– У меня сохранилось множество прекрасных воспоминаний об этом торжестве на Среднем Востоке, – говорила актриса Джейн Рассел. – Вообразите, мы поднялись на вершину пирамиды высотой примерно в 40 этажей! Мы были в полном восторге, и все благодаря щедрости Конрада Хилтона. Из Египта нас доставили самолетом прямо в Афины на открытие еще одного отеля Хилтона. Кто сегодня способен потратить такую уйму деньжищ? Я не могу представить себе ни одного сегодняшнего бизнесмена, который сделал бы такое.

Развлекая знаменитостей на своих торжествах, Хилтон одновременно совершал и социально значимые шаги. В 1958-м он открыл отель «Гавана-Хилтон» и привлек к себе внимание газет тем, что во время своей речи на ланче с кубинскими правительственными служащими и бизнесменами – кстати, он, прекрасно владевший испанским языком, произнес ее на кастильском диалекте – нанес очередной удар по коммунизму. Конрад Хилтон сказал: «Обычно рабочие работают за деньги; обычно рабочие работают на нанимателя. Но в нашем отеле «Гавана-Хилтон» мы делаем все наоборот: наниматель работает для своих рабочих».

Хилтон имел в виду, что отель «Гавана-Хилтон» не был собственностью корпорации «Отели Хилтон», а арендовал его у кубинского профсоюза службы гостеприимства. Для кубинско-американского бизнеса было необычно, что рабочие и служащие отеля имели долю в предприятии и могли приобретать его акции. То есть они становились партнерами, а не просто служащими. Конрад назвал это «новым оружием в борьбе с коммунизмом, новой командой, в которую на равных правах входят владелец, управляющий и рабочий, что противоречит теории противостояния классовых интересов, которую выдвинул мистер Карл Маркс». Он заметил, что за всю свою жизнь Маркс никогда не имел своего предприятия и никогда не работал наемным рабочим, «но, не имея личного опыта, он умудрился на протяжении целого столетия заставлять сотни миллионов людей испытывать друг к другу непримиримые классовые противоречия». Он был рад заявить, что «проект, который мы осуществляем сегодня, опровергает Маркса, коммунистов и всех, кто отстаивает их убеждения».

«Выступая с речью в Гаване, Хилтон впервые открыто критиковал коммунизм за границей, – писал в газете «Лос-Анджелес экзаминер» Винсент Флаэрти, тоже бывший гостем на этом ланче. – Хилтон уже покинул Кубу, но это замечательное 30-этажное здание остается молчаливым, но мощным напоминанием всего, что он сказал».

С тех пор как в 1940-х отец отказал Баррону в работе в своем бизнесе, так как он потребовал слишком большого жалованья, молодой человек решил найти свою дорогу в жизни. Но жена просила его хотя бы подумать о том, чтобы войти в семейный бизнес.

– Это твое наследие, – сказала она ему однажды за обедом. – Ты же знаешь, что после смерти папы (Конрада) тебе с братьями придется заняться этим бизнесом, так что я не понимаю, почему ты упрямишься, – резонно говорила она. – Я допускаю, что сейчас ты не думаешь о деньгах и власти, но можешь мне поверить, что другие об этом думают и постараются перехватить корпорацию Хилтона, если ею не займутся сыновья. Твоя семья всю жизнь занималась гостиничным бизнесом, пора бы тебе это понять.

В конце концов Мэрилин Хилтон убедила мужа. И Баррон принял предложение Конрада стать вице-президентом и заняться снабжением его отелей телевизорами. «Наша сеть отелей стала первой в стране, когда в каждом номере имелся телевизор», – вспоминал он позднее. В то же самое время Баррон принял участие в организации бизнеса кредитных карточек, в который Конрад вложил большие средства, в результате чего он стал важнейшим бизнесом страны.

