Верховный тайный совет считали своим наипервейшим долгом вмешаться во внутриполитическую борьбу. Иначе быть и не могло, поскольку в Совете был представлен самый цвет российской аристократии.

И Совет чувствовал свою силу: «К „верховникам“ приходили доклады от порученцев и местных властей, причем они стремились сосредоточить у себя важные политические дела и указывали Сенату, чтобы он самостоятельно такие не решал. На примере сыскной деятельности Верховного тайного совета видно, что центр высшей власти можно определить по тому, в чьем ведении состоит тайная полиция, политический сыск»[283]. Вот и это — самое главное: кто держал спецслужбы за уздцы, тот и «правил Россией». Существовало одно исключение. «Поскольку малолетний царь Петр II делами сыска не занимался, основная тяжесть работы лежала на А. И. Остермане и князе А. Г. Долгоруком, отце фаворита царя Ивана Долгорукого. Текущие, «маловажные» дела после ликвидации Преображенского приказа в 1729 году сосредоточили в Сенате. Однако вскоре и сам Верховный тайный совет прекратил свое существование»[284].

Советы и канцелярии появлялись и исчезали, но оставалась потребность в получении разведин-формации, в противостоянии иностранным шпионским структурам.

То есть, разведка и контрразведка существовали всегда.

Стоит согласиться с утверждением о том, что после смерти Петра I, в течение XVIII века происходит дальнейшая модернизация России, пусть даже и не всегда удачная. Передовые идеи часто наталкивались на сопротивление подавляющей части дворянства и не находили реализации в исторических условиях того времени. Но в области тайнописи в послепетровской России происходят важные события[285].

В 30-е годы XVIII века в России появляются совершенно новые системы тайнописи — алфавитные, позже — неалфавитные коды. В алфавитном коде текст и шифрообозначения нумеровались параллельно друг с другом. В этом-то и заключено было слабое место, которое значительно облегчало дешифровку (избежать ее можно было путем перемешивания шифрообозначений; вводятся в обиход различные уловки). В 1735 году «государев муж» А. Вешняков разработал собственную систему, в которой каждому шифрообоз-начению соответствовала не отдельная буква того или иного алфавита, а целая словарная величина: буква «Д» — десять, слово «король» — двенадцать, слог «ба» — шестьдесят пять и т. д. Кроме того, в данную систему А. Вешняков заложил определенный сложный код, заключавшийся в отсутствии цифр три и семь. Таким образом, слово «король» можно изобразить тремя комбинациями: 312, 132, 123. В любом случае известно, что речь идет о шифрообозначении «двенадцати». «Следственно, яко оне бы не были, но едино 12 будет видеть». Специально оговаривалась система так называемых пустышек, то есть ничего не объясняющих шифрообозначений, вводимых с одной целью — запутать, сбить с толку контрразведку противника, не дать ей возможность прочитать зашифрованное послание.

Подобные приемы имели очень древнюю историю. Так называемые пустышки использовались еще задолго до Петра I, но в 30-е годы XVIII века приобретают особое значение: их становится шачительно больше, что свидетельствует о факте понимания составителями шифров зависимости раскрываемости тайнописи от частоты употребления одних и тех же величин. Необходимость скрыть от чужих глаз тексты секретных донесений послов, агентов вела, разумеется, к созданию новейших систем шифров, к их частой смене, модификации, доработке, созданию так называемых пустышек. В связи с этим в середине 1750-х годов, возникают новые виды тайнописи. «Цыфир-ные» азбуки увеличиваются в объеме, включая в себя более тысячи величин. Вот что пишут о данном подходе специалисты: «Словарь шифров включает буквы, слоги, географические названия, имена, даты. Шифровальщики отказываются от идеограмм, знаков и целиком и полностью переходят к цифрам; создаются особые знаки, так называемые скрытые пустышки. Другими словами, при их дешифровке отдельные элементы текста могут ничего не значить. Например, в одной из цифирей зашифрованный знак «+» означал, что следующее за ним шифрообозначение не несет смысловой нагрузки. Два знака «++» говорили шифровальщику, что не следует читать два следующих за ним шифрообозначения. Некоторые знаки сообщали о ненужности строк, страниц и даже параграфов текста! Все зависело от фантазии автора шифрованного сообщения. В результате получалось нагромождение цифр, усложнявшее работу вражеских шифровальщиков, ради чего и создавались данные системы. Первые успехи в России криптографов в дешифровке иностранных шифров связывались с именем математика Христиана Гольдбаха. Особенно он прославился при раскрытии шифров посла Франции в России Д. Шетарди. В результате тяжелой и кропотливой работы Гольдбах приобрел огромный опыт в дешифровке, что позволяло ему раскрывать чужую «цыфирь» в течение двух недель. В результате дворцового переворота в 1762 году на престол России восходит императрица Екатерина II, при которой внешняя и внутренняя политика была отмечена важными законодательными актами, выдающимися военными событиями и значительными территориальными приобретениями; престиж екатерининской России в Европе значительно укрепился. История тайнописи при Екатерине II была тесно связана с графом Н. И. Паниным. В 60—80-е годы XVIII века по его указаниям вводились в обиход разнообразные новые шифры. Не меньше внимания граф уделял дешифровке переписки иностранных посланников в России со своими королями. В этом деле Н. И. Панин весьма преуспел в перлюстрации (тайное вскрытие и копирование корреспонденции) бумаг послов, предпринятой еще в 40—50-е годы того же века канцлером А. П. Бестужевым-Рюминым, создателем так называемых черных кабинетов (структура перлюстрации). Для повышения надежности переписки необходимо было пользоваться разными шифрами, употребляя их попеременно, «чтоб в случае, ежели б две или три пиесы [шифротекста] вдруг шифрованы быть над-лежали. оные разными цыфирьми писаны были».

Особое внимание следовало уделять знакам, обозначающим ту или иную «цыфирь». С одной стороны, шифрующий должен был указать своему корреспонденту шифр, которым пользовался сам; с другой стороны, эту информацию требовалось как можно тщательнее скрыть»[286].

Насколько все же сложна была (так же, как и сегодня) система, которую используют для сокрытия от противника важнейшей информации, сколь изо-щренны в своих выдумках ее создатели — работники спецслужб. Стоит только помнить об одном: каждое новое усовершенствование системы влечет за собой соответственное усовершенствование и контрсистем — методик расшифровки, повышения квалификации тех, кто занят этим непростым делом. Все это характерно не только для прошедшего XX века или нашего времени. Нет, все вышесказанное относится и к первой половине XVIII века, когда тайнопись «вступила» в свой золотой век: здесь и высококлассные специалисты, и использование тщательно продуманных шифров, и умение талантливо работать над дешифровкой писем противника.

Но вернемся к описанию действий российских разведки и контрразведки, благо, что исследовательская литература содержит много интересных историй. Вот одна из них:

«Шведский посол в России Эрик Нолькен энергично… и систематически посылал сообщения о полном упадке русской армии после турецких походов. Якобы полки составлены из одних молодых солдат, которые едва умеют обращаться со своим оружием,