Энни и Лаури слышали последовавшую вслед за этим ссору. Лаури, улыбнувшись, сказал тогда: «Если бы я мог предположить, что Каннингхэмы станут нашими соседями, я бы попросил сделать более толстые стены».

Лаури был совершенно не похож на Кевина. Каждое утро он приносил Энни чашечку чая в постель, а в выходные помогал ей по дому, и у него не было никаких комплексов на этот счет, мол, ему нельзя мыть посуду только потому, что он мужчина. Он посмеялся, когда однажды у нее пригорел рисовый пудинг, и не выразил никаких эмоций, когда ей не удалось приготовить омлет и им в конце концов пришлось довольствоваться яичницей-глазуньей.

Гари отрыгнул и принялся орать во всю глотку.

— Я поменяю ему пеленку, если найду чистую, и пойду с ним на прогулку, — уставшим голосом сказала Валерия.

Энни снова предложила свою помощь, и Валерия закурила еще одну сигарету. Было непросто обернуть квадратную махровую ткань вокруг ножек, которыми Гари без конца дрыгал, а сложнее всего оказалось закрепить булавку так, чтобы случайно не уколоть его в животик.

— Однажды я проткну этого маленького негодника, поэтому можешь сделать это прямо сейчас, — устало заметила его мать.

Через десять минут Валерия решительным шагом направилась на улицу, толкая перед собой огромную дорогую коляску. Ребенок был в грязной майке и пеленке, потому что она не нашла чистой одежды. В доме по-прежнему царил беспорядок, и не было даже намека на еду, приготовленную к приходу Кевина.

Энни предположила, что сегодня вечером случится очередная ссора.

Сара Менин, весившая восемь фунтов, появилась на свет, как говорится, без сучка, без задоринки, в последний день сентября.

— Ну разве она не прекрасна! — прошептала Энни.

Сара быстро уснула в своей колыбельке, стоявшей возле родительской кровати. У малышки были светлые волосы с рыжеватым отливом и крошечное, очень серьезное личико.

— Вся в мать. — Лаури поцеловал Энни в щечку. Он смотрел на Сару так, словно не мог поверить, что стал отцом. — Сбылась моя заветная мечта, — нежно пробормотал он. — Моя жена, мой ребенок — моя семья.

— А почему ты не женился во второй раз еще много лет назад? — полюбопытствовала Энни, в то же время понимая, как было бы ужасно, если бы он это сделал.

— Что за странный вопрос! Потому что я ждал, когда Энни Харрисон ответит на мое предложение. — Он поцеловал ее в другую щечку.

— Но ты решил купить дом.

— Мне надоело снимать квартиры, вот почему я это сделал. И сразу же после этого внезапно познакомился с тобой.

Сильвия относилась к Саре с особым трепетом.

— Она такая беспомощная. Жеребята и те могут ходить сразу же после рождения, а ей необходима твоя забота.

— Вообще-то Сиси точно так же заботилась о тебе. Ведь ты тоже не сразу побежала. — Энни поменяла положение, приложив двухмесячную Сару к другой груди.

— Вот уж не думала, что когда-нибудь увижу, как ты кормишь грудью, Энни. Больно, когда она сосет?

— Нет. Вообще-то это даже приятно.

— Брр! — Сильвия содрогнулась.

С тех пор как она стала работать PR-менеджером, стиль ее одежды изменился. Сейчас на ней было короткое зеленое платье-рубашка и толстая золотистая цепочка, опоясывающая ее стройные бедра. Сильвия выглядела очень элегантно, завязав на макушке в узел длинные русые волосы и надев нефритовые сережки. Ее автомобиль стоял снаружи, припаркованный на подъездной дорожке.

— Да я просто шучу. Я почти завидую, что у тебя есть Сара. Она прелесть.

— Почти завидуешь? — Энни удивленно подняла брови.

— Ну, вообще-то ты многое теряешь, не так ли? Ливерпуль — самый известный город на планете. В клубах царит просто потрясающая атмосфера. Тебе следовало бы послушать, как девушки теперь визжат во время выступления «Битлз».

— И ты тоже визжишь?

— Боже упаси, конечно же, нет. Я для этого уже слишком стара. Но, — мечтательно добавила Сильвия, — иногда мне бы так хотелось, чтобы мы все еще были подростками. Я была бы не прочь как следует повизжать.

Энни это показалось ребячеством. Она слушала музыку по радио, однако рок-группы, которые ее исполняли, казалось, принадлежали миру, оставшемуся далеко в прошлом.

— Кстати, никогда не догадаешься, кого я видела на днях в «Нью Корте», — сказала Сильвия. — Джереми Руперта.

— Надеюсь, ты плюнула ему за меня в лицо.

— Я как раз подумывала о том, чтобы именно так и поступить, но он был в компании с обалденным парнем. Я сказала: «Привет» в надежде, что он представит меня своему спутнику, что Джереми, собственно, и сделал. Этот обалденный парень работает адвокатом. Его зовут Эрик Черч. — Сильвия причмокнула губами. — Он католик, и я иду к нему на свидание в субботу.

Энни почувствовала себя преданной.

— Надеюсь, это не означает, что Джереми Руперт окажется в числе приглашенных на свадьбу гостей, если ты вдруг выйдешь замуж за этого «обалденного» Эрика, — проворчала она.

После того как Сильвия ушла, Энни положила Сару в переносную детскую кроватку и пошла в дом, чтобы отнести выстиранное белье. Порывистый ноябрьский ветер высушил все очень быстро. Валерия тоже стирала. Доставив поначалу родителям множество хлопот, Гари со временем угомонился. Его характер стал более уравновешенным, и мальчик теперь редко плакал. Каннингхэмы попытались завести еще одного ребенка, и небезуспешно, — у Валерии уже неделю была задержка.

Соседки помахали друг другу. Валерия, похоже, была не прочь задержаться и немного поболтать, но Энни сказала, что ей нужно приготовить Лаури ужин.

— Я думала, твой муж сейчас работает в Манчестере.

— Так и есть, но дорога домой занимает не так уж много времени. К его приходу я собираюсь сделать запеканку из мяса с картофелем.

Лаури Менин был членом кооператива вместе с четырьмя другими, такими же, как и он, столярами. Иногда все пятеро трудились на одном участке, если там велось крупное строительство. Или же они брались за работу, для выполнения которой требовалось всего пару человек, и справлялись за день. Фред Куиллен, самый старший и дольше всех проработавший в кооперативе, со всей тщательностью контролировал общий объем имеющихся заказов. Адрес и телефон семьи Куилленов был размещен на вывеске над зданием склада в Бутле, где хранились все строительные инструменты и фургоны. Нередко члены их маленького кооператива были полностью обеспечены работой на несколько месяцев вперед. В конце месяца свой заработок они складывали в общий котел, и каждый получал равную долю, исключая сверхурочные часы, которые оплачивались в индивидуальном порядке.

В настоящее время Лаури был единственным из членов их кооператива, кого наняли на строительство роскошного дома, расположенного в предместье Манчестера.

К тому времени как муж Энни возвратился домой, уже смеркалось.