, стой — резко остановила его я.

— Что случилось?

— А вдруг кто-то войдёт?

— Не войдёт.

— Ну, а если Егор?

— Они нам позавидуют. Но уйдут ни с чем.

Я нырнула под его руку, и выскочила с цепких лап своего лиса.

— Так не пойдёт.

— София, а ну вернись ко мне. Куда пошла?

— А ты поймай хитрый лис, свою маленькую мышку.

И что есть сил я побежала в сторону полок с книжками. Он догнал через пару секунд, прижал к себе спиной, и застонал.

— Что ты делаешь со мной, моя мышка?

— Кажется это ты делаешь, что-то со мной.

— Мы вместе делаем друг друга, — заключил Егор, и уже жадно нырял своим руками мне под платье.

Его член, который сейчас упирался мне в ягодицы, даже сквозь штаны дико возбуждал. Он наклонил слегка меня вперёд, и по ощущениям было похоже, что даже сквозь штаны сможет в меня проникнуть. Так сильно он был возбуждён.

Пальцами он отодвигал мои трусики и нырял в промежность. А я ещё сильнее выгиналась и стонала. Это была самая быстрая с наших прелюдий, я слышала звук растягивающейся ширинки, и готова была принять его в себя. Возбуждение было настолько мощным, что моя смазка казалось стекала по ногам.

Он двигал пальцами, а я стонала. Резко вырвав их с меня, он ворвался уже своим членом, и рёв сейчас с его груди, был лучшим доказательством того, что ему хорошо.

— Боже, Соня, ты сводишь меня с ума. Ты такая тесная, что я чувствую всю тебя внутри, и это так кайфово.

Он что-то там ещё рычал, шептал, целовал и гладил шею и спину, куда доставали его губы, и все время двигался и двигался во мне.

Я взорвалась очень быстро и неожиданно, даже для себя. Оргазм накрыл сумасшедшей волной, сметающая всё на своём пути. И я бы, наверное, упала, если бы не руки Егора, которые удерживали меня. Он кончил, почти сразу же за мной. Его сперма, уже медленно стекала по моим ягодицам, а с его груди послышались тяжёлые вздохи и стоны. А я так и застыла в полу согнутом положении, пытаясь отойти от оргазма.

До меня лишь сейчас начало доходить то, что мы только что делали. Дверь в библиотеку не закрывается. И нас реально могли слышать и видеть. Меня в секунду накрыла паника. Егор это почувствовал, наклонился ко мне, и нежно поцеловал.

— Малыш, успокойся. Нас никто не видел, и не слышал. Сейчас я тебе помогу.

Он уже взял что-то в руки и вытирал мои бедра и попу. После чего привел и себя в порядок. Минут через десять, мы были как новые копеечки, и по Егору даже не понятно, чем он только что занимался. А у меня, мне кажется, на лбу было написано. Но это не имело значения, ведь он обнял меня так сильно и прижал к себе, когда мы выходили, что мне уже было абсолютно всё равно, поймёт кто-то или нет, чем мы занимались.

Ведь он рядом.

Глава 36. София

Сегодня первый день учебы. Я почему-то очень сильно перенервничала, словно никогда не была до этого в институте.

Утро началось отлично. Егор проснулся раньше меня, заварил нам кофе, и разбудил меня нежным поцелуем. А я так отвыкла вставать по будильнику, что даже не сразу поняла почему меня будят.

— Твои поцелуи, лучше любого будильника, — сонно прошептала я.

— Значит буду будить тебя только так, всю жизнь.

— Так долго?

Уже веселее ответила я.

— Не думала, что ты так на долго ко мне пристанешь.

Юмор с утра это хорошо, даже Егор оценил мою шутку.

— Мышка полна сил и энтузиазма с утра. Значит гранит науки легко будет даваться.

— Ага. Но только если ты меня хорошо поцелуешь.

— Вот так вот?

И он прыгнул на меня, зацепил поднос с кофе, и тот с грохотом упал на пол. Но мы не на секунду не оторвались друг от друга.

— Ну всё малыш, ведь если мы сейчас не встанем, то я опоздаю на работу, а ты на учебу. И день мы проведем не выходя с комнаты.

— Нет, нет. Надо вставать. Мы справимся.

Потом был душ, новые чашки с кофе, блинчики мне и сырники Егору. Степановна уже всё накрыла, и довольная, наблюдала за нашим аппетитом.

— Спасибо тебе Соня, — вдруг сказала она.

— Мне? За что? — не прожевав свой блин, спросила я.

— За то, что завтракаем вместе. Ведь Егор никогда не завтракал дома. Вечно бежит с утра, кофе находу, и всё. А я ж всё время старалась, завтрак готовила. Но он нивкакую. А теперь, смотри как поедает сырники. Голодный с утра. Это хорошо.

Я лишь улыбалась рассказам Степановны, и наблюдала за моим мужчиной. Любим мужчиной. В белой рубашке, допивает кофе, отлаживает газету в сторону, и доедает последний сырник. И делает это, так изящно. Словно бог. Мой бог. И за что мне так повезло с ним?

Егор сегодня сам меня подвёз к институту, на прощанье поцеловал, и скрылся на своей черной машине, обещав, что будет писать.

Я заходила в институт, как будто не была в нём целую вечность. Хотя прошло всего три недели, как я выехала с общежития на последний бой без правил.

Три недели, а кажется прошло три жизни. Так сильно я изменилась внутри.

— Сонька, как я рада тебя видеть.

На встречу мне бежала радостная Катюха. Подскочила, обняла, в щеки расцеловала.