– Больно умный ты! – крикнул я в ответ. – Да только жандарм наш не расследование ведет, а меня охраняет! Говорю же, убили злодеи князя! И меня уже пытались! Вот и катаюсь с почетным эскортом! А ты, скотина, казенное имущество портить удумал! А ну-ка зови хозяина, пока я тебя за сопротивление правоохранительным органам не привлек! И за препятствование следственно-розыскной деятельности!

– Господа! – донесся до нас новый голос. Более зычный и властный. – Меня уже пригласили! Граф Рощин Андрон Ларионович к вашим услугам. По речи слышу, что не разбойники лесные пожаловали, но не обессудьте, времена нынче смутные и опасные. Соблаговолите представиться, с кем имею честь?

– Я статский советник Штольц. На данный момент исполняю обязанности коронного дознатчика, – без промедлений ответил я, – а до того был его помощником. Со мной ротмистр Пехов из жандармерии, а также урядник газагов Митиано. Прикажите своим людям не стрелять. Вы и так уже ранили одного из нас.

– Хорошо, я прикажу! – услышали мы решение графа. – Но тем не менее, господа, когда отворят ворота, извольте входить по одному и с поднятыми руками!

– Да не вопрос! – согласился я. Понятно же, что граф злого умысла не имел и просто так стрелять в нас не собирался. Скорее сам кого-то сильно опасался, ну а люди его малость перестарались.

Мы выполнили требования графа Рощина, и несколько его вооруженных человек отконвоировали нашу компанию к дому.

На высоком каменном крыльце с мощными мраморными перилами и колоннами поджидал нас сам хозяин имения – высокий статный, хотя и несколько располневший, старикан с пышной гривой седых волос и длинными распушенными бакенбардами. Облачен граф был в теплый бархатный халат, накинутый поверх белой сорочки с вычурным кружевным воротом. Странному сочетанию добавляли нелепости военные брюки с алыми лампасами, заправленные в толстые шерстяные носки. Ну и верхом, а точнее, низом, этого кантри-хоум-стайла являлись валяные чуни, украшенные пестрой вышивкой.

– Вы уж простите старика, – перехватив мой взгляд, развел руками граф, – и за затрапезный вид, и за вынужденную скверную встречу. Никак не ожидали столь позднего визита служилых особ. А вот недобрых людишек уж который день ожидаем.

– Да мы уж догадались, – кивнул я и показал старику служебную бляху, – но я действительно к вам по делу.

– Знаете ли, голубчик, – как-то горько усмехнулся граф, – в это смутное время официальность лица не говорит о его благонамерении и порядочности. Не сочтите за оскорбление, но вас я вижу впервые. И князь, что в давешнюю светлую седмицу нас навещал, ни о каком помощнике речи не вел.

– Видимо, ему было не до того, – ответил я. – Хотя как раз в этот день он сам меня помощником и назначил. Но для вашего спокойствия мы готовы сдать наше оружие на все время пребывания в имении. А то как-то не очень уютно находиться под столь пристальным вниманием ваших доблестных бойцов. – Я указал на людей графа, никуда до сих пор не девшихся и продолжавших держать нас всех троих на прицеле. – Не дай бог, сорвется у кого палец. А мне еще пожить охота. И к тому же хотелось бы поскорее оказать помощь моему раненому товарищу. Согласны?

– Неплохое предложение, – кивнул Рощин и обратился к одному из своих опричников: – Антуан, прими у господ оружие и проводи в дом. А я, – вновь повернулся он к нам, – пока с вашего позволения облачусь во что-нибудь более соответствующее обстоятельствам.

– Ну-с, господа хорошие, – как только граф скрылся за массивной деревянной дверью, способной размерами потягаться с половинкой гаражных ворот, к нам подошел лохматый мужичок, в котором по голосу я узнал встретившего нас стрельбой крикуна – давайте скидавайте сюды ваши причиндалы, коли сами на то напросились, да милости прошу в дом.

