Ни тебе оружия, ни народов, ни сословий, ни распрей. Здесь все равны.

— Так уж и все, — хмыкнул одноглазый. — А как же упомянутый тобой барон?

— Ну, должен же кто-то управлять эдакой оравой, — пожал плечами Ранко и взлохматил шевелюру одному из мальчишек. — К тому же они сами выбирают себе главаря, а не просто сажают на трон молодого высокородного пропойцу, когда помрет старый. Это древний обычай, который идет, говорят, еще со времен Эпохи цветов. Дикий народ, однако!

— Интересно, — Каурай огляделся по сторонам — от обилия цветастых шатров, бус и пышных юбок уже начинало рябить в глазах, а от навязчивых запахов пряностей и пыльных ковров хотелось чихать. — Откуда же тебе известно про Эпоху Цветов?

— Говорю же — древний обычай.

— Нет, я не про это. Эпоха Цветов не то название, которое известно каждому встречному-поперечному рубаке. Удивляешь, Ранко. Интересуешься историей?

— Да нет, — смутился молодой казак. — Просто люблю поболтать на разные темы.

— История? Религия? Военное дело?

— Не без этого… Гляди!

С широченной улыбкой он ткнул пальцем куда-то в сторону, где ухо встретило лошадиное ржание, разозленные восклицания и ругань. Каурай проследил за его пальцем, выругался и, забыв про все на свете, он поспешил меж шатров к деревянному забору, где вздувались вспотевшие рубахи злющих мужиков и чернела конская шкура.

Очень знакомая шкура.

Глава 21

Несчастную Красотку скрутили сетью арканов и пытались удержать на месте силами аж четверых здоровых мужиков, но та отчаянно сопротивлялась и норовила затоптать каждого, кто посмел подойти к ней слишком близко. Еще трое держались поодаль, качали головами и давали советы, но все без толку. К тому моменту, как к ограждению подошли Ранко с Каураем, один из таборщиков катался по земле с пробитой головой, из которой во все стороны брызгала кровь. Спасать бедолагу из-под копыт к нему бросились сразу двое его товарищей, перебирая всех чертей с матерями, святых и смелых заступников.

— Адская тварина, — донеслось до уха одноглазого восклицание людей, которые и не думали пересекать ограждение. — Такую поди удержи, не то что оседлать и заставить слушаться! Эх, и зря Гарон с ней возится. Такую только на колбасу!

Красотка снова угрожающе заржала, раздувая ноздри, дернула головой, и тут на глаза ей попался Каурай.

— Эй! — крикнул он. — Это моя лошадь!

Сразу с десяток голов повернулось в его сторону, когда при виде хозяина кобыла радостно заржала и взвилась на дыбы. Отвлекшиеся мужички с испуганным воем полетели в разные стороны, и лишь чудом им удалось избежать побоев.

Когда одноглазый перемахивал через изгородь, на земле барахталось уже трое неудачливых коневодов. Они намертво вцепились в веревки и из последних сил пытались сдержать бурный нрав Красотки. Необузданная кобыла снова скакнула на месте, вырвала веревки из вспотевших рук, и с единственным упорным таборщиком, который тащился за ней по земле, ругаясь на чем свет стоит, подскочила к одноглазому.

— Здравствуй, дорогуша… — прошептал одноглазый, поглаживая ее по шее. — Навоевалась?

Красотка только обиженно всхрапнула ему в лицо влажным дыханием и ткнулась в лицо — вот, не видишь что ли?..

Униженные таборщики медленно поднимались с земли, отряхивали штаны и озадаченно поглядывали на враз присмиревшую кобылу, с которой они мучились, наверное, с самого утра.

— Эй! — крикнул таборщик, который хватался за веревку до последнего. Плотный загорелый черноусый мужчина с поседевшими волосами и косящим глазом. Широкая черная рубаха вся пропотела и липла к его телу. — Ты кто такой? Отойди от моей лошади, чужак!

— Твоей лошади, говоришь? — одноглазый даже не поглядел в его сторону. — Я и гляжу, как ты умело управляешься со «своей лошадью». Еще чуть-чуть и «твоя лошадь» раскроила бы тебе черепушку. Как вот этому.

Он указал на мужичка, который все лежал на траве, охал, вращал глазами, пытаясь прийти в себя и остановить кровь. Его уже уводили подальше от взбесившейся лошади.

— Какое твое дело до того, как я управляюсь с моей лошадью? — не унимался пленитель Красотки. — Ты кто вообще? Кто пустил незнакомца за цепь?!

На крики начали стягиваться остальные мужчины и женщины табора, настороженно поглядывая на Ранко с Каураем.

— Я повторяю, чужак, отойди от моей кобылы! Мне ее честно лес подарил!

— Кто? — хмыкнул Каурай и хотел уже посмеяться над ним, но в разговор влез Ранко:

— Лес, — снисходительно улыбнулся молодой казак. — Нашел он ее в лесу. А значит, ему ее лес подарил. Таков их закон, одноглазый. Кто нашел — берет себе.

— Да-да, точно! — кивнул ему косоглазый таборщик. — Правильно говоришь, Ранко. Это ты привел в табор этого одноглазого невежду?

— Ничего себе подарок, — удивился одноглазый. — И давно в лесу лошади как яблоки собирать можно? Не думал ли ты, добрый человек, что эта лошадь может кому-то принадлежать?

— Ты не знаешь наших законов, чужак! — поднял палец таборщик и снисходительно покачал головой. — Если ты потерял свою кобылу — что ж, значит это твоя вина, и лошади с тобой было худо. И она пришла ко мне — значит, лес одарил меня. Не глупи, отойди от моей лошади.

— Увы, — развел руками Ранко. — Это их древний закон — нашел-потерял.

— Ранко, на чьей ты стороне?!

— На стороне здравого смысла, — хохотнул таборщик. — Ранко хороший парень — знает чужие обычаи и не выпендривается, как некоторые. Так что отойди от кобылы и не мешай. Я найду способ научить эту дурочку послушанию!

Но одноглазый не сделал и шага в сторону:

— Хм… Хочешь попробовать помешать мне уйти отсюда со своей собственностью, так?

— Что? Ты грабишь меня? Средь бела дня? — выпучил глаза таборщик и обвел окружающих пораженными до глубины души косыми очами. — Он хочет ограбить меня посреди табора, а, люди?! Меня, Гарона! В моем родном таборе!

— Может быть, мы сможем как-то договориться? — примирительно поднял ладони Ранко. — Мой друг очень привязан к этой лошади, и он вполне мог что-нибудь дать тебе в обмен на доброту. Подари ему лошадь, а он подарит что-нибудь тебе. Это будет честно и благородно.

— Ха! И что может такой оборванец как он предложить мне взамен такой замечательной лошади, а? — вскинул подбородок таборщик, назвавшийся Гароном.

Красотка только фыркнула в его сторону.

— У нас есть другая лошадь, — предложил ему Ранко. — Пойдем, дорогой Гарон, и мы покажем тебе ее.

— Что? У вас есть лошадь, способная поспорить в стати с этой вороной кобылой?

Ранко терпеливо указал ему на лошадей, на которых они с Каураем заехали в табор.

— Вон эти что ли? — хохотнул таборщик Гарон. — Эдакой конягой только землю пахать и выйдет. Обмануть меня хочешь, Ранко?