— Моя хозяйка? — непонимающе хлопнула та глазами. — Да, очень. Иначе б не смогла с такой, как ее… репутацией заведенья так долго им управлять. И с властями дружить.

— И долги не прощать.

— Какие «долги»? Это вы — про свой сюда?

— Не знаю, Марит. Только… — хмуро уставилась я в темень за окном. — У меня, вдруг, такое чувство возникло, будто к местным каменным заборам еще и потолок прирос. Из этих хобьих розовых роз…

Под равнодушной к земным красотам луной розы воняли не так вдохновенно. Видно копили силы к рассветной росе. Но, мне сейчас было, не сказать, чтоб без разницы. Просто, совсем не до них. Я сегодняшней ночью вышла на дерзкую первую разведку… И куда там разведчики на разведке идут? Наверное, по ранее намеченному курсу — к забору. Нет, к воротам в заборе. И махнула с подоконника в траву. Оказалось — довольно высоко. Но, разведчики — люди смелые. Так что, пригнувшись, потрусила дальше. Вдоль белёной стены, выпрямив спину лишь за ее углом. И сразу стало весьма интересно… Хорошо видные отсюда, обе части Розе Бэй напомнили сейчас Вананду: одна — погружена в лунную ночь, другая — щедро расцвечена фонарями. И чтоб лучше ее рассмотреть, я даже на каменный вазон взобралась. Со всеми мерами предосторожности…

— Ай-й… Да чтоб вам навек своими шипами… втянуться. Ай-й.

— Мартын!

— Ась?!

— Глянь, чё за шебуршанье на порубежной!

— Мама моя…

Всё, что я успела оценить, когда бежала обратно — охрана у разделяющей изгороди надежная. И от собственного окна двинула теперь в противоположную сторону, по уже знакомой тропинке. Она ведь тоже — к забору. Хотя…

Влажно хрустящий под ногами гравий, очень скоро ручейком нырнул влево — к загону с павлинами. Я — опять свернула в траву. И, обогнув очередные колючие клумбы, оказалась в аккурат перед бывшей конюшней. Она казалась теперь черным пятном, очерченным по краям серыми каменными уступами. Я еще раньше их разглядела (выбрав для «графической» Марит задним планом), эти неровные «ступени», ведущие прямиком вверх. К заднику из забора. И сейчас вознамерилась… Вознамерилась… Не так-то это и просто. Видно, здешняя хозяйка, ко всем своим талантам, еще и сверх бережлива — камни, не скрепленные должным раствором, разъезжались под ногами, норовя так и бухнуться вниз… Может, это место само развалилось? Какой-нибудь пони свой блохастый бок о стену потер… Но, все ж, взобралась. И, замерев на широком углу, обозрела открывшуюся перспективу… Лететь долго. Потому как сразу за кладкой начинался обрыв с далекими огоньками домов внизу среди длинных рядов винограда. Хотя, если взять длинную-длинную веревку и закрепить ее за что-нибудь… И тут я прищурилась вниз… Да так и замерла, выгнув шею: в конюшенные развалины сбоку от меня юркнули двое. Очень живенько так… Мама моя. Вот же вляпалась.

— О-о, погоди.

— Бу-бу-бу, бу-бу-бу, — едва различимым басом. Потом опять:

— Да погоди же. Хи-хи…

И дальше по отработанной, видимо, схеме, потому как единственно понятой мною мужской фразой стала:

— Тихо, Элда. Эта трехногая рухлядь скрипит… — ага, вы б еще на клавесине… а вот голос-то мне знаком. Впрочем, как и приснопамятное женское имя.

Однако судьбу мою данное знанье не изменило. Пришлось у себя наверху залечь и замереть. Постепенно и глаза к темноте привыкли. Вот только б ветром не сдуло, и здешняя шаткая кладка не подвела. А то, присоединюсь в самый…

— А!.. — что, уже всё?!.. Ну, так я себя поздравляю. Не тебя, Элда. И, дождавшись такого же шустрого бегства, задним ходом попятилась вниз.

Да… Разведчица из тебя, Зоя… Ну, ничего — это, лишь первый мой опыт…

— И чтоб до такого додуматься?!.. Да как вы, монна Зоя на… на…

— Это — разведка была, — хмуро уточнила я, уперев подбородок в колени. Потом почесала нос. Марит еще раз тряхнула моим платьем:

— Так ведь теперь его — только в стирку. Рукава — в побелке. Подол — в паутине. А туфли… Монна Зоя?..

— По-видимому, это — земля.

— Ага. Из-под вашего окна. Где вы палку, к стене приткнутую оставили, — да-а… разведчица из меня… — Монна Зоя, мессир Леон очень ругался. Он обещал меры принять.

— Какие… меры? — махом вскинулась я. — Марит, так он что, в курсе…

— А как же? — раздула та гневно ноздри. — Весь ваш разведческий путь проследил вместе с ночными охранниками. Вы ж и траву истоптали и розы в вазоне за углом помяли и…

— А вот павлинов я точно не трогала.

— Каких павлинов? — выкатила Марит глаза.

— Да так. Видно тех, что тоже — в курсе… А что за меры то?

— Не знаю, — вздохнув, хлопнулась девушка ко мне на кровать. — Да только теперь все ваши «пути» будут строго под надзором… Монна Зоя…

— А-а?

— Чего вы теперь делать-то будете?

— Что делать? — скосилась я на нее. — Есть одна мысль.

— Письмо написать? — тихо произнесла Марит. — А что? В этом я вам помочь смогу через надежного человека. Только, надо быстро писать, потому как его хозяйка уже послала.

— Уволила, что ли? — безучастно буркнула я.

— С чего, вдруг? Он на задание после обеда отбывает. Разыскивать какого-то капитана, чтоб от нее письмо передать. Ругался так, — засмеялась и сморщила носик… Капитана?..

— А что за «капитан»?

— Не знаю… Тито говорит: «Где ж я его найду, когда у него корабль «Летуньей» называется? Вчера в столице был, а сегодня, может, где угод…

— Мама моя…

— Монна Зоя, вы чего? Вам что, поплохело? Тошнит?

— Ага… Нет… — и уставилась на девушку «страшным» взглядом. — Марит, мне очень-очень нужна длинная-длинная веревка.

— Зачем? — испуганно выдохнула та. — Монна Зоя, то — грех.

— Ты о чем?.. Я по ней вниз, в долину спущусь. Мне надо быстро. Или много-много простыней. Где у вас тут прачечная? Я все это спрячу в старой конюшне. Хотя, там — ненадежно. Туда по ночам приходят…

— Призраки?

— Что?!

— Приходят призраки?

— Марит, ты… уф-ф… — кажется, отпустило. — Любовники туда приходят, — уже вполне адекватно уставилась я на побледневшую деву. — Элда твоя, сильно стройная, и Никип. Я их сегодня ночью там…

— Не может этого быть! Нет!

— Марит, с тобой что?

— Нет, монна Зоя! Вам примерещилось!

— Да ты чего так раскричалась то? Я живых людей от призраков в силах пока…

— Нет!.. Нет. Нет, — и, подскочив с кровати, стрелой унеслась вон…

— Да хобья ж сила… Что же это в жизни моей такое… происходит?.. И что мне теперь самой с ней делать? Вазы опознавательные. Взгляды внимательные… И где же ты, любимый, с ней мог пересечься? — а потом, как громкий хлопок, вдруг, пришло понимание. — Он меня