— Я купил кое-что для тебя, пока ты была в отъезде, — улыбаясь, говорит он. — Когда я увидел это, то сказал сам себе: «Есть только одна девушка на свете, которая способна оценить его по достоинству». Джон машет рукой, подзывая Пэтси, высокого, элегантно одетого итальянца, владельца ресторана, который подносит к столу большую коробку.

— Зачем? Я… мне казалось, что мы должны экономить деньги на строительство дома…

Коробка размером чуть ли не со стол и около полуметра высотой; она перевязана такой широкой атласной лентой, что мне приходится повозиться, чтобы развязать ее.

Когда я снимаю крышку, у меня подгибаются колени. Оттуда я достаю норковое пальто из самого мягкого и черного меха на свете. У него воротник-стойка и широкие манжеты.

— Посмотри, как сделана подкладка, — говорит Джон.

Я выворачиваю пальто наизнанку и вижу, что на подкладке вышито золотыми буквами мое имя.

— Все будут знать, кому оно принадлежит.

— Лючия — прекрасное имя, — заявляет Пэтси, который гордится отведенной ему в этом деле ролью. — Оно означает «свет». Вы такая красивая девушка, что вам вовсе не нужно норковое пальто, чтобы украшать себя. А многим девушкам такое пальто просто необходимо, — уходя, прибавляет он.

— Дорогой, разве мы можем себе такое позволить?

— Что значит, «можем ли мы позволить»? Это первое меховое пальто в твоей жизни. Ни к чему беспокоиться, сколько оно стоит.

Мне бы следовало сказать Джону, что это не первое меховое пальто в моей жизни. Папа уже подарил мне шерстяное пальто с воротником из лисы, когда меня приняли на работу в «Б. Олтман». Но Джону совсем не обязательно знать об этом.

— Но мы должны, прежде всего, построить дом. Это же наша мечта.

— За дом я уже рассчитался.

Джон делает глоток «Манхэттена» и начинает раздраженно барабанить пальцами по столу.

Есть что-то странное в том, как он это сказал, словно за дом он уже рассчитался, а за все остальное — нет. Я вспоминаю Рут, которая заставила поклясться меня, что я обсужу денежный вопрос с моим женихом. Но я так и не сделала этого. Мне и в голову не приходило, что деньги могут стать причиной споров.

— Хорошо. Я купил его не для того, чтобы ты расстроилась. Я верну его, — говорит он.

— Нет, оно мне нравится.

— А мне показалось, что как раз наоборот.

— Оно мне очень нравится. Ведь мне подарил его ты. Извини, что заставила тебя думать, что я неблагодарная.

— Но получается именно так. Ты думаешь, я, проезжая по центру города, открыл окно автомобиля и выбросил на улицу тысячу долларов с такой легкостью, словно это конфетти? Ты думаешь, что я сорю деньгами ради того только, чтобы поразить окружающих?

— Нет, совсем не…

— Ты мне не доверяешь, да?

— Ты с ума сошел! Я же выхожу за тебя замуж.

— Ты мне веришь?

— Если бы не верила, меня бы сейчас здесь не было.

Невероятно, что такой чудесный вечер с таким роскошным подарком обернулся препирательствами. Я перевожу дух.

— Джон. Ну же! Я так переволновалась, что сама не своя. Мне очень нравится это пальто, и я буду надевать его как можно чаще.

Джон успокаивается:

— Ты моя девушка. Я просто хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее.

— Хорошо. Будь по-твоему.

— Давай примерь его, — говорит он, потом достает пальто из коробки и держит его словно полотенце для купальщика, выходящего из воды.

— Сейчас?

— Именно. Я хочу увидеть тебя в нем.

Я встаю и просовываю руки в рукава пальто. Какое же оно роскошное, мягкое и легкое! Пэтси присвистывает.

— Спасибо, дорогой.

Я встаю на цыпочки и целую Джона в губы. Открыв глаза, я смотрю на свое отражение в маленьких зеркалах, которыми украшены стены кабинки. Сотни миниатюрных отражений меня в норковом пальто.

— Джон, ты голоден? — спрашиваю я.

— Не очень. А ты?

— Совсем не голодна. Почему бы нам не уйти отсюда?

Джон улыбается и уходит. Позже я встречаюсь с ним у входа в ресторан. Он приподнимает свою шляпу.

— Куда изволите, мадам?

— Будьте так любезны, отель «Карлайл», — подыгрывая ему, отвечаю я.

До пятнадцатого ноября еще так долго ждать.

Делмарр и Рут прикрывали меня весь август, потому что Хильда Крамер не любит, когда кто-то берет отпуск больше чем на две недели. Но после такого продолжительного отсутствия я с восторгом вхожу в дверь отдела «Пошив женской одежды на заказ». Я так рада возвращению в нашу «святая святых». У меня есть шелк для моего свадебного платья и достаточно историй о моих приключениях в Италии для Рут и Делмарра. Я пришла пораньше, чтобы успеть подготовить свой стол для работы, пока не объявилась вся команда. Теперь я смотрю на доску, на которой мелом записаны работы, которые нам надо выполнить.

Вместо привычной системы корректировок желтым мелком и окончательного варианта розовым, на доске нарисованы символы, которых я прежде никогда не видела. Рабочий стол Рут выглядит так же, но корзины для хранения эскизов какие-то другие. Я толкаю дверь кладовки и вижу, что она забита рулонами с тканью от пола до потолка. Я испытываю замешательство. Возвращаюсь обратно в рабочую комнату, а оттуда иду в кабинет Делмарра. На стене все еще висит подписанная сестрами Макгуайр их фотография, а на его столе все еще стоит круг с палитрой цветов. Я вздыхаю с облегчением.

— Корпоративный шпионаж? — говорит за моей спиной Делмарр.

От звука его голоса я подпрыгиваю на месте.

— Никогда так не делай! — кричу я и через мгновение обнимаю его за шею.

— Что же это, Тальбот не был ласков с тобой? — крепко сжимает меня Делмарр.

— Что тут происходит, Делмарр? Все выглядит как-то не так.

— Не все, просто небольшое дельце с описью. Им понадобилось знать, что у нас тут есть: каждый метр ткани, каждый сантиметр бейки, каждая бусина всех размеров. Мне кажется, что Хильда Ужасная чувствует: недолго еще продлится ее успех.

— Ее хотят уволить?

— Понизить.

— Так твое имя будет на марке одежды?

— Не-е-ет.

Делмарр садится и закидывает ноги на стол:

— Ничего ты не смыслишь в мире торговли. Во-первых, если человека увольняют, то ему будет очень сложно найти новую работу, а во-вторых, они просто наймут кого-нибудь знаменитого и поставят на марке его имя.

— Но ты и есть этот человек.

— Спасибо. Может, я бы и мог стать известным, но пока это не так. По крайней мере, она так думает. Достаточно я наслушался от начальства.