В конце 1950-х стали бурно развиваться компании, выпускающие кредитные карточки – в том числе «Америкэн экспресс» и «Динерс клаб», но лишь в 1960—1970-х ими стало пользоваться большинство населения. В 1958-м Конрад начал разрабатывать бизнес «Карт-Бланш кредит» и предложил Баррону пост президента этой компании. Это позволяло ему стать полноправным членом империи «Хилтон» и внести свой личный вклад в новое и важное предприятие – он обретал полную самостоятельность, хотя и работал бы в отцовском бизнесе. Разумеется, не последнюю роль в этом решении сыграло и его желание получить одобрение отца. «Для сыновей всегда было очень важно заслужить уважение отца, – объяснял один из родственников Хилтонов. – Они очень переживали, когда допускали какие-то промахи и Кони был ими недоволен. Я серьезно думаю, что они готовы были вывернуться наизнанку ради того, чтобы отец мог ими гордиться, настолько это было для них важно».

– Деньги утратили свою актуальность, – сказал в это время Баррон. – Сегодня люди предпочитают использовать преимущества кредита.

Однако на новом поприще Баррона подстерегали определенные трудности. Возможно, из-за того, что «Карт-Бланш» значительно опередила свое время, в следующие шесть лет она принесла убыток на 2 миллиона долларов, хотя и считалась более престижной картой по сравнению с карточками «Америкэн экспресс» и «Динер клаб». Поскольку эта карта выдавалась лишь самым платежеспособным клиентам, ею пользовалось сравнительно небольшое количество людей. Вскоре правление корпорации вынудило Баррона уйти с поста президента компании, что стало для него тяжелым ударом. Однако, оставаясь членом правления, в 1965-м Баррон сумел удачно продать компанию «Карт-Бланш» «Ситибанку», получив прибыль в 16,5 миллиона долларов, и, как он затем вспоминал: «И сразу корпорация снова стала считать меня героем». (Хотя в 1979-м Хилтон выкупил компанию, в 1980-х карта прекратила свое хождение.) Начиная с 1958-го Баррон Хилтон всегда играл важную роль в семейном бизнесе, занимался ли он «Карт-Бланш» или другими предприятиями Хилтона. Наконец, в 1966-м он заменил отца на посту президента американского отделения корпорации «Отели Хилтон».

– Он был очень серьезным человеком, – говорил один из его служащих. – Когда он входил, у всех было такое ощущение, будто это входит его отец. Он внушал почтение своей манерой держаться. Он был дружелюбным, умел понимать людей. Но если с Ником люди обращались запросто, то с Бароном это не проходило. Люди его смущались. А когда он был с женой, то и вовсе робели. Он был высоким и красивым, и она, под стать ему, шикарная красавица, и на них лежал какой-то отпечаток загадочности. От них исходил запах денег и власти Хилтонов. Они и выглядели, и вели себя как исключительно богатые люди.

«В течение нескольких лет и по сей день я упорно питаю надежду, что мой сын Конрад Николсон Хилтон-младший остепенится и всерьез примется за работу, решив выбрать свою дорогу в жизни, займется каким-нибудь выгодным делом и станет полезным гражданином этой страны», – писал Конрад Хилтон в своем завещании в 1955 году. Завещание предусматривало, что в случае смерти Конрада Ники получит трастовый фонд в размере 500 тысяч долларов – но с одним условием: «В мои намерения не входит, чтобы предусмотренные в моем завещании деньги были использованы понапрасну или на экстравагантный образ жизни; моя цель и глубокое желание, чтобы мой вышеупомянутый сын вел себя и устроил свою жизнь таким образом, чтобы он мог, по своему выбору, использовать к полному своему удовлетворению деньги, оставленные для него в моем завещании. В связи с этим я предоставляю моим поверенным полную свободу действий в отношении дохода по процентам, использования всех доходов и капитала Трастового Фонда, созданного в моем Завещании для Конрада Николсона Хилтона-младшего». Другими словами, если бы Ники не оправдал ожиданий своего отца, доверенные лица могли принять решение задержать выдачу ему денег из фонда или вообще не позволить ему пользоваться им.