Неестественно спокойным тоном, почти наставительно, как школьная учительница, Софи сказала:

— Я не хочу выходить замуж, Эдвард, разве ты забыл? В следующем мае мне исполнится двадцать один, и я собираюсь уехать в Париж, продолжить занятия живописью. Мне очень жаль. — Ее голос надломился. И как же было трудно закончить… — Я не могу выйти замуж без любви, Эдвард.

Он не шевельнулся. Выглядел он так, словно получил мощный удар под ложечку. И вдруг резко повернулся и пошел прочь, бросив на ходу:

— Я подожду тебя внизу.

Софи опустилась на кровать, свидетельницу их любви, и, вцепившись в одеяло, заплакала. Вот все и кончилось, не успев начаться.

В доме все ходило ходуном, когда они вернулись, но Софи ничего другого и не ожидала.

Когда они вышли из экипажа, парадная дверь мгновенно распахнулась и послышался крик миссис Мардок:

— Она здесь! Она здесь! Софи вернулась!

Софи на мгновение охватило тягучее чувство страха.

Эдвард не прикоснулся к ней. Он ни разу не прикоснулся к ней с того мгновения, когда шесть часов назад она отказалась принять его предложение. И он почти не говорил с ней, лишь сказал, что они оба должны настаивать на том, что ничего не произошло. Другими словами, им придется лгать — раз уж она не хочет выходить за него замуж. Эдвард выглядел разгневанным и, похоже, надеялся, что Софи передумает, пока еще не слишком поздно. Но она предпочла ложь.

Лишь когда Софи выходила из экипажа, Эдвард протянул ей руку, и у нее не оставалось выбора — пришлось принять его помощь. Но его рука оказалась такой холодной, что Софи чуть не расплакалась. И ей было так больно, что ни стыда, ни вины она не ощущала. Пусть все думают что хотят, пусть предполагают самое худшее — и будут правы, — Софи это безразлично.

Когда они с Эдвардом поднялись по ступеням, навстречу им выбежала заплаканная Лиза.

— Боже, Софи! С тобой все в порядке?

Сестры крепко обнялись.

— Да, все в порядке, — ответила Софи, глядя в блестящие глаза Лизы. — Со мной действительно все в порядке. — И ее глаза тоже повлажнели.

Лиза внимательно посмотрела на нее, потом повернулась и недоверчиво, укоряюще уставилась на Эдварда. В дверях уже появилась бледная Сюзанна.

— Я могла бы догадаться, — глухим голосом произнесла она. — Софи, где же ты пропадала? Боже! — И она тоже заплакала.

Софи торопливо шагнула к матери, и они обнялись.

— Мне очень жаль, — сдавленно проговорила она. В объятиях матери ей стало легче, захотелось выплакаться от всей души. — Эдвард повез меня на прогулку, но нас настиг ураган, и пришлось остаться в Ойстер-бэй.

Сюзанна разомкнула объятия, смахнула слезы и резко обернулась к Эдварду.

— Мне следовало знать, что за всем этим стоите вы! — В ее голосе звучало бешенство.

— Придержите лошадей, миссис Ральстон, — холодно откликнулся Эдвард. — Нам просто ничего другого не оставалось, кроме как провести ночь на острове. Если бы мы попытались вернуться, нас могло убить. Кстати, мою машину разнесло вдребезги.

Сюзанна смотрела на него, и ее щеки понемногу заливала краска.

— Это правда, мама, — вмешалась Софи; что ж, хоть в этом они не солгали ни словом…

Сюзанна обняла девушку за плечи и притянула к себе. Ее лицо, обращенное к Эдварду, пылало отвращением и ненавистью.

— Что вы сделали с моей дочерью?!

Лицо Эдварда хранило непроницаемое выражение.

— Ничего.

— Мама, — воскликнула Софи, стараясь отвлечь внимание Сюзанны, — я в полном порядке, правда! Тебе не о чем тревожиться. Эдвард был… он вел себя как истинный джентльмен. — Софи заставила себя улыбнуться. Она знала, что мать заметила ее неуверенность. Софи ненавидела ложь, но куда хуже лжи был бы брак по необходимости.

Софи, заметив, каким холодным цинизмом сверкнули глаза Сюзанны, поняла, что мать ей не поверила.

Неожиданно на пороге возник Бенджамин. Встав рядом с женой, он мрачно спросил:

— Софи, с тобой все в порядке?

— Да.

Ральстон посмотрел на Эдварда.

— Вы намерены поступить как должно, сэр? После того как скомпрометировали мою дочь?

Эдвард словно окаменел.

Но тут вмешалась Сюзанна, мягко коснувшись руки мужа:

— Бенджамин, ничего не случилось. Я знаю свою дочь, она не стала бы обманывать нас… и никогда бы не позволила вольностей по отношению к себе. — И Сюзанна успокаивающе улыбнулась.

Бенджамин недоверчиво взглянул на жену:

— Она тебе так сказала?

— Да. И я уверена, мы сможем замять это небольшое происшествие, если его вообще можно считать происшествием. — Сюзанна снова улыбнулась, на этот раз Эдварду. — Мистер Деланца, вы, должно быть, ужасно устали, почему бы вам не войти и не выпить чего-нибудь? И ты, Софи, наверное, совершенно без сил. Милая, иди в свою комнату, пусть Клара приготовит тебе ванну. Я пришлю тебе чего-нибудь горячего. Совсем не обязательно спускаться к ужину после такого тяжкого испытания.

Софи видела, что мать угадала правду. И совершенно не в состоянии была понять, почему Сюзанна поддерживает ее ложь. Но это не важно. Ей просто стало легче от того, что Сюзанна не позволила Бенджамину разыграть роль оскорбленного отца. Софи не стала ждать ответа Эдварда на приглашение Сюзанны.

— Я больше чем устала, — пробормотала она и кивнула Эдварду, чувствуя себя так, словно играла роль в шекспировской пьесе. — Благодарю вас, Эдвард, за то, что благополучно доставили меня домой. Извините, у вас из-за меня было столько хлопот…

Он слегка поклонился. Слова его прозвучали насмешливо:

— Мне это доставило удовольствие.

И Софи убежала в дом.

Она лежала в постели, завернувшись в плотный халат, хотя на улице стояла жара, был великолепный, душистый летний вечер. Но ее то и дело пробирал озноб, холод доходил до самых костей, до самого сердца. Софи думала, что, наверное, никогда больше не увидит Эдварда.

Она говорила себе, что как-нибудь переживет все это, но сама же себе не верила.

Софи повернулась на бок и обхватила подушку. Может быть, она ошиблась, отвергнув его предложение? Возможно, лучше стать его женой, хотя он и не любит ее, чем потерять его навеки. Софи уже не хватало его, она уже нуждалась в нем так, как не нуждалась ни в ком за всю свою жизнь.

Если бы она не соблазнила его так дерзко, он не ушел бы из ее жизни. Он остался бы ее другом, ее защитником. Слезы наполнили глаза Софи, но она ничуть не жалела о ночи, проведенной с ним вместе. Теперь она до самой смерти будет вспоминать эти часы. И до самой смерти ее будет мучить страстное желание и горе оттого, что она его потеряла.