После обеда Андре ушел к себе, Влад уехал на работу. Аня и Виолетта уединились в кабинете, чтобы обсудить планы на ближайшие дни. Встречи, тусовки, куча пригласительных на различные рауты. Анна приняла только одно – на благотворительный вечер, средства от которого пойдут на помощь сиротам. Когда от всяческих бумаг начало мелькать в глазах, девушки сделали перерыв и решили выпить чаю. Аня видела осторожные взгляды подруги и ждала, когда та начнет сыпать вопросами. Ждала. А когда дождалась, то уже не пыталась уйти от ответа, а спокойно, размеренно рассказала все в деталях, буквально в лицах.

- А в комнате что было? Нет, если что-то очень личное, то я не настаиваю, не отвечай… Но скажи, он хоть не обидел тебя?

Откинув назад голову, Аня устало улыбнулась подруге и вздохнула:

- Там было то же, что и в ресторане. Только теперь Сергея заел тот факт, что я провела ночь у какого-то друга, вот он и пошел выяснять, что это был за друг… Устроил мне форменный допрос с пристрастием…

- У-у-у… Ой, у кого это такая улыбочка-то хитрая, а? Неужели кому-то понравилось?!

- Ви-илка! – возмущенно вскрикнула Аня и замахнулась на подругу ложкой.

Вскинув руки, девушка крепко зажмурила глаза и ни на секунду не прекратила смеяться:

- Бей! Но, черт подери, такой улыбки я на твоих губах давно не видела! Признавайся, что это так на тебя подействовало, а?

Усмехнувшись и посмотрев куда-то в сторону, Аня опустила голову, о чем-то размышляя. Москвичева даже подумала, что на этом разговор окончен, но, поразмыслив, Аня все же заговорила:

- Карина… Она вчера много говорила… И то, что она говорила, меня… задело, что ли. Понимаешь, она вчера так внезапно оказалась на моем пути. Ничего не спросила, совсем, молча усадила меня в авто и привезла к себе, разговорила так… так, словно я ее всю жизнь знаю, и смогла найти слова… именно те, что нужны были мне. Понимаешь?

- Понимаю… Она может… Она, в общем-то, хороший человек!

- Она сказала, чтобы избавиться от искушения, нужно поддаться ему…

- Что???

- То и есть! Чтобы избавиться от Столярова, я должна поддаться ему. А получив желаемое, он отвалит от меня сам…

- Я не думаю, что это хорошая…

- Я знаю, но сил у меня почти не осталось… Понимаешь, он близко… Он прекрасно знает, что делать, чтобы его хотели, и я не железная, столько сопротивляться ему… я устала…

Опустив голову на сомкнутые в кулачки руки, Аня судорожно вздохнула и качнулась. Глядя на ее макушку, Вилка кусала губы и не знала, что делать. Она не должна мешаться в дела Сергея и Ани, они взрослые люди и сами смогут все решить. Но как это сделать, когда она так боится за подругу? Виола понимает, что нет больше Анечки Вербиной, а есть Анна Корту, но она все еще такой ребенок! Она все еще не в состоянии любить наполовину. Не сможет Анна вовремя дать по тормозам и остановить это безумие, которое сейчас набирало обороты. И все усугубила Карина, так некстати оказавшаяся рядом. Она так некстати полезла со своими советами и бросила в это тихое озерцо камушек сомнения… Как мягко предупредить Аню о том, что эта девушка со своими взглядами на жизнь не самый лучший советчик?

«Рано или поздно тебе все равно придется подставлять ей плечо и вытирать слезы, так чего ты боишься? Все равно кроме тебя у нее никого нет… и у тебя кроме нее!» - вздохнув, девушка грустно покачала головой

Как ни крути, от всех опасностей она не сможет Аню оградить… но она постарается!

Очередная встреча со Столяровым подходила к концу. Потирая переносицу, Виолетта думала только о том, чтобы скорее все кончилось. Она устала. Ее напрягала эта ситуация, и еще больше напрягал Столяров и общение с ним. Оно стало совсем другим. Совсем… Никаких улыбок или дружеских подначек. Никаких послаблений… Только по делу, только строго и ничего больше…Осторожно подняв глаза, девушка сжала губы и подавила вздох. Невозможно работать в такой напряженной обстановке! От улыбчивого и приветливого мужчины с очаровательными ямочками не осталось и следа. Холодный и далекий, похожий на хищника из прерии, он даже кофе в этом доме теперь пил через раз, и если первые дни Виола старалась его немного разговорить, как-нибудь расширить общение, то вскоре успокоилась и сдалась… что толку биться с воздушными мельницами? В конце концов, это не ее проблемы! Кто кашу заварил, тот пусть и расхлебывает!

Но и общение с Аней было ничуть не лучше! В какой-то мере даже хуже…Если со Столяровым Вилка виделась от силы пару часов раза три в неделю, то с Аней она жила… И после того памятного дня, когда Виолетта попыталась предупредить подругу о возможных последствиях ночных загулов с Кариной Ленской, все резко изменилось. Ее заботу обычно мирная Аня встретила неожиданно враждебно.

- Да мне все равно, кто она и какой образ жизни ведет! Это ее образ жизни и это ее жизнь! И никто, ни я, ни, тем более, ты не вправе осуждать ее! Осудить легче всего, а понять, что тревожит человека, поговорить и узнать, что же угнетает, это никому не интересно… 3ачем? Одни судьи и ни одного адвоката!

После этого разговора начался ледниковый период. Вилка, как и прежде, жила в этом огромном доме, как и прежде, была незаменимой помощницей для Анны, но прежней теплоты и доверия в отношениях, увы, не стало. Она и рада была бы все вернуть, но не знала, как… не представляла…

После завтрака они традиционно садились согласовать расписание и утвердить планы, пили вместе кофе, и все. Анна удалялась со своим ноутбуком в кабинет, где пропадала до вечера, потом либо уходила к себе, либо в сад, где часами сидела в беседке, слушая мр3шник, или же удирала куда-то с Кариной. Домой после таких вылазок, она зачастую не возвращалась, приходила уже на следующий день ближе к обеду, но, как правило, свежая и опрятная - что хоть немного, но успокаивало переживательную Вилку, которая, несмотря на обиду, все же не смогла задушить в себе теплые чувства к подруге. И к Карине тоже… Она могла бы сколько угодно осуждать Ленскую за разгульный образ жизни, но Виола сама была таким же брошенным и недолюбленным ребенком, и сама могла бы пуститься во все тяжкие, если бы не было тех, кто ее остановил…

Хуже всего дела обстояли с Андре. Он совершенно не чувствовал за собой вины за то, что устроил драку со Столяровым, не принимал Аниного решения продолжать сотрудничество с Сергеем и не терял надежды вернуть ее на путь истинный… Француз никогда не упускал шанса поговорить. И говорил, уговаривал, упрашивал… А когда это в очердной раз заканчивалось ничем, они сходились как две стихии, не на жизнь, а на смерть. Ругались и на русском, и на французском, и только потом, разойдясь по разным углам, он тупо смотрел в одну точку и играл желваками, а она горько рыдала, запершись в комнате…

Виолетта не вмешивалась – держала нейтралитет, но видела, как тяжело даются обоим эти ссоры. Они были маленькой и дружной семьей, у которой наступили трудные времена…