Конечно, среди полицаев были и такие, кто не деградировал и не потерял человеческого облика во время своей службы. Однако приходится признать, что большая часть из них пошла в полицию не для того, чтобы охранять порядок, а совсем наоборот. И это не было только советской пропагандой. Например, даже в документах немецких полицейских властей в Белоруссии есть многочисленные факты драк, пьяных выходок, злоупотребления оружием и прочих подобных инцидентов. В качестве дисциплинарных нарушений были также зарегистрированы насилия и убийства мирного населения, которые совершались главным образом во время переселения евреев в гетто и позднее, во время их массового уничтожения. И зачастую местные полицаи делали даже больше того, что от них требовали немецкие власти. Известно много случаев, когда белорусские или польские полицейские убивали евреев-беглецов из гетто, принимая их за «советских партизан». Иногда «партизаном» становился тот, кто просто не понравился полицейскому. Когда кто-нибудь в городе или деревне доносил на кого-либо как на коммуниста, он обычно делал это в местной полиции, которая и арестовывала подозреваемого. Часто это делалось с невиданной жестокостью. Дома, в которых скрывались «советские агенты», нередко просто поджигались. Когда виноватых не находили, их местонахождение выяснялось через допросы родственников, часто с применением пыток[389].

«Вот поэтому, – подводит итог немецкий историк Б. Кьяри, – образ пьяного, примитивного горлопана-полицая, который тиранил и грабил население, полностью проявляя свои преступные наклонности и садизм, появился не на пустом месте»[390].

Сельские отряды самообороны, созданные местными жителями для защиты от советских и польских партизан, а иногда и немцев, существовали на протяжении всего периода оккупации Белоруссии. Создание таких отрядов облегчалось наличием большого количества оружия, оставленного Красной армией, а также тем, что в центральных и западных районах республики осталось очень много мужчин призывного возраста. Это объясняется тем, что коммунисты не успели провести здесь мобилизацию, а немцы, в свою очередь, всех военнопленных белорусской национальности отпускали из лагерей по домам[391].

До середины 1942 года создание отрядов самообороны носило неорганизованный характер и зависело от инициативы на местах. Однако летом ситуация коренным образом изменилась. В данном случае необходимо назвать две причины таких изменений. Во-первых, это было связано с развитием партизанского движения, бурный рост которого был вызван немецкой политикой в Белоруссии. Во-вторых, создание организованных сил самообороны являлось одним из пунктов программы генерального комиссара В. Кубе, направленной на белорусификацию оккупационного аппарата.

Как уже говорилось выше, 29 июня 1942 года, на торжественном собрании БНС, генеральный комиссар дал добро на создание Корпуса белорусской самообороны (КБС). Далее Кубе официально обратился к И. Ермаченко, чтобы он подготовил со своими сотрудниками воззвание к белорусскому народу о вступлении в этот корпус. На следующий день состоялось заседание Центрального совета БНС, на котором такое воззвание было принято. Этот документ призывал белорусов стать братьями по оружию немецких солдат, а также защитить свою землю от последних попыток Сталина отобрать ее. Его подписали сам Ермаченко, а также ксендз В. Годлевский, В. Ивановский, В. Козловский, Ю. Сакович и архиепископ Филофей[392]. 4 июля 1942 года текст воззвания был опубликован в «Белорусской газете»[393].

1 июля 1942 года в резиденции фюрера СС и полиции генерального округа «Белоруссия» СС-бригадефюрера К. Ценнера состоялось совещание полицейского руководства, на котором Ермаченко представил на обсуждение проект организации КБС. В целом было принято решение о том, что создание самообороны и контроль над ней должны осуществляться центральными и местными органами БНС[394].

В начале июля 1942 года капитан Ф. Кушель разработал план, по которому следовало в дальнейшем разворачивать КБС. Согласно этому плану предполагалось иметь следующую структуру корпуса:

• штаб корпуса должен был располагаться в Минске;

• 1-я дивизия (дислокация в Минске; оперативный район – Минский и Слуцкий округа);

• 2-я дивизия (дислокация в Барановичах; оперативный район – Барановичский, Новогрудский и Слонимский округа);

• 3-я дивизия (дислокация в Вилейке; оперативный район – Вилейский, Лидский и Глубокский округа);

• вспомогательные службы[395].

Находясь формально в распоряжении Центрального совета БНС, корпус должен был подчиняться фюреру СС и полиции на правах вспомогательного формирования.

15 июля 1942 года фюрер СС и полиции генерального округа «Белоруссия» СС-бригадефюрер К. Ценнер ознакомился с планом создания КБС и внес свои изменения. Согласно поправкам Ценнера, вместо развертывания трех дивизий, предполагалось создать сеть антипартизанских подразделений по всему генеральному округу. Поэтому в каждом районе должны были быть организованы добровольческие формирования КБС силой от роты до батальона, которые бы подчинялись местным руководителям немецкой полиции в оперативном отношении и сфере подготовки. Кушель позднее вспоминал, что «эти поправки оказали на нас очень удручающее впечатление. Из них следовало, что роль доктора Ермаченко и лиц, обличенных его доверием, сводилась только к тому, чтобы призвать людей, одеть их, расквартировать и накормить, остальное же передавалось в компетенцию немцев»[396]. Тем не менее руководство БНС было вынуждено согласиться с мнением Ценнера.

Чтобы создать видимость того, что самооборона находится под белорусским руководством, немцы на все высшие командные должности в ней разрешили назначить белорусов. Шефом или главным комендантом КБС был назначен И. Ермаченко. В его обязанности, как было сказано выше, входило общее руководство самообороной и ее материальное обеспечение. В округах соответствующие обязанности возлагались на руководителей БНС. Для организации КБС Ермаченко создал специальную комиссию, в состав которой помимо него вошли еще шесть человек (Калькевич, Ф. Кушель, И. Косяк, М. Пугачев, Ю. Сакович и В. Чеботаревич). При окружных руководителях БНС были сформированы аналогичные комиссии. Помимо этого, при шефе самообороны создавался Штаб КБС, начальником которого был назначен подполковник И. Гутько[397].