Мы с Шэнной то сходились, то расходились и каждый раз меняли статус отношений на «Май Спейс». Я делал что-нибудь грандиозное, например, устраивал ей вечеринку-сюрприз на день рождения, и между нами снова всё было хорошо, по крайней мере на какое-то время.

Иногда по ночам мы с Шэнной тайком ходили в гараж и курили травку, чтобы дети не заметили. Однажды Атиана, Лэндон и Бама стали нас искать: они приходят в гараж, а он весь в дыму. Я говорю: «О боже, что-то горит, уходите отсюда».

«Что горит, папа?»

«Не знаю! Быстрее уходите из гаража, а я всё исправлю». Дети побежали обратно в дом. Это был тревожный звоночек: дети уже слишком выросли, чтобы курить в их присутствии. Если я собираюсь и дальше вести себя безответственно, то, по крайней мере, нужно быть умнее. Я знал, что скоро должны произойти большие перемены.

Когда мы с Шэнной не общались, я подружился с Ким Кардашьян. Мы поддерживали связь после поездки в Амстердам, и она поработала моделью для компании «Famous» – я нанял Эстевана Ориола, и он отснял с ней целую рекламную кампанию в купальниках. Тогда в Сети появилось ее секс-видео, и она рассталась с Рэем Джеем. Она мечтала о собственном реалити-шоу, потому что считала, что у нее интересная семья. И, очевидно, она была права.

Я уважал ее за энергичность. Она разговаривала с Райаном Сикрестом и хотела знать, каково это – снимать реалити-шоу. «Это полный хаос, – признался я ей. – У тебя нет никакой личной жизни – в доме не только ты и твои близкие. Ты выставляешь напоказ нечто очень личное, и результат может оказаться ужасным».

Мы с Ким начали встречаться. Мы вместе обедали и ужинали. Можно подумать, что я занимался с ней чем-то непристойным из-за того слитого в Сеть видео, но наши свидания были полной противоположностью тому, как я обычно общался с женщинами: с Ким мне всё время хотелось вести себя как джентльмен. Это было так необычно. Мы много времени проводили вместе. Она снималась в рекламных кампаниях магазина «Famous». Она приходила ко мне домой и купалась в бассейне. Мы вместе смотрели салют в День независимости. Я ходил в гости к ней и ее семье и приходил в их магазин одежды. Мы очень мило общались, прямо как дети, а когда расставались, она звонила мне и говорила: «Я хочу снова увидеться».

«Я тоже», – отвечал я.

Мы с Шэнной снова начали общаться и снова сошлись, но на самом деле мне хотелось быть с Ким. (Шэнна узнала, что происходит, и вылила на Ким выпивку на вечеринке у Кармен Электры. Я чувствовал себя ужасно.) Мы с Ким никогда не прикасались друг к другу. Видимо, этому не суждено было случиться.

Как-то я ехал на обед, а Марк позвонил мне и сообщил самую ужасную новость в жизни: у Джерри Финна, который выпускал все альбомы Blink-182, обнаружили аневризму мозга. Это произошло ни с того ни с сего. Мы с Марком навещали Джерри в больнице, и он был просто овощем: не разговаривал и, казалось, не понимал ничего из того, что мы говорим. Я надеялся, что он быстро поправится, но через несколько недель, в августе 2008 года, Джерри умер в возрасте тридцати девяти лет. Это было очень грустно, невероятно странно и страшно: болезнь словно возникла из ниоткуда, а ты никогда не ожидаешь, что друзья будут умирать молодыми.

Чтобы справиться с этой потерей, я направил всё внимание на свой проект с Адамом, который как раз набирал обороты. Отыграв вместе примерно сотню часов, в июне 2008 года мы стали выступать в «Рокси» под названием TRV$DJAM. У нас появилось место, где в последние выходные каждого месяца мы давали по два концерта. Мы собирали довольно много слушателей, и тем летом я ощущал, что закладываю новый фундамент своей музыкальной карьеры. Мы даже начали записываться и сделали микстейп, который назвали «Fix Your Face».

