Второе сообщение гласило: «Фюрер с радостью награждает вас Рыцарским крестом. Примите самые сердечные поздравления для вас и вашей усталой, но преданной команды, несущей свою нелегкую вахту. Также члены вашего экипажа награждаются 10 Железными крестами 1-го класса и 100 Железными крестами 2-го класса».

С этим сообщением начальник службы связи поспешил к первому помощнику и предложил ему не просто передать новость капитану, как обычное сообщение, но обставить ее более внушительно. Первый помощник согласился, и между собой они решили доложить Кранке только известие о награждении Железными крестами матросов и офицеров.

— Я предложу капитану официально сообщить о присвоении Железных крестов завтра — он наверняка согласится, потому что у него уже лежат рекомендации нескольких ответственных офицеров. А когда он их представит, я передам ему полный текст сообщения и все объясню. Это всего лишь несколько часов задержки, которая большого значения не имеет, и ответственность за нее я беру на себя.

Затопив «Канадиен Крузер», «Шеер» на полном ходу понесся на юго-восток. Эфир, как никогда раньше, полнился шифрованными сообщениями из Адена, Цейлона, Момбасы и Южной Африки — это были оперативные приказы противника, предполагавшие усиленные меры предосторожности, из-за чего «Шееру» было бы желательно как можно быстрее убраться из этого района, пустив машины на полную мощность. Вдобавок поступили инструкции из военно-морского оперативного командования, потребовавшего тайного возвращения на родину до конца марта, когда ночи у берегов Исландии начнут становиться короче. Настал день 21 февраля. «Шеер» должен был оставить теперешнюю зону действий, не попадаясь на глаза врагу.

Одного человека на «Шеере» заботы лишили покоя, а именно Грубера, первого помощника. Кусок не лез ему в горло, порой его видели на мостике, где он стоял, уставясь в никуда безнадежным взглядом. Его план пошел прахом. Капитан отверг его предложение о том, чтобы для сообщения о награждении Железными крестами собрать команду на корме.

— Пока, Грубер, об этом не может быть и речи. Нужно как можно скорее убираться из этих мест, а судя по радиограммам противника, мы в любой момент можем столкнуться с вражеским кораблем. Поэтому необходимо, чтобы ни один впередсмотрящий не покидал своего поста. А в каждую свободную минуту люди должны отдыхать. Кто знает, что нас ждет в ближайшем будущем. Нет, дружище Грубер, даже не заикайтесь об этом.

Вот так первому помощнику пришлось взять ответственность за сокрытие информации от капитана, и не на несколько часов, как он предполагал, а на несколько дней — это уже куда серьезнее. Кранке был чрезвычайно удивлен тем, какое действие произвел на первого помощника совершенно разумный отказ принять его предложение. Никогда еще капитан не видел, чтобы у Грубера так вытягивалось лицо, но потом его внимание отвлекла гряда облаков по правому борту, а вернее, тень на море, которую он хотел рассмотреть на фоне облаков. Корабль! Снова на «Шеере» зазвучала сирена.

Корабль — грузовое судно — появился внезапно, потому что «Шеер» шел юго-восточным курсом прямо к линии, разделяющей ясное небо на востоке и гряду облаков, протянувшуюся с запада на юг, из которой уже рвался тропический шторм, ухудшая видимость на горизонте. Вдруг из радуги показалось грузовое судно, идущее на полном ходу, к тому же с него наверняка заметили крейсер на фоне ясного неба.

Все посмотрели на капитана. Офицеры, стоявшие рядом на мостике, знали, что «Шеер» имеет основания поскорее убираться из этого района, чтобы не попасть в окружение британских военных кораблей, которые наверняка уже мчатся к нему со всех сторон. Они ждали от капитана действий. Решение давалось трудно. Издалека разглядывать неопознанное судно бессмысленно. Наверняка там заметили «Шеер». И также бессмысленно пытаться вести старую игру, притворяясь британским патрульным крейсером, потому что капитан встречного судна наверняка получил радиограмму «Канадиен Крузера» либо непосредственно с него, либо из вторых рук через какую-то станцию, перехватившую сигнал. Поэтому он знал о присутствии вражеского надводного рейдера в данном районе, и, учитывая относительное местонахождение обоих кораблей, едва ли он стал бы сомневаться в том, что перед ним тот самый противник.

