Он и был почти мертв, пробитый в спину несколькими пулями. Остальные — тоже ранены. Пока возле них возился фельдшер, командир взвода, лейтенант с окровавленной щекой, торопливо докладывал Колобову обстановку.

— Мы засекли два закопанных в землю «фердинанда». Штук пять-шесть 75-миллиметровок в окопах. Огонь пока не открывают. Гаубицы мы не разглядели, они за холмами, видели много траншей, два дзота и пушечный дот в подвале дома. Там хутор небольшой, фрицы в нем крепко засели. Наверняка есть минометы, но они пока пустили в ход только «фердинанды».

Я заметил, что из рукава гимнастерки лейтенанта капает кровь и превращается на земле в бурые комочки грязи. Сидевшего позади него разведчика уже отнесли в сторону и накрыли лицо пилоткой.

— Слишком поздно вы сигнал дали, — резко проговорил Колобов. — Шесть потерянных танков, это нормально? Два экипажа сгорели полностью. На хрен нужна такая разведка! Обвешались ножами, пистолетами, ходят, красуются… Да перевяжите вы его!

Пока девушка-санинструктор перевязывала пробитое пулей предплечье, командир штурмового отряда спросил, глядя на Таранца:

— Почему они нас ближе не подпустили? Ударили бы из всех стволов, спасибо, что разведка никудышняя, и оба батальона бы накрылись.

— А зачем им два батальона? — отозвался Антон Таранец. — Судя по всему, там целый укрепрайон. Пока держат нас на расстоянии, а когда людей и техники побольше соберется, шарахнут из всех стволов. Наверняка у них и 150-миллиметровки имеются.

— Тяжелую технику они за Днепр не потащат, — согласился Колобов. — Для них люди ценнее. А стволов и снарядов хватает.

— Товарищ майор, — тихо проговорил лейтенант разведки. — Мы вначале только противотанковые пушки засекли. Но я был уверен, там что-то еще есть. «Фердинанды» хорошо замаскировали. Мы их увидели, когда они стволы разворачивать стали. Дали красные ракеты…

— Тише! — перебил его Колобов.

Мы отчетливо услышали километрах в трех впереди и справа орудийные выстрелы. Наверняка наступал батальон Каретникова. Впрочем, какой там батальон! У него оставалось всего шесть танков, а в усиление ему дали четыре легкие самоходки СУ-76. Из-за открытого верха их иногда называли «брезентовый фердинанд». Со слабым карбюраторным двигателем и тонкой броней эти самоходки легко становились добычей артиллерии. Но, имея в неподвижных рубках сравнительно сильные противотанковые пушки, СУ-76 неплохо уничтожали цели.

Если Каретников повторит лихую атаку, как под станцией Штеповка, остатки его батальона раздолбают за несколько минут. Радист, с трудом поймавший сигналы радиостанции Каретникова, позвал Колобова:

— Товарищ майор, идите быстрее, волна неустойчивая. Комбат Каретников вас срочно вызывает.

— Сначала разведка, теперь связь хреновая, — бурчал Колобов, принимая из люка телефонную трубку.

— Холмы, высота, — оправдывался радист.

— Цыц, ты! Каретников? Слушаю…

Мы курили, пытаясь понять из коротких вопросов Колобова, что происходит на фланге. Кажется, майор Каретников на рожон не полез. Колобов приказал ему:

— Оставайся на месте. Танки рассредоточить. Быть готовым к атаке. — Сунул трубку радисту, весело попросил закурить и объявил: — Каретников с высоты уже Днепр видит. Километры остались. Вот фрицы за них и цепляются.

Пока курили, сообщил нам, что третий батальон наткнулся на сильный огонь, потерял один танк и отступил. Ведет огонь по немецким саперам, которые пытаются минировать подходы.