Антуан деловито принял дротовик ротмистра, на моего «макарова», подлец, почти даже не прореагировал никак, лишь удивленно нахмурился да преспокойно сунул в карман. Зато при виде «громобоя», забранного у орка, восхищенно зацокал языком:

– От это красота! От это сила! – Он повертел оружие в руке, взялся за рукоять, поводил пистолетом из стороны в сторону, делая вид, что прицеливается, а потом, не спросив разрешения, пальнул в небо.

Грохотнув, пистолет едва не вырвался из рук радостно загоготавшего мужика, явно довольного результатом своей выходки, – откуда-то с крыши дома испуганно взвилась в небо целая стая ворон и с тревожным карканьем принялась кружить над особняком.

– Что здесь?! – Едва успевший скрыться в доме граф выскочил обратно на крыльцо. Недоуменное выражение его лица при виде развеселившегося стрелка резко сменилось на гневное: – Антуан, едрить тебя в бок! Ополоумел совсем?! В скотопасы захотел?! Запорю поганца! Аж сердце зашлось, – он повернулся ко мне и потер рукою грудь, – от каверзы такой. Думал, злая оказия вышла какая. Простите, господа.

– Да ничего, мы без претензий, – ответил за всех ротмистр, а я подумал, что старикан, выскочив на звук выстрела, совершил невероятную глупость. А ну как это не его оболтус Антуан дурака свалял, а кто-то из нас, будучи злодеем, стрелять начал? Все, кранты бы дедуле пришли. Тут же его бы и порешили.

Посмурневший Антуан, растерявший всю веселость после взбучки, распахнул перед нами дверь, пропуская в просторную прихожую, погруженную в полумрак. Если бы не широкая лестница на второй этаж и свет, пробивающийся сверху, внизу было бы совсем темно. Свет на первом этаже не жгли, а окна, несмотря на еще совсем ранний вечер, наглухо были закрыты прочными ставнями. Рощинцы, похоже, серьезно вознамерились превратить свой дом в крепость, уменьшая таким образом вероятность проникновения внутрь непрошеных гостей.

– Сюды извольте, – пригласил нас Антуан в гостиный зал. – Я токмо свечи сей миг запалю и камин.

– Стой, – тормознул я собравшегося улизнуть мужика. – Камин необязательно, а вот света ты, любезный, давай побольше. Да воды принеси кипяченой и бинты какие. И поскорее. Митиано, садись к столу. Сейчас дротик вынем, и нужно будет быстренько рану промыть и перевязать. Мазь мазью, а опасность сепсиса никто не отменял.

Орк послушно прошел к здоровенному, овальной формы обеденному столу и уселся на один из расставленных вокруг стульев. Правда, дожидаться Антуана с водой и перевязочным материалом не стал, а проявил энтузиазм, ухватился здоровой рукой за хвостовик дротика и, скрипнув зубами, резко выдернул острую железяку из раны.

– Твою ж медь! – Такая расторопность красномордого придурка меня сильно возмутила. – Ты что, балбес, делаешь? Скорее куртку снимай и рубаху, пока кровью все не залил.

– Да рана пустяковая совсем, – невозмутимо пробурчал Митиано. – Немного шкуру попортило да по краю мышцу зацепило.

Куртку он скинул, а вот от рубахи избавляться и не подумал. Разорвал еще больше продырявленный и пропитавшийся кровью рукав, оторвал его и заткнул скомканной тряпицей дыру.

– Рана сквозная, – подошел я и оглядел руку. Придвинул стул и, вздохнув тяжело, уселся рядом. Что-то подустал я изрядно. Даже ноги дрожат слегка. Хотя, возможно, это адреналин до сих пор по венам гуляет. – Сзади тоже прижми. Смотри-ка, тут, помнится, у тебя повыше дыра от луннитского дротика была, а сейчас даже следа не осталось. И на башке твоей лысой, – я снял с орка его дурацкую красную шляпу, пытаясь обнаружить шрам над ухом, – тоже все зажило. А на меня твоя мазь как-то слабо действует.