Тафф с трудом сдерживал свой восторг. Он даже и не сомневался, что они сумеют одолеть Паучью Королеву и спасти Сафи.

Он верил, что всё получится. Он верил в Кару.

И от этого было ещё хуже. Ведь она ему солгала.

«У меня нет выбора, – говорила она себе. – Тафф нипочём бы не согласился, если бы знал, на какой риск я иду».

Кара заставила совесть умолкнуть, сосредоточившись на том факте, что большая часть из сказанного брату всё-таки была правдой. Она в самом деле планировала украсть у Риготт «Вулькеру». Она просто пока не придумала, как это устроить.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Кара Таффу. – С могуществом Риготт мне не тягаться, поэтому лучше всего будет сбить её с толку, заставить растеряться. Так что больше всего нам нужны твои гениальные уловки, маленькие хитрости.

Она ещё никогда не видела, чтобы Тафф так широко улыбался.

За два дня он разработал план, который с большим удовольствием изложил ей при помощи карт, иллюстраций, глиняных моделек и нескольких кукол из носка. Хитрых уловок в нём было даже больше, чем предвидела Кара, и хотя сама она инстинктивно стремилась всё упрощать, тут она ничего менять не стала.

«Я понятия не имею, сколько времени потребуется, чтобы сотворить это Заклинание, и лишняя неразбериха может помочь мне выиграть несколько драгоценных минут».

Когда план был утверждён, они посвятили в него Мэри и папу.

– У меня есть поручение для вас обоих… – начала Кара.

Мэри согласилась без колебаний и ушла к себе в мастерскую, торопясь взяться за работу. А вот папа заупрямился. Он по-прежнему рассматривал Де-Норан как надёжное убежище: место, где все они смогут начать жизнь заново. И как только Риготт их обнаружит, эта возможность будет утрачена безвозвратно.

– Придётся рискнуть, – настаивала Кара. – Это единственный способ остановить её раз и навсегда.

– Приведя её прямиком к последнему гриму? – спросил папа. – Да это же безумие! Нам следует скрываться. Это самый безопасный вариант.

– Только не для тех невинных душ, которые загубит Риготт, пока мы сидим сложа руки!

Папа поморщился: её слова угодили в больное место.

– Нам нужно терпение, – промолвил он неуверенно, как будто пытался уговорить самого себя. – Когда Риготт примет договор, предложенный предводителями…

– Ну папа! – воскликнула Кара. – Неужели ты в самом деле думаешь, что, когда эти трусы преклонят колени перед Риготт, она прекратит разыскивать последнюю часть «Вулькеры»? Паучья Королева вовсе не стремится к власти! Её интересует только магия. Так что мы никогда не будем в безопасности. До тех пор, пока она жива.

Мужчина встретился взглядом с Карой. Поначалу он смотрел вызывающе, как будто готовился достойно возразить на все её аргументы, но потом его глаза вдруг наполнились слезами.

– Ты едва успела вернуться ко мне, – выдохнул он. – И мысль о том, чтобы снова лишиться тебя… и Таффа…

«Дело не в том, что он не хочет остановить Риготт, – внезапно осознала Кара. – И не за себя он боится! Он боится за своих детей».

– Я не нуждаюсь в твоей защите, пап, – попыталась успокоить она отца, уткнувшись лбом ему в грудь. – Ведь я же вексари!

– Ты моя доченька, – покачал головой папа. – Я всегда буду стремиться защищать тебя. Но в то же время я понимаю, что ты – единственная, кто способен положить конец всему этому.

Он прижал её к себе и вздохнул, покоряясь судьбе.

– Ну, так что же я должен сделать?

Кара обрисовала роль, которая отводилась в их планах папе, и отправилась искать последнего из тех, чья помощь была им нужна: Брима. Отец Сафи некогда был настоящим великаном, но с тех пор, как они виделись в последний раз, он исхудал и лицо его покрылось морщинами. В глазах у него стояла тоска от разлуки с единственной дочкой, и хотя он, по доброте душевной, молчал об этом, не приходилось сомневаться, что он винит во всём Кару. Тем не менее Брим готов был пойти на что угодно, чтобы Сафи вернулась в его объятия, и охотно согласился на их странную просьбу.

После этого Каре оставалось лишь ждать, пока завершатся все необходимые приготовления. Долгие, пустые часы тянулись, превращаясь в недели. Боль в плече отступила, а вот боль от гибели Лукаса – нет. Кара целыми днями бродила по прекрасным дорожкам Чащобы, вспоминала Лукаса и устанавливала связь с животными по всему острову.

«Будьте наготове! – предупреждала она их. – Скоро вы мне понадобитесь!»

И вот, когда Кара уже почти сошла с ума от нетерпения, подготовка завершилась.

Настал её черёд действовать.

Она стояла одна в заброшенной хижине, глядя на единственный имеющийся там предмет мебели: ростовое зеркало, вдоль рамы которого были закреплены длинные свечи. Кара внимательно изучила своё отражение в ореоле света. Она была в кремовой ночной рубашке и босиком. Волосы у неё были нарочно растрёпаны, под глазами красовались сизые тени. Она выглядела как девочка, которая утратила всякую надежду и проводит ночи без сна.

«Отлично!»

Тогда, в башне Песочных Часов, Риготт утверждала, что в один прекрасный день Кара поймёт, насколько бесполезно сопротивление, и сама явится к ней. Чтобы всё получилось, нужно было заставить Риготт поверить, будто всё так и есть.

«Ну, я готова. Я всё предусмотрела. Сюрпризов не будет».

И тут в дверь постучались.

Кара вздрогнула от неожиданного шума. Она нарочно приказала серым плащам, которые охраняли хижину, чтобы её не тревожили ни при каких обстоятельствах. Скорее ошеломлённая, чем встревоженная, она подошла к двери и повернула ручку, лишь в последний момент с ужасом осознав, что это Кверин мог наконец явиться за своей платой.

«Нет! – с колотящимся сердцем думала Кара, когда дверь отворилась и в темноте проступила невысокая фигурка. – Не сейчас, только не сейчас…»

Но это был всего лишь Тафф. Кара шумно выдохнула.

– Извини! – прошептал он. За его спиной двое стражников пожали плечами, как бы говоря: «Ну а что мы могли?» – Я не услышал голосов и решил, что ты ещё не начала.

– Ну, что такое? – спросила Кара.

– Мне надо, чтобы ты кое-что для меня сделала, – продолжил он, проскользнув в комнату. Кара затворила за ним дверь. – Вообще это была задача Мэри, но она сейчас совсем кроха, и я решил, что лучше я сам. Только у меня в голове настоящий кавардак, мысли так и мелькают, и я очень боюсь, что забуду. А этого никак нельзя допустить.

И Тафф сунул ей в руки маленький липкий шарик, похожий на жёваную ириску. Шарик был знакомого розового цвета.

– Мэри постаралась придать ему тот же оттенок, что и у «Вулькеры», чтобы Риготт ничего не заподозрила. Ну то есть в конце-то концов она его обнаружит, но я рассчитываю, что всё случится так быстро…