* * *

На перекрестке двух безымянных улиц в портовом районе, там, где стоял единственный на весь район фонарь, поставили лавку. Прямо посередине широкого перекрестка, под столбом.

Такой элемент декора настолько сильно резал глаз, что не дать этому перекрёстку название было просто невозможно. Люди в Портовом районе были простые, поэтому и название тоже вышло без затей и украшательств: «Пестово место».

К единственному фонарю, немного сутулясь и шоркая ногами по разбитой брусчатке, шел Пест. Юноша подошел к лавке, задумчиво осмотрел ее, хмыкнул и уселся, устало откинувшись на спинку.

– Здрав будь, Серебрушка, – прозвучал бас, и из темноты вышел мужчина с рыжей бородой, широкими плечами и огромными кулаками.

Юноша поднял взгляд и, оглядев мужчину, кивнул на скамейку. Мужчина на секунду замялся, но все же присел.

– Нужда к тебе привела… – короткий взгляд Песта заставил мужика снова стушеваться на несколько секунд. – …детьми Единый обделил. Знание металла, горн и кузнечное дело передать некому.

– Девок тоже нет?

– Я бы уж и девке рад, – со вздохом добавляет мужик.

– Дело мужское справляешь?

– Справляю.

– Малую нужду как справляешь? Без натуги?

– Без.

Пест нахмурился и оглядел мужчину еще раз и, кивнув своим мыслям, залез во внутренний карман, откуда извлек маленькое голубиное яйцо и пару накопителей, которые носил с собой на всякий случай.

Поднявшись, Пест прислонил яйцо к голове мужчины и принялся что-то нашептывать. Не прошло и минуты, как юноша отступил от мужика и ловким движением разбил яйцо. На камни брусчатки упал черный как уголь желток.

– Кому худо сделал? – со вздохом произнес Пест.

– Побойся Единого! Пальцем никого…

– Прокляли тебя, – обрывает начавшего оправдываться мужика Пест. От такого заявления он сначала открывает рот и пучит глаза, но затем, словно что-то вспомнив, глаза возвращаются в естественное состояние, рот закрывается и на лицо наползает мрачная мина. Губы шепчут странную фразу:

– Карга Еловая…

Пест тем временем берет мужика за голову и носом втягивает воздух, словно пытается уловить какой-то запах.

– Елью пахнет, – с удивлением констатирует юноша. Он снова и снова нюхает голову мужика и вскоре добавляет: –…и чаркоткой сушеной.

Пест по-новому оглядывает мужика и бросает короткую фразу:

– Рассказывай, как на духу!

– А чего рассказывать? Прокляла тварь Еловая…

– То, что ты не из портовых – и так видно, – со вздохом произнес Пест. – Приказчик или из торгашей?

– Кузнецов мой род.

– А Еловая – так, видать, ведьму проклявшую величали?

Мужик кивнул и начал рассказывать:

– Я, когда еще только-только мастером кузнечным стал, на север подался. Молодой был, свой горн захотел, да не абы какой, городской горн хотел, не сельский. А на севере с кузнечным делом худо, и за добрую работу платят знатно. Меня там позвал на службу барон тамошний – Минстак. Ему три сотни воев в латы одеть надобно было, мечи сковать, да сбруи лошадям сладить. Платил добре, золотом. Ну, едой и кровом не обидел. Только…

Только ходила ко мне в кузню старуха постоянно. Местные ее Еловой звали. Говаривали, она из своего ельника не выходила, а если выходила – жди беды. Вот и науськивали меня местные, мол, делай, как Еловая говорит, не то беда будет. Люд к ней шел со всех земель северных, но уходили от нее по-разному. Кого врачевала, кого со света изводила. Вот такая старуха. Вроде ведьма, а врачует. Вроде знахарка, а со свету извести ей – раз плюнуть.

– Чего от тебя хотела?

– Чтобы я металл под смертоубийство не ковал. Пока броню ковал – уговаривала. Сбрую ладил – грозилась. А как за мечи взялся – стала приходить и поносить на чем свет стоит, да выть, как собака чумная. Не стерпел я тогда и кулаками гнал ее со двора. Больше не появлялась, но…

Мужик поежился и перескочил с темы на тему.

– Три года я, не смыкая глаз, для барона тамошнего работал. Как закончил – расплатились со мной, да так добре, что мне на кузню в городе хватило. Не в столице, но и не деревенский горн.

– С бароном что сталось?

– Барон, как дружину свою вооружил, лютовать начал. Налог драть с деревенек, да по выселкам со сборщиками ездил. Правда, говаривали, что свернул он шею, когда с коня падал. Как раз на выселки ехал, налог печной брать.

Пест устало вздохнул и снова уселся на скамью. Повисло молчание, которое нарушил мужик.

– Мне бы сына, я бы его делу кузнечному учил, я бы из него вот такого мужика сделал, – мужик показывает пудовый кулак. – Ну, а коли дочь, я бы худо тебя не помянул. Я бы приданое готовил да внукам рад был… Я за ценой не постою, ты не думай! Десяток золотых отдам, не поскуплюсь!

Послышались тихие шаги в стороне, и из темного переулка показался силуэт Мастера. Пест скользнул взглядом по ожидающему силуэту и произнес:

– Полгроша медного, больше не возьму, но… – Пест уставился на темный силуэт у проулка и задумчиво добавил: –… За каждого урожденного сына сироту-мальчишку делу кузнечному обучишь. За каждую дочь девке-сироте хлеб и кров дашь.

Мужик после этих слов посмурнел и, немного подумав, добавил:

– Это что же получается, я за каждое дитя своё буду чужое растить? Не дороговато ли?

– Не дороговато. Проклятье твое чаркоткой пахнет, а тот запах только с гордыни идет. Выходит, не зазря тебя та ведьма прокляла, – тихим и спокойным голосом произнес Пест.

– Да как же так? В чем я виноват? В том, что работу свою делал? – взбеленился кузнец. – Не рубил я мечом, я меч тот ковал! А уж кто как тем мечом распоряжается – не моего ума дело!

Пест молча поднялся и взглянул в глаза кузнецу.

– Ты мне в глаза посмотри и как на духу скажи: «Не знал я, зачем тот барон воев вооружает, и про злой умысел не ведал».

Мужик ссутулился и отвел взгляд.

– Молчишь? Тогда не дороговато будет. В самый раз, – Пест хмыкнул и добавил: – Ты, когда мечи ковал – свой выбор сделал, а нынче еще раз выбирать приходится. И тебе и мне. Завтра приходи, если надумаешь.

– Сам ведь знаешь – не я, так другой сковал бы!

– Тогда ты ко мне бы не пришел, – буркнул Пест. Он разворачивается и идет в сторону ожидающего силуэта Мастера, оставив мужика одного в раздумьях.

– Доброй ночи, Серебрушка, – полушепотом произносит Мастер, как только Пест подходит к нему.

– И вам не хворать, – кивает Пест. – С чем пришли?

– Дело есть. Руки по локти оторвало, а человеку без рук совсем никак. Очень нужный человек…

Пест лишь кивнул и направился за Мастером, который не стал водить его длинными путями. Спустя несколько минут они зашли в неприметную дверь одного из домов. В комнате, освещенной обычной лучиной, на большом стуле с подлокотниками сидел лысый, морщинистый мужчина.