– Что произошло? Что-то по работе? – спросил Гриша.

– И там тоже, – мрачно кивнул Алик. – Такой узел завязался, хоть в петлю.

– Все так плохо?

– Хуже только в морге. Кофе будешь?

– Давай.

Они перешли на кухню. На столе стояла грязная посуда, что для Алика было уж совсем нехарактерно. Это у Борьки комната может выглядеть так, как будто в ней только что провели обыск с пристрастием – он даже не заметит царящего вокруг хаоса, а Алик любил аккуратность. По его словам, «в хламовнике успешные люди не живут».

Алик сдвинул немытую посуду в сторону, поставил на стол кружки и достал банку кофе.

– Извини, но у меня только растворимый. Я не гурман, как некоторые миллионеры.

Он презрительно скривился на последнем слове.

– Я тоже не гурман, – пожал плечами Гриша.

Прозрачный намек на Борьку Гришу огорчил. Прежде между ними никогда не было зависти. И успехи, и беды были общими. А теперь, судя по всему, Алику не давал покоя Борькин миллион. Почему все так изменилось?

Алик разлил по чашкам кипяток.

– Помнишь, наше прощание с «Феррари»?

Гриша не мог бы забыть этого, даже если бы захотел. Тем более, что они полуночничали в гараже только позавчера. Алик продолжал:

– Как в воду глядели. Нет больше моей красотки. Разбита в хлам.

Гриша вспомнил о мечте Алика стать гонщиком. Видимо, перед расставанием с любимой машиной он воплотил свою мечту в жизнь. А поскольку в последнее время он был на взводе, наверное, не справился с управлением – ничего удивительного.

– Скажи спасибо, что сам живой. Когда это случилось?

– Днем.

– Так может тебя в больницу отвезти? – обеспокоенно предложил Гриша.

– Меня-то зачем? Я в порядке.

– Все равно надо, чтобы тебя осмотрел врач. Вдруг сотрясение или еще что. Сразу после аварии ты можешь ничего не чувствовать.

– Не было никакой аварии. Она припаркованная стояла. На тихой улице. Подъехал мудак на экскаваторе и смял ее в лом.

– Как это смял? – не понял Гриша.

– Сначала ковшом по крыше, а потом гусеницами. В общем, груда металлолома восстановлению не подлежит.

– Какой-то псих?

– Нет, обыкновенная сволочь.

– Его поймали?

– Нет, и вряд ли поймают. Этот гад неуязвим. Личность тебе известная. Светоч русской словесности. Новоявленный миллионер. Мелкий пакостник, – выплюнул Алик.

Гриша с опаской посмотрел на друга. Может, у того от потрясения поехала крыша? Кто в здравом уме обвинит Борьку в преднамеренном вандализме? В разгильдяйстве – сколько угодно. Но ломать и крушить – явно не по его части.

– Алик, Борька не то что экскаватором, он самокатом управлять не умеет, – сказал Гриша.

Алик презрительно усмехнулся.

– Это уж точно, сам он умеет только стул задницей протирать и за чужой счет ездить. Благо, на него миллион свалился. Эта скотина наняла какого-то ублюдка.

Опять упоминание миллиона. Просто мания какая-то.

– Почему ты думаешь, что это Борька? – спросил Гриша.

– Он позвал меня в ресторан, мол, посоветоваться надо, куда деньги вложить. Место выбрал рядом со стройкой. Все предусмотрел, гад, даже время подгадал обеденное, когда легче экскаватор угнать. Как говорится, всё под боком и концы в воду. И главное, чего я, дурак, повелся на его приглашение? Ведь меня как будто отводило в сторону: не ходи, не ходи. Полчаса колесил, не мог машину припарковать. Опоздал нафиг. Мне бы обратить внимание на знаки – и деру оттуда, а я припарковался на свою голову.

Гриша слушал Алика и его пробирал внутренний озноб.

Может, Алик и впрямь свихнулся на почве зависти?..

…Нет, кто угодно, только не Алик. Вот у кого с головой все в порядке. Он был самым сильным и собранным из них. Даже в трудных ситуациях Алик не терял самообладания и мог рассуждать здраво, но…

…Ведь его обвинения – это полная чушь. И потом налицо другие признаки психического расстройства: неряшливость в одежде, грязная посуда на кухне, но…

…Мало ли, может, было не до того, чтобы наводить чистоту, но…

…Алик помешан на порядке. Он даже на необитаемом острове ходил бы выбритый и наглаженный. Уж если навалившиеся проблемы даже его подкосили… В любом случае лучше ему сейчас не перечить и выяснить, насколько это серьезно.

Гриша мягко сказал:

– Алик, приглашение в ресторан еще ничего не значит. Борька любит повыпендриваться. Он и меня приглашал. Сейчас у него хобби – ходить по пафосным ресторанам.

– Если бы ты видел его физиономию, когда все это произошло, ты бы меня понял. Я точно знаю, что он нарочно меня туда заманил.

Гриша понял: в такой ситуации что-то доказывать – все равно, что показывать слепому кукиш. Все доводы разбиваются о глухую стену. Алику требовалась помощь психиатра.

– Тебе надо отдохнуть. И потом я бы на твоем месте сходил к врачу. Пропишут что-нибудь успокоительное.

– Перестань со мной разговаривать, как с психом! Я нормальный! – перебил его Алик и тотчас понял двойственность ситуации.

Все сумасшедшие уверяют, что они здоровы. Если продолжать в том же духе, Гришка, чего доброго, позовет молодчиков со смирительной рубашкой. В душе снова вскипела злость на Борьку. Вот ведь сволочь, все продумал. Кто же заподозрит безобидного интеллигента? Нужно сбавить обороты, чтобы самому не выглядеть идиотом. Подавив эмоции, Алик спокойно сказал:

– Боюсь, врач тут не поможет. Разве что пропишет костыли. Думаешь, мне поверят, что машину корежил экскаватором кто-то со стороны? Бульдог решит, что я сам ее уделал, чтобы никому не досталась.

– Может, он отсрочит выплату долга?

– Долг – это мелочи. «Феррари» для него – шелуха. Он может купить себе десять таких. Главное – неповиновение. Все выглядит так, будто я открыто на него положил.

– Тебе это грозит чем-то серьезным?

– Башку мне откручивать не станут, руки-ноги ломать тоже. Но поводок натянут туго. Не соскочишь. Эти ребята умеют действовать и без гипноза. Да не в этом суть. Как-нибудь разберусь. Я тебя не за этим позвал. Я хотел тебя предупредить насчет Борьки. Наш тишайший борзописец далеко не святой. Доказательств у меня никаких, но я точно знаю, что за всем этим стоит он. Жаль, что я не снял на видео его физиономию, когда он смотрел на изуродованную машину. Видел бы ты, какое злорадство было написано у него на морде, тогда б не думал, что у меня снесло крышу.

– Алик, ты же знаешь Борьку. Сострадание ближнему – не его сильная сторона. Он вообще не отличается чуткостью, но это не значит, что он радуется чужим бедам. Знаешь, я много думал в последнее время. Мне не нравится то, что с нами происходит. Все эти подарки судьбы не прошли даром. Наши отношения переменились, и далеко не в лучшую сторону.