— Очень. Так, а что насчет тебя? — она поторопилась сменить тему. — И мистера Скотта?

И тут мысль, что я больше не увижу его, снова навалилась на меня всей тяжестью.

— Обстоятельства складываются так, что мы, возможно, расстанемся раньше, чем планировали. Мегера звонила. В среду в это время я должна быть на долбаном Нантакете.

Пока Калеб подробно рассказывал мне о том, что случилось сегодня на работе, я старалась не отвлекаться на тянущую боль в груди, появлявшуюся каждый раз при мысли о том, что сегодняшняя ночь будет у нас, возможно, последней.

Когда мы встретились сегодня в моем любимом итальянском ресторанчике в Бэк-Бэй, я сразу же хотела спросить его, когда он улетает. Это было тем более важно, что вчера вечером он не смог со мной встретиться: ситуация на работе накалилась, и Калеб оказался по самое горло в проблемах. Он позвонил мне по видеозвонку, чтобы показать, что стоит в кабинете финансового директора североамериканского подразделения, а вокруг возвышаются груды и груды бумаг.

Это означало, что если он уедет раньше, чем планировал, то эта ночь будет у нас последней. Однако я не хотела выглядеть расстроенной или грустной, так как он и без того был измотан и раздражен.

— …Короче говоря, — продолжал Калеб, потягивая скотч, — этот ублюдок был не только лентяем, он еще и использовал деньги компании для частных вложений. Умных вложений, между прочим! Если бы он так старался для компании, мне не пришлось бы сейчас тридцать шесть часов без сна разгребать эти завалы. В общем, я представил результаты своих расследований генеральному, тот направил их боссам в Токио, и через несколько часов мы по конференц-связи уволили этого скользкого мерзавца.

— Господи, какой идиот, — покачала я головой, думая о всех тех людях, которые мечтали бы оказаться на его должности с шестизначной зарплатой.

— Да уж… Они хотели, чтобы я еще задержался тут и побеседовал с кандидатами на должность. Но меня срочно ждут в Глазго, — он зевнул в кулак и откинулся на спинку стула, а мое сердце учащенно забилось.

— Когда ты улетаешь?

Из глаз Калеба ушла сонливость:

— В четверг утром. Думаю, сегодня тебе от меня мало пользы. Но у нас остается среда.

Я опустила глаза:

— Боюсь, что нет.

Он прищурился:

— Почему это?

— Помнишь, я упоминала сложную клиентку, над проектом которой сейчас работаю? — Он кивнул. — Она требует, чтобы завтра я приехала к ней на Нантакет. Поэтому до четверга меня здесь не будет.

Он наморщил лоб:

— Нантакет не так далеко…

— Около четырех часов на машине. В десять утра я должна быть у нее, поэтому выезжаю завтра в полшестого.

— И не вернешься до вечера?

— Если бы дело касалось не Роксаны Саттон, я бы с уверенностью сказала «да». Но она будет держать меня там сколько захочет, — я больше не скрывала своего огорчения. — Мне очень жаль. Я надеялась, что у нас будет хотя бы эта последняя ночь.

— И она у нас будет.

— Но ты устал.

— Эва, — он наклонился ко мне, — я не уеду из Бостона, не попробовав тебя на вкус еще раз.

Я вспыхнула от желания, но он этого не заметил, так как отвернулся в поисках официанта. Подозвав его, Калеб приказал:

— Кофейник черного кофе.

Когда официант побежал выполнять распоряжение, я хихикнула:

— На что только мужчина не пойдет ради секса!

— Не любого секса! — уточнил Калеб, ухмыляясь, а я растаяла от удовольствия. — Давай поужинаем побыстрее?

Я кивнула:

— Звучит как план действий.

Он снова откинулся на спинку стула:

— Кстати, вчера ты обещала рассказать, как у тебя прошло с Ником.

Не желая тратить последние драгоценные часы на обсуждение моего бывшего, я вкратце пересказала ему наш разговор. Он мрачнел с каждым словом.

— Слава богу, он уехал, и я больше не хочу говорить о нем.

— Вот же козел! — вырвалось у Калеба в бешенстве.

Как раз в этот момент к нам подошел официант и, ставя поднос с кофейником и чашками на стол, в испуге округлил глаза. Но Калеб даже не заметил этого, потому что все его внимание было сосредоточено на мне. Я улыбнулась официанту ободряющей улыбкой, и он поспешно удалился.

— С ним все кончено, поэтому давай поговорим о чем-нибудь другом.

Судя по выражению лица Калеба, у него было еще несколько нелестных эпитетов для Ника, но, сделав над собой усилие, он успокоился и налил себе чашку кофе.

— О чем ты хотела бы поговорить?

В порыве сентиментальности я брякнула:

— Хочу, чтобы ты знал, что мне было очень хорошо с тобой на протяжении всего этого времени. Я рада, что мы решили быть друзьями.

— Которые вместе спят, — дополнил он, поддразнивая.

— Разумеется, — я улыбнулась. — Это гораздо приятнее, чем просто дружить.

Он опустил глаза в чашку с кофе.

— Знаешь, я тут подумал, что через какое-то время снова буду в Бостоне. Возможно, в конце года.

Мой пульс участился при мысли, что я его снова увижу.

— Да?

— И если ты будешь не против, мы могли бы…

— Я буду не против.

Калеб наконец поднял на меня глаза:

— Серьезно?

— Да, — я кивнула. — Я буду скучать по тебе, Калеб Скотт, в моей постели, у стены, в душе, на кухне…

Его глаза вспыхнули огнем:

— Подожди скучать. У нас еще есть эта ночь.

Шесть недель спустя

Не могу поверить, что ты вытащила меня в Фанейл-холл[37] в мой выходной, — буркнула Харпер, после того как уже третий турист толкнул ее за последние пять минут.

Пряча улыбку, я двигалась к своей цели.

— На улице дождь, погода отвратительная, а ты знаешь, что это значит.

— Клэм-чаудер[38], да-да…

— Не просто клэм-чаудер, а лучший клэм-чаудер!

— Это дело вкуса.

— Послушай, не позволяй предубеждению, что его готовят в популярном туристическом месте, влиять на твою оценку, — укоризненно сказала я, входя в ирландский паб, куда стремилась сегодня с момента, как вышла утром из дома. — Здесь самый вкусный клэм-чаудер в Бостоне!