Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина бросил ключи парню, стоящему на ступеньках. Рома поймал их и сбежал вниз.
— Открой заднюю дверь. Быстрее, — мужчину заметно трясло.
Я бросилась следом за Ромой, держа дверь и помогая Олегу Леонидовичу опустить маму на заднее сиденье. До больницы доехали за пять минут. Мать тут же усадили в инвалидное кресло и увезли. Мы остались в приёмном покое.
Олег Леонидович привалился спиной к стене и медленно осел на пол, окровавленными руками закрывая лицо. Увидела, что он стал сотрясаться от рыданий. Хотела подойти, но Рома сжал мою руку и отрицательно качнул головой.
Я упала на жёсткую лавку и сжала пальцами виски. Голова начала разрываться на части. Каждая минута тянулась вечность. Казалось, что прошло несколько суток, когда в зал ожидания вышел врач.
— Чертаковы?
— Мы, — Рома поднялся.
— Мне очень жаль, но ребёнка спасти не удалось.
Я закрыла рот руками, беззвучно заплакав, а Олег Леонидович взвыл. Подорвался с пола и стал крушить всё вокруг.
— Батя. Успокойся, бать, — Рома попытался остановить отца, но тот громил всё вокруг.
Только прибежавшие охранники смогли его остановить, скрутив и утащив куда-то.
— Куда его повели? — глотая слёзы, спросила у врача.
— Ему успокоительное дадут. Отоспится.
— Можно мне к маме?
— Пока не могу пустить вас к ней. Больная спит. Приходите завтра в приёмные часы. А сейчас поезжайте домой, соберите вещи. Здесь вы ничем не сможете помочь.
— А во сколько можно завтра прийти? — Рома подошёл ко мне, сжал плечи, даря крохотную каплю успокоения.
— После двенадцати приходите.
— С мамой всё будет в порядке? — всхлипнула, но смогла сдержать слёзы.
— Да. Не стоит переживать. Через полгода ваша мать сможет ещё раз попробовать забеременеть.
Я кивнула, но при этом облегчения не испытала. Хотелось увидеть мать. Убедиться, что с ней всё в порядке. Но пришлось ехать домой, оставив машину Олега Леонидовича на парковке. У Ромы не было прав, поэтому обратно мы возвращались на автобусе. Рома ничего не говорил, только прижимал к себе и целовал в волосы.
Дом, который я успела полюбить всей душой, вдруг стал чужим и холодным. Я всю ночь не могла уснуть, хоть Рома снова спал в моей комнате. Смотрела в его расслабленное лицо, закрывала глаза, но видела лишь окровавленную мать на полу и слышала её крик.
А утро началось с прихода полиции. Мужчины что-то говорили, но из всего я смогла понять лишь то, что Рому задерживают. За покушение на убийство.
— Вы с ума сошли? — я бежала следом за мужчинами в форме, грубо скрутившими сопротивляющегося парня. — Какое покушение?
— Чертакова Светлана Юрьевна сегодня утром подала заявление. Чертаков Роман Олегович злонамеренно столкнул свою мачеху с лестницы, из-за чего произошёл выкидыш, — сухо сказал мужчина, одетый в гражданское.
— Это бред! Это ложь! Я знаю прекрасно. Он не мог это сделать.
— Вот мы с этим и разберёмся. Роман Олегович будет задержан до выяснения обстоятельств.
— Я хочу поехать с ним.
— Не положено, — обрубил мужчина.
— Да как вы не понимаете? Это всё ложь! Она постоянно лжёт! Я своими ушами слышала, как она наговаривала на Рому.
— Так, Чижова Полина, успокойтесь. Мы разберёмся, — мужчина вдруг смягчился и сжал мои плечи руками. — Откуда синяки на лице?
— С одноклассницей поссорилась, — не стала юлить.
— Ясно.
Мужчина покинул дом и сел в машину, которая увезла от меня Рому. Я смотрел ей вслед, мечтая оказаться возле Ромы. Сделать так, чтобы все узнали правду.
— Тварь! Ненавижу! — прорычала, сжимая кулаки, и топнула ногой.
Я развернулась и тут же увидела Тамару Викторовну.
— Вы всё слышали? — тихо спросила я.
— Да. Самолично глаза выколю! Прости, деточка, но твоя мать та ещё сволота.
— Даже возражать не стану, — я даже усмехнулась, совершенно неуместно для данной ситуации. — Я поеду в больницу, — тут же засуетилась я. — Я должна сказать обо всём Олегу Леонидовичу. И посмотреть ей в лживые глаза. Как? — я остановилась и взглянула на домработницу. — Как человек, который только потерял ребёнка, может придумать такое? Я никогда не поверю, что Рома мог её толкнуть. Да, он её ненавидит. Но не настолько! Рома никогда бы не поднял руку на женщину.
Не стала ждать ответа. Натянула первые попавшиеся штаны, свитер, кроссовки и помчалась в больницу. На часах было только девять утра, но мне было наплевать, что вчера доктор сказал приезжать после двенадцати.
— Где лежит Чижова… Чертакова Светлана?
— Девушка, ещё нельзя к ней, — медсестра ручкой указала на табличку, где были написаны часы приёма.
— Мне плевать. Я её дочь. Мне срочно нужно её увидеть, — нервы были напряжены до предела.
Я могла терпеть, когда обижали меня. Молча проглатывать. Но, как оказалось, за любимого парня я готова рвать глотки.
— Девушка, а мне плевать, кем вы приходитесь пациентке. Есть правила, которые нужно соблюдать, — медсестра недовольно посмотрела на меня. — Покиньте здание.
— Лариса, что происходит? — раздался знакомый голос за спиной.
— Михаил Витальевич, — прочитала имя врача на бейджике на груди, — мне срочно нужно к матери.
— Девушка, я вчера ведь сказал, чтобы вы приходили после двенадцати, — раздражённо цокнул языком.
— Ну, полицию вы пропустили, и меня пропустите! — взорвалась я. — Она подала заявление на человека, который не трогал её. Его могут посадить. Пустите!
Михаил Витальевич хмуро смотрел на меня несколько секунд, потом махнул рукой.
— Пойдём, провожу в палату. Бахилы наденьте. И халат. Кричать перестаньте, не нужно беспокоить моих пациентов.
— Простите, — тут же покраснела и стала говорить тише. — Спасибо.
Быстро натянула бахилы и натянула протянутый медсестрой халат. Последовала за мужчиной по длинному коридору в самый конец, где были расположены платные палаты. Успела изучить, как расположено всё в этой больнице, пока лежала несколькими этажами выше. Благодаря Олегу Леонидовичу я лежала в платной палате одна. И мой лечащий врач, Игорь Артёмович, позволил Роме ночевать со мной в одной палате.
— Чертакова, к вам посетитель, — Михаил Витальевич коротко постучал в дверь.
Мужчина пропустил меня в палату и закрыл за мной дверь с другой