Мы играли на вечеринке компании «Кадиллак» в Детройте – так сбылась одна моя мечта, если вспомнить о том, как я люблю эту марку. Перед тем как выйти на сцену, я в шутку сказал Лил Крису: «Когда будем играть, иди в зал и танцуй до упаду». Смотрю со сцены в зал, где полно брейкдансеров, а там Крис тоже начинает танцевать брейк-данс: он вышел в середину круга. Это было потрясающе.

В сентябре того же года мы выступали как хедлайнеры на церемонии вручения наград MTV за лучшее видео и играли со всеми: Эл-Эл Кул Джей, Кэти Перри, Ting Tings, Лупе Фиаско. Было просто потрясающе, и мне нравилось выступать вдвоем с Адамом. Можно было не таскать с собой целую группу и гастрольную команду. Я очень волновался перед тем концертом: я взял на репетицию своего кореша Че и троих детей. Дети были особенно рады встрече с Ting Tings, и Кэти Перри они тоже очень понравились. Во время репетиции песни «Goin’ Back to Cali» Эл-Эл Кул Джей сказал мне: «Если я скажу на сцене: «А теперь барабанщик!» – исполняй бешеное соло. Если я скажу это еще раз, сходи с ума еще больше». В тот вечер на концерте он повторил эту фразу трижды.

Чарльз «Че» Стил – один из самых классных ребят, кого я только знаю. Он был родом из Внутренней империи, где я вырос. Пока я репетировал, он сидел с Лэндоном и Алабамой. Че – крупный, мускулистый парень – иногда работал у нас охранником, и, несмотря на то что к работе он относился очень серьезно, в нерабочие часы превращался в большого плюшевого мишку и, что еще важнее, замечательного друга.

Через десять дней после церемонии награждения, 18 сентября 2008 года, нас с Адамом пригласили выступить в Колумбии в Южной Каролине на бесплатном концерте с Перри Фарреллом и Гевином Дегро. Спонсором концерта выступила компания «Ти-Мобайл», предоставившая нам частный самолет «Гольфстрим G4».

Мы с Шэнной тогда вроде как были вместе. В те выходные она приехала с детьми, и мы с ней не могли оторваться друг от друга. Тогда мы то сходились, то расходились, и, помимо нашего собственного физического влечения, мы еще были родителями замечательных детей. Когда в те выходные мы тусовались с Шэнной, я сказал ей, что даже не знаю, зачем мне этот концерт в Южной Каролине. Мне очень нравилось проводить время дома: я играл с детьми, плескался с ними в бассейне.

У меня сердце разрывалось на половинки: я не хотел разлучаться с семьей, но в то же время я обожал играть с Адамом. Какой-то голос у меня в голове говорил, что мне пора сделать перерыв. Если быть точным, я сказал Шэнне: «Я даже не знаю, ехать мне или нет». В конце концов я взял себя в руки и сказал: «Это моя основная работа. Все ходят на работу. Нужно не жаловаться, а просто делать».

Я пригласил Шэнну на концерт. Она согласилась и собрала вещи, но в последний момент передумала и решила остаться дома с детьми. «На всякий случай, если что-нибудь случится, – сказала она, – я не хочу, чтобы и ты ехал. Думаю, бог не дает нам испытаний, с которыми мы не можем справиться. Если с тобой что-то случится, Трэв, ты справишься». Это были довольно сильные слова. Она всё время говорила о том, что не смогла бы жить так же – она бы просто не выдержала. А я думал: о чем, черт побери, ты говоришь?

Когда Шэнна решила не ехать, у нас освободилось лишнее место. Поскольку это был частный самолет, нам не нужны были билеты, и я пригласил Че. Мы дружили пару лет, а теперь обсуждали, будет ли он ездить со мной и Адамом постоянно. «Было бы здорово, если бы ты все время был со мной», – сказал я ему. Он приехал в Южную Каролину посмотреть, что из этого выйдет, а еще потому, что шанс полетать на «Гольфстриме», похоже, выпадает раз в жизни. Так что полетели я, Адам, Че и, как и всегда, Лил Крис. Он недавно женился на своей девушке Джессике, и у него был двухлетний сын Себастьян.