– Какая, к черту, договоренность? Прекратите мне мозги пудрить! А, я понимаю. Вы сами принимали участие в побеге этой бабы и боитесь, что правда выплывет наружу? Все вы здесь – продажные твари! Я жаловаться буду!

– Товарищ, – в который раз заныл водитель такси, – заплатите денежку, а? Мне домой надо. А если хотите, я вас в другое место отвезу. Там тоже рассаду продают, недалеко отсюда. Понимаю, дачный сезон, только зачем так кипятиться-то?

– Помолчите, любезный, если не понимаете, о чем речь. Ничего вы от меня не получите, пока я не разберусь с этой шарашкиной конторой.

– Плати деньги, гад! – возмутился наконец водитель, доставая монтировку.

Охранник, видя, что потасовка начинает приобретать весьма агрессивный оттенок, ушел в свою будку и начал что-то говорить по телефону, водитель в это время медленно, но верно приближался к Норбекову. Я думала, что тот сейчас отдаст деньги, но вместо этого пенсионер районного значения резво перепрыгнул через турникет и помчался по территории лечебницы, распугивая мирно прогуливающихся по дорожкам парка психов. Не менее шустрый водитель бросился за ним. Тут же из будки выскочил охранник, метнул тоскливый взгляд на оставшийся без охраны пост и кинулся за нарушителями. На территории клиники воцарилось оживление.

Первым моим порывом было воспользоваться ситуацией и точно так же броситься бежать за Норбековым, но здравый смысл и подсознательный страх здорового человека перед подобным заведением меня вовремя остановили. Я еще в подростковом возрасте прочитала «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи и с тех пор ничего страшнее пребывания в психбольнице не могла себе представить. Что, если меня поймают и начнут принудительно лечить? Нормальный человек не будет перепрыгивать через турникет и носиться по территории лечебницы без определенных целей. У водителя эта цель, предположим, была. За Норбекова я не переживала. А вот мне придумать оправдание было бы проблематично.

Ничего, в этом заведении у меня есть связи, а пока посмотрим, чем все кончится. Сидя в своих кустах, я пожалела, что, как Люся, не прихватила картонку. Стоять на одном месте было утомительно, сидеть на майской траве – еще холодно, поэтому пришлось прохаживаться туда-сюда. Наконец возле ворот началась какая-то возня, и охранник вывел водителя. Парень размахивал руками и пытался оправдаться, охранник понимающе кивал и спешил побыстрее его сплавить. Судя по тому, что вид у водителя был сконфуженный, а не агрессивный, с ним расплатились.

Наконец такси отъехало, охранник вернулся в будку, и вокруг опять воцарились тишина и спокойствие. Я ждала до вечера, начинало темнеть. Вот уже разъехались сотрудники, которые не оставались на дежурство, сменился охранник. Дальше здесь ловить было нечего: вряд ли Норбекова выставят из клиники ночью. Как я и думала, придется обращаться к знакомой молочнице и ее мужу, дяде Коле. Хорошо, что в тот раз, когда похищала Рассаду, я была в гриме. Без него он меня не узнает.

Женщина немного удивилась поздней гостье, но виду постаралась не подавать. В прошлый раз я весьма щедро расплатилась с ней, да и без этого, думаю, она не отказала бы мне в приюте. Столько радушия и теплоты оказалось в этой женщине. Меня, как и в прошлый раз, накормили необыкновенно вкусным творогом, уложили спать в маленькой комнатушке. Я, конечно, могла вернуться домой и приехать с утра, но что-то держало меня вблизи лечебницы, где застрял Норбеков. Конечно, отсюда я не могла контролировать происходящее в клинике, но так мне было спокойнее. Да и вставали хозяева рано, утренняя дойка – в начале пятого утра. А мне надо было успеть поговорить с дядей Колей как можно раньше, до того, как он поедет за мусором в лечебницу.

Спала я тревожно, проснулась рано. Как только хозяйка вышла на дойку, я тоже встала, быстренько оделась и вышла во двор. Было прохладно, чисто и так хорошо, что я в который раз подумала: зачем, скажите, мне грязное море и пляжи, насквозь пропитанные чужим потом? Нет, в отпуск – либо в Карелию, либо в деревню. Без вариантов.

Деликатная хозяйка не спрашивала, что привело меня к ним на этот раз, а я и не рассказала. За завтраком разговор зашел о местных новостях и после перечисления свадеб и похорон коснулся лечебницы. Тут я уже держала ушки на макушке. Исчезновение Рассады породило множество слухов. Семья его долго не искала, кажется, с женой он развелся, дети были уже взрослые, на работе тоже не больно-то волновались: обычно даже самый выдрессированный коллектив только радуется, если начальство на какое-то время исчезает. Ну, подумаешь, машину недалеко от лечебницы оставил, с кем не бывает?

Когда спохватились, было уже поздно. Заместитель подал заявление в милицию, местный участковый облазил машину с лупой, но мало-мальски дельных результатов пока не было. Я все ждала, скажет ли Николай что-нибудь о том, что он практически принимал участие в покушении, но мудрый мужичок молчал. Скорее всего, они с женой обсудили ситуацию и решили не сдаваться: по милициям затаскают, а то еще и посадят. Доказывай тогда, что помогал грузить бесчувственное тело из сострадания, а не со злодейскими намерениями.

– Что-то в вашей лечебнице какие-то странности происходят, – покачала я головой, – а я слышала, что вчера на нее вообще налет состоялся. Какие-то люди в черных масках с автоматами и бультерьерами, стрельба. Ничего не слышали?

Мои бесхитростные хозяева переглянулись и с искренним ужасом в глазах уставились на меня:

– Стрельба? У нас? Да что же это делается? Нет, никуда я сегодня Коленьку не пущу, он один у меня кормилец, – запричитала хозяйка.

Кажется, я перегнула палку.

– Да это только слухи, – попыталась исправить положение я, – мало ли что людям померещится.

– Конечно, слухи, – загорелись глаза у «кормильца», – а ты молчи, баба, коли ничего не понимаешь. Еще не хватало, чтобы я испугался выстрелов и этих, буль..

– …терьеров, – подсказала я, – собачки такие. Небольшие ростом.

– Во-во, – петушился дядя Коля, – собачек небольших. К тому же сама ругаешься, когда я прогуливаю, все боишься, что с работы выгонят. Не трусь. Зато приеду, все расскажу. У меня там в прачечной связи.

– Какие такие связи? – опять взвилась его жена.

Пока длилась перепалка, у меня родилась мысль: а что, если переманить эту парочку в Каменные Липы после того, как комплекс начнет работать? Зарплата там будет гораздо выше, чем обычно бывает в селе, дядя Коля со своей Стрелкой будут создавать колорит и катать туристов на санях и телеге, а его жена – кормить потрясающими молочными продуктами собственного приготовления. Это же будет просто замечательно, если на вокзале группу будет встречать не автобус, а несколько таких вот «дядь Коль» со Стрелками. У туристов сразу начнет создаваться нужное настроение.

– Смотрю, с хорошей работой у вас тут проблема.

– Не то слово, – пригорюнилась хозяйка, – каждый день трясусь, что Кольку из мусоровозов погонят. На одном молоке не проживешь.

– А вы могли бы переехать отсюда, если вам предложили бы хорошую работу и высокую зарплату? – закинула пробную удочку я. – Тут в одном селе требуются такие, как вы, работящие и аккуратные.