отрывается Орлов.

О р л о в. По местам!

Четверо уходящих становятся у крышек торпедных аппаратов. Григорьев — первым.

Приготовиться!

И вдруг в стену отсека из моря раздается отчетливый стук. Все замирают. Кто-то молотком выбивает по азбуке Морзе.

Б е р м а н (кричит). Водолазы!

На всех лицах счастье. Хочется криком выразить свою радость, но Орлов поднимает руку.

О р л о в. Спокойно! Старшина Григорьев! Передайте водолазу: «Мы живы». Пусть идет к центральному.

Григорьев, вооружившись молотком, немедленно выполняет приказ Орлова.

О р л о в. (В переговорную трубу). К первому подошел водолаз.

Голос Афанасьева: «Слышал». Снова стук, но более глухой. Все поворачивают головы. Пауза. И ответный стук из центрального отсека.

О р л о в (слышит ответ Афанасьева и смотрит на Григорьева). Что это такое? Мне послышалось или…

Г р и г о р ь е в. Нет. Командир передал: «В помощи не нуждаемся. Отойдите от лодки. Поднимаюсь сам!»

О р л о в (вздрогнув). Это — галлюцинация. Может, и стука никакого не было?

Голос Афанасьева: «В первом!»

Есть… в первом!

Голос Афанасьева: «Пробоина почти заделана… делаю попытку всплыть!»

Слышится шум помп и воздуха. Корпус лодки вздрагивает. Гул включенных моторов все нарастает, и чувствуется, что лодка, снявшись с грунта, медленно поднимается и движется вперед.

Занавес

Картина восьмая

Декорация второй картины. Солнце садится. В саду Анны Степановны стол накрыт белоснежной скатертью, расставлены обеденные приборы. Из дома в сад спускаются  М и х а и л  и  А ф а н а с ь е в.

М и х а и л (тихо). Откровенно говоря, за дядю я очень беспокоился. Хорошо, что подоспели водолазы. Старик вряд ли справился бы один! Так что — после взрыва?..

А ф а н а с ь е в. Вода сразу хлынула во второй отсек. Там в это время находились три матроса. Радист Пивоваров — толковый паренек. Он в течение шести часов руководил заделкой пробоины… Помпы и воздух сначала не дали эффекта… Только когда отверстие было уменьшено, мне удалось откачать воду, отремонтировать мотор и поднять лодку: не подвели советские механизмы! Это, знаете, была настоящая боевая проверка: и на море и на суше. Полезно все испытать заранее, чтобы… в более сложной обстановке не быть пойманным врасплох. (Улыбается.) А все-таки хорошо. С моими парнями меня ничто не страшит. Причем, учтите: таких, как они, сотни тысяч. Ведь нельзя же сказать, что на «Дельфине» плавают исключительные люди…

М и х а и л. Да, лодка как лодка, обыкновенный подводный корабль с рядовой командой.

А ф а н а с ь е в. Одно остается непонятным: откуда мина?

М и х а и л. Вопрос уточняется. Пока неизвестно! Жду сообщений!

А ф а н а с ь е в (вдруг). Наши идут! (Сразу меняя тему разговора.) В общем, продуктов хватило, топлива тоже, были всем обеспечены.

Из дома выходят  А н н а  С т е п а н о в н а  и  В е р о н и к а  И л ь и н и ч н а, спускаются в сад.

В е р о н и к а  И л ь и н и ч н а (Анне Степановне). До скорого свидания! (Брату.) Пошли домой! Мне надо захватить ноты! (Выходят за калитку.) Чем же ты все-таки, Ваня, объясняешь свое опоздание? Подвел фамилию Афанасьевых…

А ф а н а с ь е в. Неужели подвел? Просто обидно! Ну, ничего не поделаешь, Вероника, бывает! Вы слышите, Михаил Иванович: сестра за опоздание ругает!

М и х а и л. А что ж, правильно!

В е р о н и к а  И л ь и н и ч н а (останавливаясь). Вы это серьезно, Михаил Иванович… или шутите? Я, право, не пойму…

М и х а и л. Значит, так надо было, Вероника Ильинична! Если ваш брат пришел в семнадцать сорок пять, значит, этот час был ему назначен! Мы гордимся точностью капитан-лейтенанта Афанасьева…

А ф а н а с ь е в. Спасибо, Михаил Иванович! Но теперь, Вероника, мы окончательно опоздаем и действительно подведем фамилию Афанасьевых.

В е р о н и к а  И л ь и н и ч н а. Идем… идем! (Уходят.)

