Однако теперь тем более важно встретиться с ним снова. И целый вечер Дженни ломала голову над тем, как же ей отыскать своего пропавшего благодетеля.

Фредерик подумал, а не пойти ли ему на вокзал с алой розой в руке. Такой романтический жест не слишком-то отвечал его характеру, но ему очень хотелось показать Вирджинии, как он рад ее приезду, как высоко ценит ее выход из тени, ее поддержку. Однако, поразмыслив, он все-таки отказался от этой идеи. Мистер Квентин посчитал, что человеку в его возрасте как-то глупо носиться по перрону с розами. Также он побоялся, что жена посчитает этот знак внимания неискренним или даже заранее просчитанным. Разумнее всего было вести себя как можно естественнее. В конце концов, так будет спокойнее и для самой Вирджинии. Не надо раздувать из ее приезда нечто из ряда вон выходящее, лучше повести себя так, словно присутствие жены само собой разумеется.

Однако он приехал на вокзал Кингс-Кросс слишком рано, за полчаса до прибытия поезда. Ему очень хотелось, чтобы выглянуло солнце и лондонские кварталы заиграли ласковыми переливами света и тени. Но конец августа был холодным и сумрачным, и наступающий сентябрь, похоже, будет вовсе не медово-янтарным, а зловеще-свинцовым месяцем. Небо было плотно укутано облаками, и лишь иногда в облачной ткани мелькали крохотные лоскутки лазури.

Времени у Фредерика было еще достаточно, и поэтому он решил выпить кофе. Мужчина стоял за высоким столиком кафе и наблюдал за людьми, что проходили мимо. Вокзалы он любил. Ему нравились места, символизирующие новый старт, движение, наполненное здоровой спешкой и суетой. Именно эти понятия и характеризовали нынешний этап его судьбы. Он сам стоял на старте. Он хотел сделать рывок, хотел продвинуться далеко вперед. Так было в его жизни далеко не всегда. Долгие годы он думал, что главная его миссия – управлять полученным в наследство банком, сохранять и приумножать благосостояние, заложенное предками. Когда он женился на Вирджинии и через некоторое время стал отцом, в центре его интересов оказалась семья. Она была для него важнее, чем любые профессиональные достижения, настоящие и будущие.

Его охватило внутреннее беспокойство примерно в то время, когда Ким исполнилось три года. Семейная жизнь стала своего рода рутиной и уже не казалась ему такой волшебной, как поначалу. Внезапно он загрустил от осознания того, что до конца своей жизни будет день за днем ходить в свой банк, беседовать со скучными клиентами и устраивать дурацкие вечеринки, на которых все напиваются за его счет. Он вынужден был «окучивать» потенциальных крупных вкладчиков, стараться угодить им, даже если они вызывали у него сильное отвращение. У Фредерика возникло чувство, что он так и завязнет в этом болоте и не сможет ничего изменить ни в своей жизни, ни тем более в жизни своей страны. Мистер Квентин продолжал дело своих дедов, однако он был лишен ощущений, что самостоятельно добился чего-то в своей жизни. Его прадед основал банк. Его дед и отец выстроили бизнес во всех деталях. А ему оставалось лишь беречь и сохранять то, что другие подняли с нуля, на голой земле.

Фредерик поглядел на часы: до прибытия поезда оставалось еще десять минут. Кофе он выпил уже давно. Мужчина положил на столик рядом со своей чашкой несколько монет в качестве чаевых и медленным шагом отправился на перрон.

С Вирджинией он познакомился тоже на вокзале. Хотя это был и не Кингс-Кросс, а Ливерпуль-Стрит. Они оба ждали поезда на Кембриджшир и Норфолк. Фредерик ехал тогда в Кингс-Линн по звонку Джека Уолкера. Управитель поместья позвонил ему за два дня до этого и сообщил, что бурей сильно повредило крышу особняка, починить ее своими силами он не может и хочет обговорить с хозяином возможные расходы на ремонт. Фредерик схватился за голову: был декабрь, преддверие Рождества и Нового года. Его ежедневное расписание, до последней минуты заполненное всевозможными делами и встречами, трещало по всем швам. Однако он счел некрасивым оставлять наемного работника один на один с непростыми финансовыми проблемами. Фредерик стоял на вокзале, глубоко засунув руки в карманы пальто, дрожа от холода, и раздумывал, не лучше ли будет совсем избавиться от Ферндейл Хауса. Продать его к чертовой матери. Жить там он не собирался, и даже в отпуск его не тянуло в эти мрачные каменные стены. «Это имение – просто камень на шее, и его содержание обходится неоправданно дорого», – думал Фредерик с досадой. И только уважение к деяниям предков, которые построили когда-то этот дом и собирали в нем огромное семейство, останавливало Квентина от принятия радикального решения.

Вирджиния ждала поезда в двух шагах от Фредерика. Молодая блондинка, очень худая и бледная, зябко куталась в воротник черного зимнего пальто. Ее опечаленное лицо обворожило Фредерика. Вскоре мужчина поймал себя на том, что то и дело оглядывается на нее, он даже готов был накинуть ей на плечи собственное пальто, лишь бы она не мерзла. Когда подошел поезд, Фредерик, будто бы совершенно случайно, зашел с ней в одно купе и сел напротив. Он не мог отвести от нее взгляда и казался самому себе навязчивым болваном, стоящим на грани отчаянья. Она немедленно достала из сумочки книжку и погрузилась в чтение, а он разглядывал обложку и ломал голову, с чего же начать разговор. Когда молодая женщина подняла голову и стала глядеть на покрытые бело-голубоватой изморозью ландшафты Эссекса – над нежно закругленными холмами уже начали сгущаться ранние декабрьские сумерки, – Фредерик наконец-то решился проявить инициативу.

– Замечательная книга, – сказал он как бы невзначай. – Я читал ее.

Это была неправда. На самом деле Фредерик и слыхом не слыхивал о таком авторе… Незнакомка посмотрела на него с удивлением.

– Да что вы?

– Да. Читал… примерно год тому назад.

Он специально накрутил срок побольше, чтобы в случае возможной дискуссии о книге сослаться на естественную человеческую забывчивость.

Она наморщила лоб.

– Не может быть! Эта книга вышла совсем недавно.

Фредерик внутренне ругал себя последними словами за такую оплошность.

– В самом деле?

Блондинка перевернула страницы назад, к началу.

– Да. Она вышла в октябре этого года. Примерно два месяца тому назад.

– Хм.

Фредерик сделал вид, что внимательно изучает заглавие.

– Значит, я ошибся, – признал он, понимая, что ведет себя как последний дурак. – Наверное, я имел в виду другую книгу.

Ничего не сказав в ответ, его очаровательная спутница снова углубилась в чтение.

Удачного начала разговора так и не получилось. Но поскольку теперь терять было нечего, его охватила та самая смелость, которой ему всегда не хватало в отношениях с женщинами.

– Впрочем, нет, я не ошибся, – заявил он. – Я с самого начала знал, что не читал этой книги.

Она подняла глаза и посмотрела на него с некоторым раздражением:

– Вот как?