– Тебя что, дома не кормят и бьют?

– С чего вы взяли, я об дверь ударился, – вновь насупился пацан, с вожделением косясь на печенье, и одернул задравшийся рукав рубашки, прикрывая здоровенный, густо-фиолетовый синяк рядом с другим, уже обретшим желтовато-зеленый отлив.

– Ешь, сколько хочешь, – разрешил Фин и продолжил, многозначительно кивнув на то место руки, где под тканью красовались следы побоев. – А только у дверей пяти пальцев не бывает. И если б тебя какой незнакомый взрослый ублюдок лупцевал, ты бы не отпирался, значит, дома поколачивают. Кто? Отец? Он пьет?

– Откуда вы знаете? – распахнулись глаза парня, сразу переставшего казаться грозным и неприступным. Рослый – да, нахальный, конечно, но все еще уязвимый и несчастный ребенок, лишь пытающийся казаться взрослым.

– Первый ты, что ль, кому так «повезло», – грустно хмыкнул вор, пожимая плечами. – Меня мой папашка по пьяни тоже бил, покуда я из дома деру не дал.

– Я как-то раз попробовал, так он нашел и так отходил… – грустно жуя, поделился подросток, начиная испытывать к собеседнику неизъяснимое доверие. – Вообще-то папка у меня не плохой, когда трезвый. Только как мамка померла, с тех пор пьет часто, дерется все время, а жрем мы одни консервированные бобы с тушенкой. Я уже эти банки видеть не могу! Сам в лавке мясной работает, а жрем такую дрянь, колбасу если приносит, то тухлую! Дядька, мамин брательник, они вместе работают, хотел меня даже к себе взять, так папашка его чуть не убил…

– Н-да, дела, – почесал острый нос Фин и вздохнул в унисон с пацаном. – А только дубасить малышню и монеты с них трясти тоже не выход. Это они пока не сообразили, что на тебя можно втроем насесть, а то ведь так отпинают, мало не покажется… Да и кто взрослый заметит, тоже взгреет.

Элька тем временем слазила в свою сумку и достала маленькую коробочку с мазью, той самой, целительной мазью рингмиф из личной аптечки Эсгала, которой он поделился с подругой, и предложила:

– Хочешь, смажу синяки, и они тут же пройдут?!

– А то! Чего ж не хотеть-то! – недоверчиво – где ж видано, чтоб сразу синяки проходили?! – согласился пацан.

– Только пока запах мази нюхаешь и чуток позже, врать нельзя, иначе очень больно будет, – предостерегла Элька, открывая коробочку.

– Брехня небось, – недоверчиво фыркнул пацан, закатывая рукава и штанины, чтобы продемонстрировать богатую коллекцию следов от «столкновений с дверью».

– Я предупредила, – пожала плечами Элька, принимаясь аккуратно смазывать густо-лиловые, синие, зеленые, желтые пятна на руках и ногах жертвы отцовского произвола.

Как раз в это мгновенье за кустами послышался нарастающий шум, тренькнул звоночек, потом что-то бухнуло-звякнуло, свалившись на траву, и из-за кустов на поляну выбежали три запыхавшихся подростка. Первым мчался очкарик с надеждой пополам со страхом перед разочарованием на физиономии и с лихорадочно горящими за стеклышками глазами. Следом, голова к голове, показались девочка и рыжий паренек. На их лицах было написано недоверчивое предвкушающее ожидание. Темнокожая особа женского пола на сей раз щеголяла в коротких шортах и майке с девицей, висящей в воздухе и швыряющейся белыми молниями, а рыжий пацан красовался в футболке со стремительно бегущим человеком в шапке-шлеме с крылышками. Что это не Гермес, Элька была уверена, ибо последнему полагались еще летучие сандалии и кадуцей.

При виде импровизированного пикника на поляне троица затормозила с явственным смущением и опаской на лицах.

– О, а вот и вы, ребята! – просверкнул приветливой улыбкой Фин, повел рукой в сторону скатерти и пригласил: – Присоединяйтесь! За едой и поговорим!

– А Гектор? – неприязненно уточнил очкарик. Первый восторг и безоглядная вера в того, кто так легко поверг в прах его мучителя, сменились озадаченным замешательством. Наверное, карающие герои не должны были кормить врагов бутербродами и поить соком. Такие странные действия не проходили по классу неотвратимого возмездия!

– Очень мне надо со всякой малышней якшаться. Я уже ухожу, – начал презрительно провозглашать прыщавый тиран, попытался было встать и, заорав от прошившей все тело боли, плюхнулся на траву, расплескивая остатки сока из стаканчика, к вящей радости окрестных муравьишек, кинувшихся на экзотическое лакомство.

– Я же предупреждала, – укоризненно качнула головой Элька и объяснила ничего не понимающим ребятишкам: – Мы вашему Гектору синяки смазали одной волшебной мазью, после которой лгать нельзя.

Отдышавшийся парень, не поверивший словам хаотической колдуньи, медленно принимал сидячее положение. Его все еще слегка трясло.

– Совсем? – В глазах рыжего, первым шагнувшего к «столу», заискрились смешинки и предвкушение грядущих великолепных розыгрышей.

– Нет, пока запах не выветрится, – разочаровала детей Элька.

– Жаль, что не совсем, – чуть нервно хихикнула девочка.

– Да садитесь же, говорить о вашем письме про чудовище будем! – вослед Фину предложила Элька и похлопала по траве. – И если беда эта всех касается, то, может, и Гектор что стоящее добавит. Чем больше мнений хороших и разных, тем лучше.

Мулаточка присела первой, поближе к Эльке, как созданию одного пола, хоть и иной расы. И, пожалуй, правильно сделала. Фин вида, конечно, не подал, но вздрогнул едва заметно, когда темнокожая местная жительница подходила к ним. Вору надо чуток пообвыкнуться с тем, что перед ним обычный ребенок, а не демон-людоед.

– Чудовище? Вы рассказали им про чудовище? Как? – разом позабыв про все свои обиды, боль физическую, оскорбленное самолюбие, исчезающие на глазах синяки и вековую конфронтацию с малышней, удивленно выпалил прыщавый тиран, обращаясь к троице.

– Мы не знали, что делать, и решили написать письмо, сказать слова призыва и отправить по ручью кораблик, как Ксаффи из Санидола, – поправив очки на переносице, коротко и смущенно объяснил своему мучителю пацаненок – мозговой центр маленькой группировки.

– Так, стоп, ребята, давайте, для начала познакомимся, – предложил вор. – Я – Рэнд Фин, мою спутницу зовут Элька. Гектора вы нам уже представили.

– Барри Дин, – назвался очкарик, присаживаясь на корточки по другую сторону от Рэнда.

– Чакки Ризот, – тряхнул головой рыжий, плюхаясь на траву рядом с другом и без церемоний хапая со скатерти обсыпанное золотыми кристалликами сахара печенье. Когда он откусывал кусок, Элька едва удержалась от улыбки. Уж больно похожим на декоративного кролика делали пацаненка два больших верхних зуба.

– Ливанна, Лива Шир, – представилась девочка и потянулась за полосатым яблоком, лежащим ближе всего.

– Вот теперь давайте о деле, – улыбнулся Фин, разливая сок по стаканчикам.

– А вы правда герои? – неуверенно переспросила Лива.

– Не знаю, подружка, – внешне беспечно объявил вор. – Но твой кораблик попал именно к нам, приплыв через множество миров. И именно нас послали разобраться с вашей бедой. Так что уж это вам решать, кто мы на самом деле.