Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе домой нужно, Полина. Отдыхать, — парень даже не повернул голову в мою сторону.
— Я не поеду, пока Олега Леонидовича не переведут в палату. Я не смогу ждать дома. И не смогу оставить тебя здесь одного. Ты не ел со вчерашнего утра, Рома. Давай я тебе принесу что-нибудь.
— Не хочу, — глухо, прикрывая глаза.
— Ром, пожалуйста. Ты слышал врача? Всё будет в порядке.
— Мл*. Я сказал, что не хочу, — Рома подорвался со скамьи. — Какого только х*ра ты и твоя мамаша появились в нашей жизни. С*ка мл*.
Пнул с силой мусорное ведро, кулаками заколотил по стене.
Я медленно встала и поплелась в сторону лифтов. В груди будто дыра образовалась. Я увидела в глазах Ромы ненависть. Ненависть, направленную в мою сторону. И я не могла его винить. Понимала, что я дочь женщины, которая может быть причастной к убийству его матери. Дочь женщины, подавшей на него заявление в полицию. Из-за неё Олег Леонидович попал в аварию.
— Мл*, малыш, прости, — Рома нагнал меня возле лифта. Обхватил сзади руками, носом уткнулся в волосы на затылке. Он дышал прерывисто. Мне показалось, что он плакал. — Прости, что на тебе сорвался.
Я не шевелилась, позволяя ему выплеснуть эмоции. Свою боль. Поглаживала по запястьям и разбитым костяшкам пальцев. За неделю он пережил слишком много потрясений, узнал слишком много правды. Той, что оставила глубокие рубцы на сердце.
— Пойдём в столовую. Ты права. Мне нужно поесть.
Парень ослабил хватку. Я развернулась к нему. Увидела красные глаза и следы слёз на щеках.
— Я слабак, малыш. Знаю.
— Дурак, — подняла руку и провела по коже, убирая капли. — Я люблю тебя. В любой ситуации. Любым.
Рома не ответил. Мне это и не нужно было. Я и так знала, что чувства взаимны. Потому что каждый день Рома действиями доказывал это.
Мы больше не разговаривали. Молча спустились в столовую. Купили кофе и пирожки. Вернулись наверх, где поели, тревожно поглядывая на операционную. К нам подошёл врач только в половину двенадцатого ночи.
— Перевели вашего отца в палату. Он под наркозом ещё, — сообщил Игорь Артёмович.
— Можно к нему? — подскочила.
— Можно, но тихо и на несколько минут. Потом поедете домой.
— Я хочу остаться здесь, — твёрдо сказал Рома.
— И я, — поддержала, надеясь, что он позволит нам жить в палате, как позволил Роме, когда я здесь лежала.
— Чем вы поможете? Вы грязные и еле стоите на ногах. Посмотрите на отца и поедете домой. Вернётесь завтра утром. Вещи привезёте. Будет больше толка. Не спорь, — прервал открывшего рот Рому. — Пойдём.
Мы последовали за врачом в палату. Отец Ромы лежал на простынях. На лице порезы, а ноги полностью забинтованы. Я не осмелилась подойти к нему. Было страшно зацепить случайно какой-нибудь аппарат.
Рома склонился к отцу и что-то стал говорить шёпотом. Долго находиться в палате нам не позволили, отправили домой. Доктор лично отвёз нас домой, поскольку его смена закончилась.
Домой ввалились уставшие и едва переставляющие ноги. Тамара Викторовна сидела на нижних ступеньках лестницы, дожидаясь нас.
— Что случилось, дети? Никто трубку не берёт, на звонки не отвечает. Я уже не знала, что думать.
— Олег Леонидович попал в аварию. Его прооперировали, он сейчас отходит от наркоза.
— Боже, за какие только грехи обрушились такие напасти? — Тамара Викторовна перекрестилась.
— Я в душ, — Рома свернул в ванную комнату.
— Тебе что-то нужно, Полина? Что-то хочешь? Есть? Пить? Чем я могу помочь? — женщина прижимала руки к груди, а в её глазах стояли слёзы. Она искренне переживала за своего работодателя.
— Нет, спасибо больше. Я пойду спать. Больше суток не спала. Вчера так и не смогла уснуть.
— Бедная девочка, сколько ты пережила за эти дни, — женщина покачала головой. — Я молока с мёдом и маслом сливочным сделаю, чтобы ты спала лучше. Если не уснёшь к моему приходу, выпьешь.
— Спасибо, — я поплелась в свою комнату, с огромным трудом переставляя ноги.
В комнате смогла стащить штаны и сбросить свитер, оставшись в одних трусиках. Сил не осталось даже на то, чтобы умыть лицо. Упала на кровать и накрылась одеялом с головой. Думала, что сразу же отключусь, но сон не шёл. Чего-то не хватало. Чего… Сама же усмехнулась. Кого-то. Привыкла за последнее время, что вечно засыпаю в одной комнате с Ромой. Не имеет значения — в кольце его рук или просто рядом. Главное то, что я чувствую его защиту. Знаю, что он своим присутствием прогонит все страхи.
— Не спишь ещё, Поля? — Тамара Викторовна вошла в комнату с чашкой. — Выпей, милая. Чтобы сны хорошие снились.
— Спасибо большое. Вы так заботитесь обо мне.
— Как не заботиться, когда вижу, как несправедливо обделили любовью такого светлого ребёнка?
К горлу подкатил ком слёз.
— Сейчас в моей жизни появился человек, который дарит мне её сполна, — улыбнулась.
— Дай Бог, чтобы вы с Ромой пронесли эту любовь через всю жизнь. Помни, милая, такой любви с огнём не сыскать. Не каждому Бог дарит такую любовь.
Я кивнула, залпом выпивая молоко.
— Спи, милая. Утро вечера мудренее. Завтра всё наладится. И носик не забудь закапать.
— Точно, — улыбнулась. — Спасибо.
— Не за что, Полина.
Женщина взяла грязную чашку и ушла. Я откинула одеяло и потянулась к тумбочке, где стояли капли.
— Чёрт, — раздалось сиплое со стороны двери.
— Ой, — я пискнула, прикрывая грудь одеялом. — Ты чего здесь делаешь?
— Пришёл спать со своей девушкой, — глаза Ромы блеснули.
— Девушкой? — зажав капли в руке, заползла под одеяло, накрывшись по самую шею.
— Угу, — Рома медленно стал приближаться к кровати. — Моей.
Он лёг поверх одеяла. Так, чтобы немного прижать своим телом меня. Коснулся губ поцелуем. Осторожно и очень нежно.
— Ты же станешь моей девушкой?
— Да. Конечно.
— Это хорошо, — поцеловал меня в нос рядом с ранкой. — Давай закапаю нос. Устал, как пёс. В ванной чуть не заснул.
Я протянула Роме капли, запрокидывая голову. Привычно поморщилась, когда горьковатая жидкость попала в носоглотку. Хоть капли и были неприятными
