В 1611 году Иэясу Токугава встретился с Хиэёри Тоётоми, с которым помолвил свою внучку Сэн-химэ (дочь своего сына-«сёгуна» Хидэтады Токугавы). Однако Хидэёри, все еще пользовавшийся, как сын великого Хидэёси Тоётоми, немалым общественным авторитетом, продолжал рассматривать Токугаву как узурпатора.

Отношения между ними стали накаляться все больше, пока дело не дошло до открытого разрыва.

Встав во главе пятидесятитысячного самурайского войска, Иэясу Токугава подступил к Осаке, удерживаемой верными Хидэёри Тоётоми «тайсе», собравшими под своими знаменами многочисленные отряды «боевых холопов». В мае 1615 года в сражении под Осакой (последней из великих битв с участием самурайских армий на столь щедро политой человеческой кровью и засеянной человеческими костями японской земле) «буси» Хидэёри были разбиты и сам город взят войсками Токугавы. Городская цитадель загорелась во время штурма. Хидэёри Тоётоми вместе со своей супругой — внучкой Иэясу Токугавы и дочерью правящего «сёгуна» — сгорел в огне пожара.

Возвратившись в Сумпу, Иэясу вскоре тяжело заболел и в мае 1616 года скончался на семьдесят пятом году жизни. Он был погребен в Никко Тосёгу. В честь него был возведен величественный храм.

При нем было окончательно сломлено сопротивление вольных и непокорных «даймё». Центростремительные (объединительные) тенденции в истории Японии окончательно возобладали над центробежными (разъединительными).

Еще в 1614 году под влиянием Иэясу Токугавы его сын-«сёгун» издал закон о запрете на проживание в Японии чужеземцев (что весьма осложнило проповедь христианской религии и дело обращения японцев в христианство). Таким образом, была сделана попытка избежать опасности поддержки зарубежными силами, выступавшими под прикрытием проповеди христианской религии, сил внутри Японии, враждебных дому Токугава (чтобы не появился «новый Нобунага Ода»),

Впоследствии, в 1636 году, под страхом смертной казни японцам было запрещено покидать территорию своей страны, а также строить корабли, способные на дальние плавания. Так было положено начало эпохи самоизоляции Страны восходящего солнца от внешнего мира.

Период, начавшийся с правления Иэясу Токугавы, стал самым мирным периодом за всю историю Страны восходящего солнца: как это ни парадоксально, но воинственный клан Токугава, пришедший к власти через реки крови, обеспечил многострадальной Японии полное отсутствие вооруженных конфликтов на ее территории на протяжении всего периода владычества своего «военного дома».

После того, как эпоха «воюющих провинций» ушла в прошлое, победоносный Иэясу и его преемники из «военного дома» Токугава начали наводить в истерзанной усобицами, залитой кровью стране новые порядки. Они стремились к построению государства, в котором ни у кого не было бы возможности строить интриги, плести заговоры, чинить насилие или развязывать гражданские войны. Чтобы в зародыше пресечь малейшее неповиновение, эти государственные мужи приняли радикальные меры.

Одна из этих радикальных мер касалась священной особы императора с его ближайшим окружением. Божественному Тэнно и придворной знати «кугэ», с ее вечными интригами, было строжайше запрещено вмешиваться в политику. Еще при жизни Иэясу Токугавы, в 1615 году, был издан указ, до предела урезавший полномочия Тэнно. Ему отныне дозволялось лишь участвовать в религиозных обрядах и церемониях но случаю государственных праздников, а также заниматься меценатской деятельностью — покровительствовать философам, поэтам и художникам.

Чтобы удержать политическую власть в руках военного сословия, Иэясу Токугава назначал на все ключевые государственные посты только преданных лично ему самураев.

Возглавлял государственный аппарат «боевой холоп» наивысшего ранга — «сёгун». Резиденция «сёгуна» из рода Токугава располагалась в Эдо (нынешней японской столице Токио). Из своей резиденции «сёгун» правил как абсолютный монарх-самодержец. Слово «ceiyna» было законом, все его приказы подлежали неукоснительному и беспрекословному исполнению под угрозой жесточайших кар.

Ступенью ниже в иерархии сёгуната Токугава стояло военное правительство (сохранившее древнее название «бакуфу»). Большинство министров, равно как и все чиновники, занимавшие высокие посты в сёгунате Токугава, происходили из знатных самурайских семей. Они были обязаны обеспечивать исполнение приказов «сёгуна» во всех уголках Страны восходящего солнца.

Ступенькой ниже «бакуфу» в государственной иерархии сёгуната Токугава стояли самурайские владетельные князья-«даймё», стоявшие во главе двухсот шестидесяти провинций Страны восходящего солнца и управлявшие этими провинциями, — разумеется, не по собственному усмотрению, как это было накануне гражданской войны, а в строгом соответствии с предписаниями, полученными от «сёгуна» через «бакуфу». Памятуя об ужасных уроках столетней гражданской войны, «сегуны» из рода Токугава установили над всеми «дайме» строжайший и неусыпный контроль. В эпоху правления «военного дома» Токугава вес «дайме» были обязаны регулярно (первый раз — через год после назначения) являться в столицу сегуната (причем с семьей и свитой) и отчитываться перед «палаточным правительством», которое могло в любой момент отозвать их (именем «сегуна») и назначить управлять другой провинцией, осуществляя регулярную «перетасовку кадров». По прошествии года «дайме» получал дозволение вернуться от сегунского двора в свою провинцию, но его супруга и дети владетельного князя (на всякий случай, как бы чего не вышло) оставались при дворе «сегуна» в качестве заложников. С тех пор по всей Японии потянулись длинные процессии — это провинциальные «дайме» в сопровождении многочисленной челяди переезжали, по воле «сегуна» и «бакуфу», с места на место.

Что касается рядовых самураев, то лишь немногие из этих «боевых холопов» подчинялись непосредственно «сегуну», правившему Страной восходящего солнца из Эдо. Значительная часть самураев — около четырехсот тысяч «буси» вместе со своими семьями — находились в распоряжении провинциальных «дайме» (хотя и считались — как, впрочем, и «дайме» — состоящими на военной службе у «сегуна», а формально — на службе у Тэнно, как и сам «сегун»). Большинство «боевых холопов» проживало имешю в столицах провинцией — одни в крепости своего сюзерена-«дайме», другое — в стоявших вокруг нее небольших домах с «приусадебными участками». Так бывшие сельские жители становились горожанами. В провинциях самураи выполняли обязанности, возлагаемые на них местными «дайме». Одним выпадала военная стезя — они служили во «внутренних войсках», обеспечивая порядок в городах и провинциях, в личной гвардии «дайме», или же несли гарнизонную службу в крепостях или же сторожевую службу на сухопутных и морских границах страны (отражая набеги пиратов и недобитых «варваров»). Однако, в связи с общим снижением уровня военной опасности, большинство «боевых холопов» эпохи сегуна Токугава перешло к мирным занятиям (совершенно нетипичным для них в «классическую» эпоху покорения варваров и междоусобных войн, собственно, и вызвавшую к жизни самурайское сословие). Самураи управляли поместьями и товарными складами, трудились в качестве сборщиков налогов, вербовали крестьян для проведения строительных работ, словом — превратились в государственных чиновников. За это они получали установленное жалованье.