Вначале мы услышали тревожный шепот: «Англичане на подходе. Англичане на подходе». Глядя через оружейные щели шлюпа «Приключение» (так называлось судно Тэтча), мы видели, что англичане спустили лодку, рассчитывая незаметно подкрасться к нам. Мы бы легко расправились с ними, если бы не одно «но». Помнишь, я рассказывал о пиршестве, где было вино и жареный кабан? Начавшись, это пиршество никак не могло окончиться.

Нас мучило жесточайшее похмелье.

Мы решили отпугнуть приближающуюся лодку, дав по ней залп. Это все, на что мы тогда были способны.

В то утро на борту корабля Тэтча находилась лишь часть его команды. От силы человек двадцать. Я был одним из них и тогда вряд ли сознавал, что мне суждено сыграть свою роль в назревающих событиях, определивших судьбу знаменитого пирата.

Надо отдать ему должное, даже в состоянии жесточайшего похмелья Черная Борода не потерял способность ориентироваться в водных путях бухты Окракок. Подняв якорь, мы спешно двинулись в сторону отмелей.

Люди Мэйнарда устремились за нами. Они подняли красный вымпел, ясно показывая свои намерения. Я это понял по глазам Черной Бороды – моего давнего друга Эдварда Тэтча. Все, кто был тогда на борту «Приключения», знали: англичанам нужен только он и больше никто. В заявлении губернатора Виргинии упоминалось имя лишь одного пирата, и этим пиратом был Эдвард Тэтч. Настырные англичане охотились не за нами, а за Черной Бородой. И тем не менее никто не сдрейфил, никто не прыгнул за борт. Его личность так воодушевляла нас, что мы, исполненные верности и преданности, были готовы умереть за него. Эх, если бы эти его качества – да во благо Нассау!

День выдался тихим – ни ветерка. Паруса обвисли, и нам пришлось уходить на веслах. Англичане нас нагоняли: мы уже видели белки глаз друг друга. Черная Борода бросился к корме. Там, перегнувшись через планшир, он крикнул людям Мэйнарда:

– Черт вас побери, негодяи, кто вы такие? И откуда явились?

Его голос звенел в утренней тишине, но преследователи молчали и лишь безучастно глядели на нас своими пустыми глазами. Похоже, они хотели выбить нас из равновесия.

– Как видите, среди нас нет ни одного пирата, – размахивая руками, гремел Черная Борода. Его голос отражался от крутых песчаных отмелей по обоим берегам узкой протоки. – Спустите шлюпку, поднимитесь к нам на борт. Вы собственными глазами увидите, что мы не пираты.

– Я не собираюсь разбрасываться шлюпками, – ответил Мэйнард. – Вскоре мы так и так подойдем к вам вплотную, – выдержав паузу, добавил он.

Черная Борода выругался и поднял бокал с ромом, произнеся тост:

– Я пью за погибель тебя и твоих людей. Трусливые щенята – вот вы кто! Пощады у вас не прошу, но и вы на мою не рассчитывайте.

– А я не жду от тебя пощады, Эдвард Тэтч. И ты тоже не рассчитывай на мою.

К нам двигались два шлюпа под командованием Мэйнарда. Впервые за все годы знакомства с Эдвардом Тэтчем я увидел в его глазах растерянность. И страх.

– Эдвард…

Мне захотелось отвести его в тихий уголок, где бы мы сели и спокойно обдумали, как быть дальше. Сколько таких разговоров мы вели в «Старом Эйвери»! Но сейчас дело касалось не очередного похода за добычей. Нам требовалось оторваться от англичан и уйти в безопасное место. Люди Тэтча находились в каком-то оцепенении: похмелье еще не выветрилось из их мозгов. Сам Черная Борода торопливо глотал ром, и его голос звучал все громче. Чем сильнее он пьянел, тем меньше внимал доводам разума, тем бессмысленнее и безрассуднее становились его действия. Он приказал выстрелить по англичанам из пушек, а поскольку ядер не было, в жерла натолкали гвозди и старые железки.

– Эдвард, не надо…

Я пытался его удержать, сознавая, что уходить от англичан нужно более тактичным способом. Стрелять по ним означало подписать себе смертный приговор. Численное и оружейное превосходство было на стороне Мэйнарда. Его люди были трезвы как стеклышко. Их глаза горели решимостью. У них была одна-единственная цель – Черная Борода. Пьяный, злой, бушующий, которого они втайне побаивались.

«Бум!» – ударили наши пушки.

Залп получился широким, но облака дыма и песка скрыли его результаты. Затаив дыхание, мы ждали, когда завеса рассеется и мы увидим, насколько серьезно повредили английские корабли. Пока мы лишь слышали крики и треск ломающегося дерева. Кажется, мы неплохо их угостили. Когда воздух снова обрел прозрачность, мы увидели, что один корабль сбился с курса, сел на мель. Второму тоже досталось. Матросов на палубе не было, а в остове зияли пробоины. Наши ребята приободрились. Нам думалось, что еще не все потеряно.

Черная Борода уперся руками в планшир и подмигнул мне.

– Эдвард, второй корабль пока еще на плаву, – охладил я его радость. – Они дадут ответный залп.

Так и случилось. Англичане выстрелили книппелями, уничтожив наш кливер. Победные возгласы людей Тэтча сменились криками отчаяния. Наш корабль потерял плавучесть; его отнесло к берегу протоки, где он накренился, царапая обломками мачт по крутым склонам. Мы беспомощно качались на волнах. Английский шлюп подходил к нам с правого борта, позволяя оценить оставшиеся у противника силы. А сил-то у них почти не осталось. На палубе стоял Мэйнард, рядом с ним – рулевой, которому он все время кричал:

– Подводи ближе! Подводи ближе…

Вот тогда-то Эдвард и решил, что лучшая защита – это нападение. Он приказал нашим людям вооружаться и готовиться к абордажу. С заряженными пистолетами и обнаженными саблями, мы ждали начала последнего сражения в этом глухом уголке Вест-Индии.

Нас окружал пороховой дым, густые слои которого покачивались в воздухе, словно гамаки. Он ел нам глаза, создавая ощущение полной нереальности происходящего. Английский шлюп казался кораблем-призраком, выплывающим из такого же призрачного тумана. Пустые палубы лишь усугубляли это ощущение. Только Мэйнард и его помощник у руля…

– Подводи ближе! Еще ближе! – продолжал кричать Мэйнард.

Глаза у него были ошалелые и выпученные, как у безумца. Одно это, не говоря уже о состоянии его судна, давало нам надежду. Похоже, англичанам досталось сильнее, чем мы думали, и это сражение – не последнее. Мы еще поплаваем.

Но наши надежды были напрасными, в чем мы вскоре и убедились.

Мы притаились за планширом. Если не брать в расчет истеричных выкриков Мэйнарда, в остальном на палубе было тихо. Сколько человек уцелело на шлюпе – мы понятия не имели… за исключением Черной Бороды. Тот был уверен в нашем численном перевесе.

– Их не больше трех-четырех душ, – кричал он. – Остальным мы разнесли башки.

Он был в своей черной шляпе. В бороде дымились фитили. От похмелья не осталось и следа. Лицо Тэтча светилось дьявольским огнем.

– Вперед, на палубу! Искромсаем их на куски!

«Неужели только трое или четверо? – мысленно усомнился я. – А если уцелевших все-таки больше?»