тоже птица!

Но ты, Орел, летаешь выше гор,

А мне перемахнуть через простой забор

И то огромный труд. Как тут не удивиться?

— О чем печешься ты? — проклекотал Орел. —

Тебе со мною стоит ли равняться?

Но если жаждешь ты под облака подняться,

Я подниму тебя, коль речь с тобой повел,

Но уж назад лететь тебе самой придется!

И мы встречаем кур, что рвутся в облака.

Но это им пока

Не удается!

Заяц на приеме

— Зачем пожаловал? — спросил у Зайца Лев.

Тот перед ним сидел, ничуть не оробев.

И вдруг сказал: — Припоминаю, Лева,

Как встретил ты меня в ночном лесу, хмельного,

Я у Ежа тогда на дне рожденья был.

Как видно, ты меня забыл!

А ведь у нас с тобой давнишнее знакомство!

Ну, как, старик, живешь? Здорово ли потомство?

— Пошел ты вон! — промолвил царь зверей.

И Заяц вылетел в одну из двух дверей.

Когда идешь в инстанцию.

То соблюдай дистанцию.

Художество

К редактору в рабочий кабинет

Явился человек преклонных лет

И, положив на стол объемистую папку.

Сказал: — Я вам принес своих стихов охапку!

Живу на пенсии, как ветеран труда.

Решил на старости поэзией заняться —

Причастен к ней я не был никогда.

Зато теперь хотел бы издаваться!

Без малого тут восемь тысяч строк!

Как начал, так пошло — строчу без передышки

И настрочил, пожалуй, на две книжки.

Да вот не знаю, кто бы мне помог?! —

Редактор, нацепив на нос очки.

Сказал сочувственно: — Мы оба старички!

Мне тоже срок пришел на пенсию податься.

Так вот я и решил художеством заняться:

Танцором стать на склоне лет —

Имеется в виду балет.

Да только я боюсь, что буду спотыкаться!

Общий снимок

(Из Даулена Айтмуратова)

Медведь и Заяц, Суслик, Еж и Рысь,

И живность прочая однажды собрались.

Решив на этот раз друг друга не бояться

И общей группой всем на память сняться.

Но тут возник вопрос: кому где встать и сесть,

Ведь это же большая честь

Поближе к сильному на снимке оказаться!

Нацелил объектив Мартышкин аппарат.

Команда подана. Всех осветила вспышка.

Вот снимки розданы, по списку, всем подряд…

— Но где же я? — пролепетала Мышка.

— И мне себя никак не разглядеть! —

Заметил Еж. — Всех заслонил Медведь! —

На снимке оказался тот видней.

Кто был в лесу всех больше и сильней.

* * *

Меня захочет критик обвинить:

— Как эту басню к людям применить?

— А очень просто! — будет мой ответ. —

Не точно так ли в дни застойных лет

Был тот неприкасаем и силен.

Кто из казны награбил миллион.

Кто, нахватав и взяток, и наград.

Всех растолкав, садился в первый ряд?

Оркестр

Оркестр, что много лет симфонии играл

И первые призы на фестивалях брал.

Вдруг в одночасье развалился!

Как дирижер ни бился,

Так ничего и не добился —

Как видно, стал терять он свой авторитет.

Согласия у инструментов нет!

Уже во время репетиций

Наметилась борьба претензий и амбиций

И прозвучало: «СУ-ВЕ-РЕ-НИ-ТЕТ!»

Ушли «ударные» — тарелки, барабаны.

Ушли «смычковые» (в кафе и рестораны!),

Гобои с флейтами им потянулись вслед…

Все сами по себе, то, что хотят, играют —

Самостоятельность при этом проявляют.

Есть равноправие. Оркестра только нет!

Я взял событие (без лишних аргументов)

Из жизни музыкальных инструментов!

Пустой кувшин

Кто в юности стихами не грешил?

Так вот, один юнец прославиться решил —

Стал опусы свои носить по всем журналам.

Чем досаждать редакторам бывалым.

Ему везде отказ, а он свое в ответ:

— А вот еще стишок! А вот еще куплет!

А вот еще на выбор две поэмы!

Нехороши стихи? Зато какие темы! —

Редактор морщит лоб: — У вас таланта нет!

— А вот еще стишок! А вот еще куплет!..

Мораль мою вы не поймите ложно!

Она проста: сдается мне.

Что из кувшина вылить можно

Лишь то, что было в кувшине!

СТИХИ НЕ СМЕХА РАДИ

Смешная фамилия

Каких фамилий только нет:

Пятеркин, Двойкин, Супов,

Слюнтяев, Тряпкин-Дармоед,

Пупков и Перепупов!

В фамилиях различных лиц.

Порою нам знакомых.

Звучат названья рыб и птиц.

Зверей и насекомых:

Лисичкин, Раков, Индюков,

Селедкин, Мышкин, Телкин,

Мокрицын, Волков, Мотыльков,

Бобров и Перепелкин!

Но может некий Комаров

Иметь характер львиный,

А некий Барсов или Львов —

Умишко комариный.

Бывает, Коршунов иной

Синичкина боится:

А Чистунов слывет свиньей,

А Простачков — лисицей!

А Раков, если не дурак,

Невежда и тупица,

Назад не пятится как рак,

А все вперед стремится!

Плевков фамилию сменил.

Жемчужиным назвался.

Но в основном — ослом он был.

Ослом он и остался!

А Грибоедов, Пирогов

Прославились навеки!

И вывод, стало быть, таков:

Все дело не в фамилии, а в человеке!