Пауза.

А н н а  С т е п а н о в н а. Будешь обедать, сынок?

М и х а и л. Чуть позднее. Я скажу тогда…

А н н а  С т е п а н о в н а. А мне ты ничего не должен сказать, Миша?

М и х а и л. А что?

А н н а  С т е п а н о в н а. Ты же был у дяди… Зачем?

М и х а и л. Да так просто… Хотел с ним побеседовать… насчет грубости его.

А н н а  С т е п а н о в н а. Ведь стыд на всю округу… Ну, а он?

М и х а и л. Буду, говорит, воздерживаться. В общем, ничего старик. Если его взять в руки, выйдет толк.

А н н а  С т е п а н о в н а. Ну, не знаю.

Она замолкает, потому что проходят  А к у л о в, Д м и т р и е в  и  Ф и л и п п о в.

Д м и т р и е в (Филиппову). Куда же тебя столько времени носило?

Ф и л и п п о в. Не беспокой меня, Костя. Не подлежит оглашению: сугубо личные дела.

Д м и т р и е в. Ах, личные! Без меня в гости ходил! (Акулову.) Может, ты чего-нибудь знаешь?

А к у л о в (пожимая плечами). Откуда? Я был весь день на огороде — в грядках копался.

Д м и т р и е в. Ой, что вы меня, старики, путаете?

Проходя мимо садика, Дмитриев и Акулов кланяются Анне Степановне и Михаилу. Филиппов отворачивает голову и проходит мимо.

А н н а  С т е п а н о в н а. У, разбойник! С ним — как с человеком, а он даже не посмотрел в нашу сторону! Вот видишь, Миша, а ты говоришь, обещал воздерживаться!

М и х а и л. Ну, ведь не сразу же, мама!.. А старик он, право, стоящий…

А н н а  С т е п а н о в н а. Так ведь все-таки наша кровь.

Михаил усмехается.

А где Лена?

М и х а и л. Вы, мама, ее не ждите сегодня. И вообще ничему не удивляйтесь. Я вам это объясню…

Звонок телефона.

Объясню… потом… (Уходит в дом.)

Мать молча смотрит ему вслед.

Пауза.

Быстро подходят  Л е н а  и  О р л о в.

О р л о в (держа Лену за талию). Здравствуйте, Анна Степановна.

А н н а  С т е п а н о в н а. Здравствуй, Гришенька! (Внимательно смотрит на Лену.)

О р л о в. Вы разве не собираетесь на концерт?

А н н а  С т е п а н о в н а (продолжая смотреть на Лену). Собираемся… но… позже!

Л е н а. А где… Михаил Иванович?

А н н а  С т е п а н о в н а. Его… нет дома! Вот… жду к обеду…

О р л о в. Тогда мы вам займем места…

Л е н а. И… встретимся уже там…

А н н а  С т е п а н о в н а. Хорошо… Садитесь поближе к сцене…

О р л о в. Как всегда: в третьем ряду…

Орлов берет Лену под руку, и они уходят.

Пауза.

Выходит  М и х а и л. Мать смотрит на него.

М и х а и л. Кто меня спрашивал? Пакет из штаба? (Спускается в сад.) А?

А н н а  С т е п а н о в н а (качая головой). Тебе показалось!.. Показалось… Приходила… Зина с мужем… Звала на праздник…

Михаил подходит к Анне Степановне.

А… вообще ты не волнуйся, сыночек… Бывает такое…

М и х а и л. Подождите! Не надо меня успокаивать! Не стоит! Вы, моя дорогая… такая чуткая и хорошая… Я сейчас думаю о другом! Собирайтесь на концерт.

Мать вздыхает и поднимается в дом. Солнце заходит. Михаил, постояв несколько секунд, медленно поворачивается и проходит в глубину сада. Пауза. По улочке идут  Г р и г о р ь е в ы  с матросом П и в о в а р о в ы м - в т о р ы м. Старшина везет в колясочке спящую дочь. Остановились на миг.

Г р и г о р ь е в (поправляя одеяло). Ну, а как ты, племянник? Есть новости по службе?

П и в о в а р о в - в т о р о й. Ничего такого особенного, Фома Петрович. Все идет хорошо. Спасибо. Только вот ваша супруга… Ну и беспокойная же она! Вы на пустяк опоздали, а она вся в тревоге. Я ей говорю: «Поверьте — ничего не случилось!», а она, обратно, волнуется.

З и н а. Мое сердце что-то подсказывало.

Г р и г о р ь е в. Вот