Утром я слышала, когда Шах-Ра уходил. Только в тот момент вспомнила о просьбе Ориллы. Жаль, что он не позвал меня составить ему компанию. А может, хотел, чтобы я спросила об этом сама? Но ни того, ни другого не произошло, потому мне пришлось остаться в одиночестве. И сразу захотелось покинуть комнату – здесь я чувствовала себя в безопасности, только когда Шах-Ра был рядом.

Оделась теплее и поднялась на крышу. Рассвет еще цеплялся за макушки высоких скал, но уже было светло. Здесь ночи длиннее, чем в Курайи. Но, по всей видимости, я начала привыкать к извечной прохладе – я уже не дрожала постоянно. Немного посидела на краю, наслаждаясь красотами только просыпающегося Тоара, а потом решила поупражняться: мои успехи радовали меня саму больше, чем Драконов. А еще любые достижения делали меня сильнее во всем остальном.

Когда позади хлопнула дверь, я резко обернулась. Конечно, я не собиралась идти на завтрак – сидеть за столом вдвоем с Ориллой было выше моих сил. Но не предполагала, что она явится сюда собственной персоной. Возможно, нам давно нужно просто поговорить? Однако за ее спиной показалась еще одна фигура – Хона, начальника замковой охраны и сильного мага. Его присутствие обескуражило еще сильнее.

– Доброе утро, государыня, – несмотря на смутный страх, я все же попыталась быть вежливой. – Как вы себя сегодня чувствуете?

Орилла не улыбалась, а лицо ее выглядело каким-то безжизненным, каменным.

– Итак, Кая из Курайи, ты, я смотрю, неплохо здесь прижилась.

– Все благодаря вашей милости, государыня.

Я спонтанно отступила на шаг, прекрасно выловив в ее тоне отголоски едва сдерживаемого гнева. Да она едва сдерживается, чтобы не скривить губы в злой усмешке.

– Моей милости, – она отозвалась эхом. – Это именно моя милость сделала из безродной девки причину, по которой отказывают матери будущего Дракона?

На это мне ответить было нечего. Комментарии к ее эпитету были излишни – Орилла перестала сдерживаться окончательно. Ей было ненавистно все во мне – мои волосы, мои реверансы, мои тренировки с ее мужем, счастливый смех Шах-Ра и, как следствие, само мое существование. Но я не боялась – знала, что смогу использовать магию и исчезнуть отсюда в любой момент. Я все еще надеялась придумать и сказать нечто такое, после чего ярость Ориллы снова станет сдержанной:

– Государыня, вам не стоит беспокоиться на этот счет. Ваше здоровье и прекрасное настроение – все, что нужно правителям…

Она перебила резко:

– Хватит. Хон, сделай то, о чем говорил.

– Как прикажете, государыня.

Он шагнул в сторону и вскинул обе руки вверх, а потом резко опустил их, что-то шепнув. И я тотчас ощутила тяжесть. Попыталась собрать магию, но не почувствовала никакой реакции – он каким-то образом усыпил ее. Хуже всего было то, что меня не слушались даже руки и ноги. Я начала паниковать:

– Что вы делаете? – от Ориллы ответа не дождалась, потому обратилась к магу громче: – Что вы делаете, уважаемый Хон?

Но они оба молчали. На их лицах не отразилось ни радости, ни ликования, только какая-то твердая решимость. Страх затопил все нутро, потому я попыталась снова:

– Государыня! Вы пугаете меня. Скажите, чем я вас обидела, и я сделаю все возможное, чтобы исправить оплошность!

И без ответа было известно, чем я ее обидела. Просто от ужаса я готова была говорить о чем угодно, лишь бы она не отдала еще один приказ – ведь не просто так сюда явилась. Тем не менее, она сухо ответила:

– Ты просто тренировалась на крыше, Кая, как часто это делала раньше. Не рассчитала силы и упала вниз.

От бессилия в моем голосе появились истерические нотки:

– Нет, он поймет! Шах-Ра все поймет!

Произнесенное имя еще сильнее выбило Ориллу из колеи. Она сжала кулак и сделала шаг вперед:

– Даже если поймет, то что он сделает? Убьет меня? – она усмехнулась. – Тогда это будет самая эпичная запись в летописях Дрокка. Я готова рискнуть.

Она выглядела довольно спокойной. Хон же заметно волновался:

– Государыня, поспешите! Как только государь почувствует угрозу ее жизни, он бросится сюда.

Орилла, по всей вероятности, гнева Дракона не боялась. Или решила, что лучше умереть от его руки, чем пережить его нелюбовь. А маг опасался действовать без ее распоряжения. Орилла подошла еще ближе, а я даже не могла отступать.

– Мне сообщили, – она говорила размеренно, холодно, – что вчера Шах-Ра ходил с твоей печатью. Кем ты себя возомнила, выскочка из Курайи?

Хон подбежал ближе – вероятно, чтобы толкнуть меня сразу, как только государыня разрешит. И бегло добавил:

– Так и было! Это вопиющий случай. Не исключаю и приворота. Но, государыня, поспешите.

– Потому я оказываю услугу всему Дрокку, – закончила она.

Совершенно неожиданно страх отступил. В груди поднялся какой-то ветер: это я быстро расправляю крылья, делаю взмах, еще один. Нет, это не мои крылья – Шах-Ра почувствовал. Он уже летит. Мне нужно только несколько мгновений – для еще нескольких взмахов. Я подняла подбородок, твердо вознамерившись с помощью любой наглости тянуть время. Орилла не может справиться с эмоциями, потому именно ее эмоции и дают мне шанс.

– Да, государыня, я поставила печать, потому что он так захотел. Никакого приворота не было, вы и сами это знаете. Сразу поняли, как только увидели его первый взгляд, направленный на меня. Возможно, он хотел мне показать нечто очень важное – что между нами двумя нет слова «унижение». Ему не было стыдно называться моей собственностью, как не должно быть стыдно мне.

– Что? – она от моей наглости опешила.

– Заботьтесь о своем сыне, государыня, а о Шах-Ра позабочусь я.

– Как ты смеешь называть его имя?! – закричала она.

– Смею, – я чувствовала, как в груди отзывается каждый быстрый порыв ветра, а потом вверх, рассекая воздух. – Потому что я единственная для него, как он единственный для меня.

Орилла сама кинулась вперед, выставляя руку, но толкнуть не успела. За моей спиной как будто образовалась воздушная яма. Я не оборачивалась, но чувствовала два распластанных огромных крыла. Когтистая лапа вцепилась в ограждение, снося его, другая с невероятной скоростью переместилась вперед и схватила Хона. Орилла отшатнулась в ужасе – я продолжала смотреть на нее и пыталась не вслушиваться в хруст костей и предсмертные вопли придворного мага, который считал, что оказывает услугу не государыне, а всей стране.

Государыня забылась, побежала к двери, но упала и развернулась. Больше она не двигалась, заторможенно глядя на чудовище, способное вгонять в трепет любого смертного. Дракон подался на нее, раскрыл пасть. Я не взвешивала за и против, но меня затошнило от мысли, что прямо сейчас совершенство убьет не только Ориллу, но и сына – вполне возможно, собственного. Крикнула до того, как успела осмыслить: