— Если есть что сказать, говори! А нет, оставь свои шуточки при себе! Ты говоришь о своем Альфе! Забылся? — прорычала я.

— Ну, конечно, истинные, да? Будешь защищать его до последнего вздоха? — ничуть не смутившись продолжал он, в отличие от остальных, которые уже без былой веселости замерли.

— Ты меня плохо расслышал?! — прорычали мы вместе с Волчицей, которой, как и мне, совершенно не нравилась эта тема, эти слова, этот собеседник!

— Дура! — выплюнул он, вскочив с места, опрокинув стул и намереваясь уйти.

И чего мне спокойно не сиделось?

Я вскочила следом, в один прыжок преодолев разделяющее нас расстояние и впечатала его в стену. Кухонный шкаф рядом звякнул дрогнувшей утварью.

— Извинись… — прошипела я, выпуская когти в его плечи, нависая над ним, как и он совсем недавно надо мной. Удивленный, но решительный, он замер, бегая глазами по моему лицу тяжелым взглядом.

— Ты прекрасна… — еле прошептали его губы, которые мне болезненно захотелось поцеловать, ощутить на вкус, распробовать… — Извини, ты не дура…

— Так, хорош! — Миша в один рывок поднял меня от пола за шкирку, как котенка, и поставил подальше от Стивена. — А ты, — он пригрозил кулаком блондину, красноречиво играя желваками, — Остынь, пока не натворил глупостей.

Это слишком… Все было слишком: эмоции, происходящее, собственные мысли — всё норовило свести меня с ума. Вот куда он уехал? Почему я, пустоголовая овца, не прицепилась к нему с расспросами? Теперь этот Стивен… С чего я на него так реагирую? Особенно при близком контакте, ведь ну ничегошеньки из разряда ВАУ в нем нет! А его слова и метания? Он словно решил свести меня с ума своими фразами и поступками, распаляя мою злость. Влюблен? Вот уж не думаю… Что-то до шавок его влюбленности заметно не было, а тут активизировалась. Бред… Тогда что? Климакс???

Нет, я скоро сойду с ума от этих мыслей! Девять вечера!!! Где этого паршивца носит, а? Тут же укорила себя, а вдруг с ним что-то случилось? Беспокойство всколыхнулось во мне, но тут же стихло под мерное фырканье Волчицы.

— А с тобой я вообще не разговариваю! — пробурчала обижено я. — Вот где тебя месяц носило, что ты ни слуху, ни духу о себе знать не давала? Бесстыжая! — так, ведя беседы сама с собой, я гипнотизировала окно и прислушивалась к каждому шороху. Я бы давным-давно оборвала телефон Сергея звонками, если бы он был доступен. Какая может быть тут гордость, когда внутри меня все шумит и клокочет от гнева и беспокойства? Этот ядреный коктейль раздражает и сбивает с толку.

Свет фар выхватил амбар, который тут использовался, как гараж для машин, и я наконец-то выдохнула с облегчением. От чего-то глаза защипало, пока я наблюдала, как Сергей двигается в сторону дома, с тревогой оглядывая окна. Все желания, по типу: свернуть ему шею, открутить голову, оттаскать за хвост, испарились в нахлынувшем спокойствии. Не в силах больше сидеть на месте я побежала ему навстречу, перехватив у порога, и повисла на его шее, вдыхая родной аромат выветрившегося парфюма.

— Малышка, ты чего? — обеспокоенно спросил он, сбитый с толку моим поведением. Я же зарылась в него, мечтая вжаться, как можно теснее и раствориться в нем без остатка. — Вика, ты, что плачешь? — попытавшись отлепить от своей груди мою голову ошарашенно прошептал он. Я не заметила, как пара слезинок скатилась вниз от радости, что он жив и здоров, и наконец-то рядом. Мой! — Родная, я сойду с ума, если ты не начнешь разговаривать… Поговори со мной… — попросил он, хватая меня за задницу и подбрасывая, чтобы перехватить поудобнее. — Ну? — обхватив его теперь еще и ногами я счастливо засопела, пока он понес меня в дом. — Женщина, ты, что там, ржешь?

Я не смеялась, а улыбалась. По крайней мере до этого вопроса. Смешок все таки вырвался, разбавляя атмосферу. Меня усадили на стол, рядом с кофеваркой и зарылись в мои волосы шумно дыша.

— Я тебя пять минут назад убить была готова… — прошептала я, млея от близости и тесного контакта. — А сейчас не могу надышаться тобой…

— Прости меня, родная… Прости… Ты даже не представляешь, как я скучал…

Он ошибался, я представляла. Как тут не представить, когда в тебя вжимается возбужденная плоть, сдерживаемая хрупкой тканью наших штанов? Пульс участился, сердце пропустило удар, пока я, немного помешкав, дернула его голову на себя и порывисто поцеловала. С тихим стоном он тут же проникся моей решительностью. Его руки заскользили по моим бедрам, талии, оставляя после прикосновения огненные, казалось, полосы на теле. Реальность переставала существовать под его переборы пальцами к моей груди по ребрам, а обхватив ее, я и вовсе "потерялась". Соски болезненно заныли, требуя внимания. Поцелуй сбивался и прерывался от нашего напора и дыхания. Одновременно мы оторвались друг от друга, чтобы наброситься вновь, уже стащив футболки.

— Горячая…. Мокрая… Вкусная… — прошептал он, запустив руку в мои штаны и спуская их осторожно вниз. Я лишь крепче ухватилась за его плечи руками, не в силах терпеть и минуту промедления. Внизу живота все сжималось, горело, пульсировало и требовало разрядки, моего мужчину.

С ухмылкой он скользнул пальцами под мои трусики, сдвигая их в сторону и шумно выдохнул. Я вздрогнула и выгнулась дугой, вцепившись в каменный член рукой, желая совершенно иного… контакта. Ох, уж эти трусы!

— Тише-тише, — приостановил он меня, помогая мне вызволить его плоть из тугой резинки трусов. — Родная… — рваный выдох. Он закатил глаза, прижав меня ближе к себе, стоило мне обхватить его ствол рукой. К нему было страшно прикасаться, казалось, всего миг и он сольет все скопившееся напряжение наружу. Долго баловаться мне не дали. Приподняв, меня осторожно спустили со стола, развернув от себя и, обхватив грудь, толкнулись между моих ног. От скольжения головки по моему пульсирующему клитору, ноги подогнулись, заставляя крепче вцепиться в стол. Приглушенный стон вырвался из моего горла жидким пламенем.

— Еще… Мне нравится, как ты стонешь…. Мне нравишься ты вся, Вика… Но когда ты кончаешь… Я как маленький мальчик, получивший самый желанный подарок на Рождество… — и без того набухшие соски начали оглаживать и сжимать шероховатыми пальцами, вторая движениям бедер.

"Хорошо. Очень хорошо, но не то… "

— Да войди же ты, — не выдержав этой мучительной пытки, взмолилась я. Он держал меня на грани и не позволял закончить, включиться полноценно в процесс, как я не выгибала спину и не двигала бедрами. Садист!

С глубоким рыком он отстранился, и скользнул в меня по влажным складочкам вызвав настоящее блаженство.

— Это не надолго… блядь. — выругался он, сместив свою руку мне между ног. — Давай, родная, пожалуйста, для меня… — его пальцы творили, что-то невероятное, не позволяя сконцентрироваться на одном ощущение. Грубая ласка на груди, требовательные пальцы на чувствительной горошине, выписывающие невероятные узоры, и размеренные толчки его члена внутри лишали рассудка, растворяли, подчиняли всю мою сущность.

Мы кончили почти одновременно. Я едва ли продержалась дольше минуты, а он тут же последовал за мной, излившись в меня горячей влагой.