— Ах вот зачем все это проделали! — воскликнулаСаша.

— Конечно. Где был? Что делал? А он ни черта не помнити ответить не в состоянии. Очнулся в лесу, без денег, добирался до городаавтостопом.

— А как же Настя Леонтьева? — вдруг вспомнилаЖеня. — Ее-то кто убил? И за что?

— Настя Леонтьева хорошо помнила, что Ада рассказала ейо компромате на Вадима. Девочка подозревала, что это именно Вадим убил еесестру. Она начала вести свое расследование.

Опросив деревенских старух, выяснила, что в пятницу вБорисовку приезжал Яновский. Связавшись с Яновским и рассказав ему о своемоткрытии, она его до смерти испугала. Ведь он уже считал себя неуязвимым. Аденьги своими!

Можете себе представить его состояние?

— Яновский решил избавиться от Насти? — жалобноспросила Анна. — Из-за тех же самых денег, на которые положил глазАнисимов?

— Совершенно верно. Он раздобыл где-то «ТТ» соспиленным номером и стал ее выслеживать. Тем временем Настя, разведавпредварительно обстановку, проникла в офис «Триады» и забрала вещи своейсестры. Прослушала запись и поспешила в студию Вадима. Наверное, хотела броситьобвинения ему прямо в лицо. У нее был ключ, который она накануне украла изстудии. Яновский, ждавший подходящего момента, ворвался следом, сбил ее с ног,положил на лицо подушку — то ли, чтобы приглушить выстрел, то ли, чтобы невидеть ее глаз — и нажал на курок.

С собой из студии он унес Настину сумочку.

Боялся, что она делала какие-нибудь пометки и зафиксировалаего поездку в Борисовку. У Яновского и нашли аудиокассету с записью голоса Вадима,который строил планы относительно убийства сестры. На всякий пожарный Яновскийгоряченькую запись приберег.

— Получается, что наши визитки тут совершенно ни причем? — уточнила Анна.

— Это просто стечение обстоятельств, что все три жертвыпобывали в «Триаде». Это Виктория выбрала ваш салон, а Ада и Настя простопоследовали за ней. Так что все эти страсти про убийства по визитным карточкамоказались чистой воды домыслом.

— А одной пленки с признанием Чушкина будет достаточно,чтобы его посадили? — нахмурившись, спросила Саша.

— Ну-у.. — Олег кинул быстрый взгляд наНикиту. — Возможно, и нет. Но его взяли с оружием. Вот Шитов, которыйвынудил Чушкина пойти на третье убийство, вполне может отвертеться.

— Я так понимаю, Чушкин уже ехал, чтобы пристрелить меняиз того же самого пистолета, да? Чего же вы не взяли его прямо на горяченьком?

— Понимаешь, я… — начал Олег. Потом сам себя оборвал:

— Знаешь, что? Пойдем-ка сварим всем по чашечкехорошего крепкого кофе!

Пойдем, пойдем. А вы, девочки, пока покурите, ага?

Девочки тут же заговорили, заохали, переключив свое вниманиена оживившегося Никиту. А Олег потащил Сашу на кухню.

— Сядь, — сказал он. — Нет, подожди, несадись. Я хочу видеть твои глаза. Повернись ко мне. Вот так. Я должен тебепризнаться кое в чем. Я действительно планировал все так, чтобы Чушкин неотвертелся. То есть…

— Я все поняла, это логично, — кивнула Саша,быстро сглотнув. — Он должен был совершить на менялокушение.

— Да. Но я не выдержал ожидания. Я вдруг так испугался,что все сорвется и ты окажешься в опасности… До сих пор не могу себе простить,что мне вообще пришла в голову мысль подвергнуть тебя риску! Ты простишь меня,Александра?

— Если ты меня поцелуешь, то прощу.

* * *

— Чувствую, что кофе мы сегодня не дождемся, —высказала предположение Анна.

— Сегодня? Еще только час дня, — возразилаЖеня. — Думаете, до ночи они его не сварят?

— Может, пойти посмотреть? — робко предложилНикита.

— Я сама схожу.

Через минуту она возвратилась в комнату и сказала:

— Если кто-то хочет кофе, на хозяина лучше нерассчитывать. У него явно не то настроение, чтобы возиться с кофемолкой.

— Может, нам стоит посетить летнее кафе? — робкоспросила Анна. — Знаете, там, на Тверской есть хорошая закусочная подтентом?

Пряча улыбки, они гуськом вышли из квартиры и захлопнули засобой дверь.

— Интересно, когда они сообразят, что нас нет наместе? — вслух подумала Анна.

— Наивная! Могу голову заложить, что они вообще забылио нашем существовании. Им кажется, что они одни на целом свете. И именно такиемоменты, черт возьми, лично меня примиряют с этой жизнью.