– Не обязательно. Женские прихоти непредсказуемы, и то, что на первый взгляд, кажется, оттолкнет публику, может, наоборот, привлечь ее. Как звезды расположатся!

– Согласна. Но Ростовцева Альбине не видать! Он не позволит сделать из себя посмешище. Жена, которая изменяет ему с горничными и секретаршами! Этого Альберт Юрьевич не допустит. Отношения Треусова и Лены тоже расстроятся, если до него дойдут подобные слухи. Обе дамы имеют мотив для убийства.

– Выходит… чайная «У Петровны» – клуб лесбиянок? – уточнил сыщик. – Что-то я об этом слышал.

– Вроде того. Заведение не афиширует себя, но избранные прекрасно осведомлены об этом тайном «доме свиданий». Пока наверху пьют чай, внизу происходят куда более интимные вещи. Так просто на нижний этаж не попадешь, – надо платить. Прибыльный бизнес, скажу тебе! Вход – сто долларов, а если хочешь снять отдельный кабинет – давай еще двести. Итого – триста за час.

Смирнов встал, прошелся по комнате. Какая-то смутная мысль появилась и пропала.

– Вспомнил, от кого я слышал про чайную, – задумчиво произнес он. – От одного из сотрудников спецслужбы: им известно об этом клубе. Знаешь, какое ему дали оперативное название? «Розовый павильон». Там среди обслуживающего персонала есть пара агентов, которые в случае надобности устанавливают скрытые видеокамеры, чтобы потом «давить» на клиенток с целью вербовки или получения нужной информации.

– Имеешь в виду шантаж?

– Что же еще? Старая добрая традиция тайных ведомств – иметь рычаг воздействия на несговорчивых людей. Обслуга для подобных заведений подбирается, конечно, тщательно, но не каждый способен устоять перед искушением легко и много заработать. Если Стелла решила заняться шантажом, она могла найти сообщника… и заполучить подтверждение непотребного поведения Журбиной и Эрман.

– Тогда они выходят на первые места в списке подозреваемых! – воскликнула Ева. – Кто-то из них и прикончил бывшую жену Треусова. Одно смущает: зачем этим женщинам посещать нижний этаж чайной, если они могут заняться любовью дома? Никто не помешает, никто не застанет на «месте преступления»… и видеокамеру не установит.

– Положим, камеру можно установить где угодно, – возразил сыщик. – И потом, ты забываешь о специфике однополого секса… которая предусматривает разные эротические запросы: например, подсматривание… и прочие тонкости, включая детали интерьера…

– Хватит! – остановила Ева полет его фантазии. – Не стоит углубляться. Я уже все поняла!

– Жаль, что я не могу сказать того же. Отстриженная прядь волос путает все карты, – помрачнел Смирнов. – Дракон, если опираться на факты, явно имеет дело к Лике. Неужели она тоже посещает чайную?

– Не похоже.

– То-то и оно. Убийство Стеллы, как ни крути, не имеет отношения к Ермолаевой. Скорее, следует искать причины внутри этой противоречивой четверки – Ростовцев, Эрман, Треусов, Журбина. Две подруги-лесбиянки собираются подцепить двух мужчин-бизнесменов. Наверняка, у их кавалеров тоже есть «второе дно». Кто-то из четверых убил Стеллу…

– Ростовцев! – убежденно произнесла Ева. – Он жил в Китае и на Дальнем Востоке; у него Лика видела рукавные стрелы; лекарство, которое выпила Стелла, тоже давал он. Ножнички с застрявшим волосом оказались в кармане его пиджака. И шоу «самураев», демонстрирующих боевой стиль Дракона, он заказал неспроста. Все сходится!

– Кроме мотива. Какой резон Альберту избавляться от Стеллы? К нему она никаких претензий не имела.

– Мотив найдется! Мы пока ничего не знаем о Ростовцеве. Стелла и его могла шантажировать… а когда она явилась в ресторан, Альберт Юрьевич воспользовался моментом – отправил на тот свет скандальную бабенку и перевел стрелки на других.

– Зачем же он положил ножницы в свой карман? – не согласился Всеслав. – Мог, как истинный джентльмен, подсунуть в сумочку одной из дам. И вообще, к чему Ростовцеву этот шум? У него есть возможности обставить убийство так, чтобы комар носа не подточил. И уж ни в коем случае не стал бы Альберт Юрьевич отрезать у жертвы волосы, ведь этим он прямо указывает на себя.

– Ничего подобного! Думаешь, хоть кто-то из криминалистов разбирается в восточных штучках? Им в голову не придет, что отрезанная прядь – предупреждение Дракона.

— Бесспорно, дорогая, – улыбнулся сыщик. – У тебя светлый ум. Эти отрезанные волосы не дают мне покоя! Тот, кто это сделал, рассчитывал на определенный эффект.

– Вот и выясни, на кого «обрезание» произвело самое сильное впечатление.

– Полагаю, на Лику…

– Полагать недостаточно.

– Принимается, – кивнул Всеслав. – Сегодня же постараюсь побеседовать со свидетелями. Мы забыли, что в ресторане были и другие посетители.

– Но Стеллу отправил на тот свет кто-то из «великолепной пятерки», я уверена, – сказала Ева. – Саму Лику ты исключаешь?

– Она не знала, что Стелла собирается устроить скандал. Она вообще не знала о готовящемся торжестве.

– Ты ей веришь?

Старинные песочные часы в кабинете Ростовцева пересыпали из одной части сосуда в другую частички вечности: бесшумно, неумолимо. Лик времени – темный, загадочный – так и не открылся перед ним. Ни звездное небо, ни пространство снов не приближали к его постижению. И где та лодка, в которую можно сесть и уплыть по реке вечности… довериться ее влекущей, невидимой силе?

– Я бы рискнул, – прошептал Альберт Юрьевич, наблюдая за сыплющимися песчинками.

Сегодня ему не удалось уснуть, и «канатоходец» пришел к нему наяву. Почти… Он появился в мыслях Ростовцева: балансирующий над бездной размытый силуэт на фоне луны.

– Ты похож на меня, – обнажил он в улыбке зубы. – Все люди похожи на меня, – больше или меньше. Ты очень похож! Ты снова оказался над пропастью… безумец. Зачем тебе эта девочка? Она из другой жизни, Алек, вам не сойтись, как двум горным вершинам. Она поглотит тебя, враг мой.

– Она – лодка, которая удержит меня на плаву, – прошептал Ростовцев. – А ты сгинь!

«Канатоходец» долго смеялся, запрокидывая голову.

– Невозможно! – отсмеявшись, выдохнул он. – Я уже сгинул. Мне скучно здесь одному, на канате, Алек! Я жду тебя…

– Уйди прочь!

Дверь в кабинет открылась, и кудрявая головка секретарши показалась Ростовцеву головой ангела. Слова девушки не сразу дошли до его сознания, прерывая его диалог с «канатоходцем».

– Вы просили чаю, Альберт Юрьевич.

– Ах, да, входи.

Пока она расставляла на столе тарелки с лимоном и сухофруктами, чайник, широкую чашку с блюдцем, Ростовцев полностью восстановил свое присутствие. «Канатоходец» исчез, лунную ночь сменил солнечный апрельский день.

– К вам посетитель, – выпрямившись, сказала секретарша. – По делу о происшествии в «Элегии».