Грузовое судно повернуло на юго-запад. Намерения капитана этого маленького корабля — по всей вероятности, не больше 3000 тонн, то есть он не заслуживал внимания «Шеера», который к тому времени привык к совсем другой добыче, — были очевидны. Он надеялся скрыться за той же радугой, из которой возник. Значит, он все-таки заметил «Шеер». Подтверждением этого стало еще более неприятное открытие, о котором на мостике узнали из донесения радистов — судно передавало сигналы RRR, а также название, координаты и курс. Это была неудача. Значит, теперь, получив вторые координаты «Шеера», британские военно-морские власти смогут составить общее мнение о примерном направлении, в котором немецкий крейсер собирался избежать ловушки, готовой захлопнуться вокруг него.

Так как судно продолжало передавать сигналы RRR, у Кранке остался только один выход, а именно атаковать, не теряя времени, но на таком расстоянии он мог воспользоваться только тройными башенными 28-сантиметровыми орудиями, что в обычных обстоятельствах было все равно что стрелять из пушки по воробьям. Первый залп, прогрохотавший с «Шеера», лишь взметнул вверх огромный столб воды в непосредственной близости от судна. Но с крейсера даже не увидели, как брызги воды падают обратно в море, ибо в этот миг появилась радуга и скрыла корабль из вида. Противник, несомненно, решил, что спасен. Шуманн, командир артиллерийской части, отправил следом еще один залп по известному курсу, но каковы были его последствия, никто не увидел.

«Шеер» помчался вдогонку за грузовым судном по сходящемуся курсу и вскоре уже пробирался сквозь тропический ливень, и вода лила на него как из ведра. Из-за сильного ливня видимость сократилась до 20 метров или около того, и капли яростно колотили по палубе и надстройкам, подскакивая, словно монеты. Те, кому повезло оказаться на палубе, весело скинули рубашки и брюки и под ударами капель пресной воды наслаждались чудесным освежающим душем.

Вопреки шторму и плохой видимости, гибель быстро настигала маленький пароход, хотя, надеясь спастись, он все бежал за радугой. Но «Шеер» не отставал.

Внезапно стена дождя упала, облака разошлись, и оба корабля очутились не более чем в 2700 метрах друг от друга. Грузовое судно изменило курс, чтобы следовать за движением радуги, уходившей куда-то вбок, но, прежде чем оно снова смогло войти в укрытие, артиллерия «Шеера» вспомогательного калибра открыла огонь. Промахнуться на таком расстоянии было невозможно, и судно получило попадание в самую середину. На этот раз, когда «Шеер» повторил приказ остановиться, оно подчинилось.

Когда катер с обычной в таких случаях абордажной командой был готов к отплытию, Кранке приказал им дождаться санитарной команды с бинтами и лекарствами, потому что на борту обязательно найдутся раненые. Противник оказался голландским грузовым судном «Рантау Пантьянг» общей вместимостью 2542 регистровые тонны, идущим в Сингапур с грузом угля. В большинстве своем экипаж состоял из малайцев; когда орудия «Шеера» нанесли первые удары, почти все они попрыгали за борт. Голландцы в шлюпках уже пытались выловить их из воды. Когда немецкий катер приблизился, малайские матросы принялись кричать и в ужасе закрыли лица, конечно, они были уверены, что пришел их последний час. Потребовалось немало сил, прежде чем их убедили остаться в шлюпках, чтобы флегматичные голландские матросы отвезли их на «Шеер» согласно распоряжению.