— Минируют на ходу, гады. А к переправе сплошные колонны и толпы идут. Переправу наши бомбят, если прорвемся, загоним не меньше дивизии в Днепр. — Прозвучало легковесно, с оттенком самодовольства, и опытный командир Колобов сменил тон: — Таранец, выдели машину, поставь в километре пост из числа десантников. Грузовики с пехотой пусть останавливаются, где низина и кусты. Будут подходить тяжелые гаубицы — разворачивать и готовить к стрельбе.

Он отыскал глазами замполита нашего батальона и приказал:

— Возглавишь пост. Маскировка и прочее. Двигай. Где командир батареи СУ-122?

— Здесь, — вытянулся старший лейтенант.

— Опять прятаться будешь или повоюете?

— Мы не прячемся. Воюем, как положено.

— Тогда слушай. Фрицы нас пока не тревожат. Для них большое дело лишний час выгадать. За час они полк на тот берег переправят. А за три — целую дивизию. Только нам это невыгодно. Те, кто прорвутся, будут с крутого берега наши переправы топить. Двигай на соединение с батальоном Каретникова и бей своими осколочными снарядами по колоннам. Калибр у тебя подходящий, чтобы шорох нанести. Пойдешь в обход. Разведчиков я тебе дам. Лейтенант, объяснишь дорогу?

— Так точно, — козырнул командир разведвзвода с перевязанной рукой и засохшей кровью на щеке.

— Давайте, самоходы. Не теряйте времени. — Потом повернулся к Таранцу: — Сколько в батальоне танков?

— Одиннадцать, считая три из пополнения.

— Чем тебе пополнение не нравится?

— Экипажи необученные.

— Сейчас это не важно. Еще три танка я тебе из своего батальона выделю. Обходи хутор, как его там на карте кличут?

— Мариновский, — подсказал начальник штаба.

— Вот, Мариновский. Хорошее название. Десант у тебя есть. Возьмешь дополнительно пехотную роту на грузовиках и минометы. Позже подошлю еще людей. Ударишь с левого фланга, когда «сушки» по отступающим к Днепру огонь вести будут. Немцы все возможное сделают, чтобы им глотки заткнуть. Поэтому времени у тебя много не будет. Волков!

— Здесь! — Я сделал шаг вперед и козырнул.

— Прикалывай на погоны третью звезду. Комбриг еще вчера приказ отдал. Штабных бумаг ждать не будем. Фогель, тебя поздравляю с лейтенантом!

— Служу трудовому народу! — по уставу ответил мой взводный.

— Живее цепляйте звезды, и вперед! Передай по рации своему взводному, который вперед вырвался, пусть начинает вести беспокоящий огонь по траншеям. Я подошлю к нему еще пару машин.

С запасных гимнастерок ребята сняли звезды и торопливо нацепили нам с Фогелем на погоны. Все на бегу. И медаль я получал так же, второпях, когда собирались в Челябинск. Пустяк, а приятно.

Танковые бои во время наступления на Днепр часто напоминали друг друга. Если не удавалось с ходу прорвать оборону, начинали обход и вступали в бой с флангов. Впрочем, к тому времени, когда наши гремящие машины выходили во фланг, немцы уже были, как правило, готовы к отражению атаки. Разве что укрепления оказывались послабее и орудия били из неглубоких капониров, давая возможность драться на равных.

Нам не зря прикололи звездочки на погоны. Была бы возможность, Колобов привинтил бы и ордена на грудь. Он не скрывал, что посылает на верное уничтожение батарею СУ-122. Правда, самоходчики уже ушли и не слышали правды, о которой, может, и сами догадывались. Требовались пушки помощнее, чтобы рассеять отступающие немецкие колонны тяжелыми снарядами и заставить зашевелиться укрепленный муравейник вокруг хутора Мариновский. Мы не знали, сколько там техники, орудий и войск, но понимали хорошо одну вещь. Фрицы прижаты к Днепру, заслон получил приказ сдерживать наши войска, сколько возможно. Тех, кто прикрывает отступающие колонны, не ждут на переправе. Их задача — драться до последнего. Дать возможность перебраться на правый берег как можно большему количеству своих солдат и офицеров.