— Тогда чего не идешь?

— А?

— Чего не идешь-то?

Они вошли в лифт.

— Если хочешь, пойду с тобой, — по-дружески предложил Доув, когда мимо них проплыл шестой этаж. — А то сплю на ходу.

— Сейчас три часа ночи, Доув, — устало промолвил Лавлир, покачал головой и вышел на седьмом этаже.

— Приколись: тринадцатого этажа у них нет, — промолвил Доув, который в замкнутом пространстве обычно языка лишний раз не высовывал. — В американских лифтах — или как они их тут называют? Никогда не делают тринадцатого этажа.

Лишь раз в сто лет Доуву удавалось удивить Алекса, но на этот раз удача ему сопутствовала. В ряду светящихся кнопочек на стенке лифта тринадцатой не было.

— Такая современная, развитая страна — и суеверия, как в каменном веке. Шиза какая-то, — сонным голосом пробормотал Доув. — Как дети верят, что если выдернутый зуб положить под подушку, то наутро вместо него там появятся деньги. Или в воскресение из мертвых…

— Спокойной ночи, Доув, — снисходительно попрощался Алекс.

— Да-да. До завтра, Тандем.

Из гостиничного окна открывались впечатляющие картины, каких Алекс, простой Собиратель, и не чаял увидеть. Ночь уходила, занимался рассвет, открывая взору дневное волшебство: зеленоватое стекло фасадов и пронзающие небо шпили, спешащие по улицам юные актрисы и отъявленные головорезы — у всех свои заботы. Алекс решил сделать на пробу пару снимков и вытащил из сумки фотоаппарат. Пока он протирал объектив, взор его остановился на иллюстрированном журнальчике, обложку которого украшала фотография с видом из окна отеля. С легкой досадой Алекс задернул занавески и развернул карту.

Поискал Рёблинг[77], в Бруклине, — это название значилось в обратном адресе на конверте. И больше ничего — ни номера дома, ни каких-то еще указаний. Надо было просто отправиться в Рёблинг-хайтс и спрашивать всех подряд, как делал знаменитый детектив Филипп Марлоу. На крайний случай имелся план «b»: смотаться в Нижний Ист-Сайд, найти там президента фан-клуба Китти Краузера и выбить из него нужный адрес, по примеру героев популярного актера Джимми Кегни. Точно, как Джимми Кегни — он, как никто другой, умел настоять на своем.

«Слышал, что я сказал? Или еще раз повторить?»

На карте отыскалась крошечная аббревиатура от слова Рёблинг — между негритянским, хасидским, польским и музыкально-тусовочным районами, на конце ветки метро, о которой он слыхом не слыхивал. В путеводителе Рёблинг упоминался только однажды, с небольшим комментарием: «Рёблинг знавал лучшие деньки. Были времена так себе и совсем никудышные. Сейчас жизнь здесь едва теплится». Похоже, все в этой стране юмористы, даже когда пишут путеводители.

Алекс встал посередине своего номера и несколько раз глубоко вздохнул. Ишь куда его занесло! И он отправился в такое путешествие лишь потому, что надеялся устроить себе здесь второй Маунтджой. Вот почему, собираясь в дорогу, он кроме одежды и всего необходимого в пути похватал еще что попало со своего стола и тоже сунул в сумку, из которой сейчас вытащил все это на кровать, намереваясь потом разложить по местам. Что ездил, что не ездил никуда. Квитанции, счета, непрочитанные книги с хрустящими корешками, канцелярские кнопки, конверты, знаменитая фунтовая купюра (которую он прикрепил над дверью), старая заколка для волос, принадлежавшая Эстер, древняя фаянсовая тарелка и полкосяка. Последнее стало сюрпризом, Алекс сразу схватил косячок, закурил его в ванной, пока на скорую руку приводил себя в порядок, и, когда слегка приходнуло, разделся донага, полез в кровать, зарылся в простыни в поисках удобного уголка, за который и было им заплачено. Вдруг он заметил одним глазом мигание телефонного аппарата. Снятая трубка мигания не остановила, и тогда он позвонил портье.

— Мигает лампочка, сэр? Возможно, это знак, что для вас оставлено голосовое сообщение.

— Я только что приехал.

— Да, сэр, но ваша голосовая почта активирована со вчерашнего дня.

— Моя голосовая почта вселилась раньше меня.

— Именно так, сэр.

Алекса дожидались три сообщения. Дослушав первое до середины, он узнал звонившую по низкому гортанному нью-йоркскому звучанию. Судя по тембру голоса, он принадлежал темнокожей. Хани Ричардсон. Вживую они никогда не встречались, но раз пять за последние пару лет заключали сделки по телефону или через Интернет. И теперь Алекс вспомнил, что согласился встретиться с ней утром, до начала большого шоу. Он положил косяк на тумбочку. Она говорила совершенно невозможным голосом. Словно ее гладили и шлепали одновременно.

Утонув в подушке, он внимал этой музыке, не особенно вслушиваясь в слова. Потом все смолкло. Пришлось прокрутить сообщение еще раз, чтобы понять: она хочет встретиться с ним в другом месте — такой-то угол там-то не подходит, лучше у другого угла где-то еще. Это, как она считает, будет удобнее. Удобнее?

Заинтригованный, Алекс оперся на локоть и нажал кнопку. Еще одно сообщение от Хани, на сей раз с новыми объяснениями, почему надо все переменить. В первом месте слишком людно, «то и дело тебе на пятки наступают», а в ее ситуации… Но последнее предложение осталось незаконченным. Судя по всему, она полагала, что Алекс знаком с ее ситуацией, хотя на самом деле все обстояло иначе. Он знал лишь, что она неопытный торговец, а вернее, торговка, которая покупала у него залежавшиеся вещицы. Алекс зашарил в полумраке в поисках ручки, чтобы записать ее номер, но забыл его, не успев коснуться стержнем поздравительной открытки. Между тем Хани не умолкала, ее сообщение казалось бесконечным. Когда она начала ни с того ни с сего рассказывать о своей сестре, Труди, которая была зубным врачом и вышла замуж в июле, Алекс сел на кровати. Речь шла о том, что сестры ездили по магазинам, попали в людное место, где к ним пристали какие-то два типа, и они, Хани и Труди, начали кричать… В этот момент раздался звонок. Алекс нажал кнопку, чтобы прослушать третье сообщение. Хани сказала: «Слушай, давай сделаем так. Для нас обоих лучше будет, если мы встретимся в вестибюле отеля и пойдем в ресторан, там все обговорим, потом выйдем, ничего лучше все равно не придумать, все это мои проблемы, которые никого не касаются, и я приехала по делам, как тебе любой здесь скажет. Все норовят обвести меня вокруг пальца, не хочу, чтобы и ты тоже пытался. Я буду в простеньких перчатках. Спокойной ночи».

Алекс позвонил администратору. Выяснилось, что Хани Ричардсон поселилась в этом же отеле. В соседнем номере.