Разумеется, таким способом они никогда не сумели бы зарядить аккумуляторы настолько, чтобы добраться до ближайшего берега. Проще было бы попытаться вычерпать ведром море и затем прогуляться к берегу пешком, посуху.

План, ради которого они сжигали остатки сил, состоял в другом.

Океанское течение постоянно сносило «Ласточку» к северо-востоку. Точное их положение Славик определить не мог – картплоттер, в отличие от эхолота, стал прибором бесполезным. Вероятно, имперцы посбивали навигационные спутники, кружившиеся над Умзалой. Или взяли их под контроль, сменив рабочие частоты. Как бы то ни было, картплоттер молчал мертво, как героический боец Владлен Октябрёв на допросе у жандармов.

А о методах астрономического определения координат Славик знал лишь то, что такие существуют.

Но дрейфовала «Ласточка» к северо-востоку, уж в этом-то он ошибиться не мог. Если будет дрейфовать и далее в том же направлении и с той же скоростью, то к берегам Новой Аляски приплывет бот с двумя иссохшими трупами на борту…

Однако в рубке хранилась карта – старинная, астролоновая, еще имперская (рядом со старорежимными названиями от руки приписаны правильные). И на этой карте приблизительный путь «Ласточки», как его представлял Славик, упирался в другую землю, находящуюся гораздо ближе… Даже не в землю – океан пересекала цепочка точек, названий не имевших, лишь номера, а все это вкупе именовалось грядой Неверова. Учитывая масштаб, точки обозначали небольшие острова и совсем крохотные островки, а то и попросту скалистые рифы, – самые вершины подводного горного хребта, выступающие над уровнем моря.

Островки, разумеется, необитаемые. Но выжить на любом из них шансов несравнимо больше, чем в открытом море. У берегов, на склонах подводных гор, наверняка хватает и рыбы, и ракатиц, и крабомаров, и прочей съедобной морской живности. Могут обнаружиться птичьи гнездовья и лежбища морских свиней, а звери и птицы в таких местах непуганые, человека вплотную подпускают…

Короче говоря, с голоду на гряде Неверова умрет только ленивый буржуй-белоручка. А если повезет и попадется островок побольше, с деревьями, – можно попробовать сделать мачту для «Ласточки» и сшить парус из всех тряпок, что есть на борту. Запастись едой – насушить рыбы, накоптить птичьего мяса, если найдутся там птицы, – и двинуться дальше, к обитаемым берегам.

Примерно в таких словах Славик расписывал свой план сестре.

Но сам он понимал, как невелик шанс… Они могли попросту не дожить до появления на горизонте даже самого захудалого рифа. А если бы дожили – могли пересечь гряду и не заметить, точки-островки только на карте располагались часто, а в реальности между наиболее удаленными друг от друга островами до двух десятков километров…

А если бы и дожили, и заметили, – не было никакой надежды, что вынесет их прямиком на берег. Наоборот, течение всегда огибает подводные горы… Будет их проносить в двух-трех километрах от земли, – и что делать? Ладошками туда подгребать?

Именно потому они из последних сил крутили проклятый генератор. Чтобы хоть как-то, хоть на малых крохах энергии, добраться до земли и причалить.

Славик в неведомо какой раз обмотал маховик веревкой, но дернуть за нее не успел… Наверху заорала Лера. Крик был и ментальный, и акустический одновременно, – Славик пулей помчался наверх, уверенный, что клюнула здоровенная рыбина. Судя по эмоциям Лерки, салангас на десяток кило, не меньше. Лишь бы неопытная девчонка не дала слабину, лишь бы не упустила…

За недолгий путь наверх он успел не только вообразить неравную схватку Леры с огромным салангасом, но и подумал: если не упустит и они хорошенько наедятся, то уж точно доживут до появления на горизонте гряды Неверова, да и генератор будут крутить бодрее и аккумуляторы зарядят гораздо лучше…

Выскочив на палубу, он увидел, что удочка брошена, а сестра стоит, прижав руки в лицу. Увидел и заорал:

– Упустила-а-а-а!!!

Он метнулся было к удочке – скорей забросить еще раз, пока не ушла стайка – и замер. Понял, что здесь не происходит ничего из того, что он навоображал на бегу…

Удочка лежала в том же положении, как он ее оставил, и наживка-обманка из двух тряпичных лоскутков, красного и белого, болталась на крючке. Лера не прижала руки к лицу в отчаянии – она прикрывала глаза от солнца, всматриваясь куда-то вдаль.

В следующий миг Славик услышал далекий, едва различимый рев двигателей. И все понял.

Над морем летел самолет… Нет, даже не один, два. На небольшой высоте, менее километра и приблизительно в направлении «Ласточки». Но прошли бы они несколько в стороне, если бы не стали менять курс.

Спустя еще несколько секунд Славик обнаружил, что наверху, значительно выше, идут еще три летательных аппарата, разглядеть их толком не удавалось, но хорошо были видны инверсионные следы.

Нижние самолеты приближались стремительно. Разумеется, так только казалось из-за небольшой высоты, на деле же шли они неторопливо, на дозвуковой скорости, иначе сначала бы промелькнули над «Ласточкой», а уж потом обрушился бы звуковой удар.

Заходили самолеты со стороны солнца, словно бы желая сбить прицел зенитчикам. Едва ли пилоты и впрямь ожидали, что на крохотном рыбачьем суденышке имеется что-то, кроме сигнальной ракетницы, способное стрелять вверх… Скорее, действовали по въевшейся привычке.

Славик поневоле скопировал жест Леры, поднес ладони к глазам, пытаясь разглядеть, кто подлетает: свои или имперцы? И почти сразу разглядел: хищный силуэт истребителя «Путятич» ни с чем не спутаешь, хоть и видел Славик те истребители лишь на снимках и на кадрах хроники.

– Имперцы! – крикнул он, поворачиваясь к сестре.

Леры рядом не оказалось. Неужели так испугалась, что нырнула в трюм? Так ведь палуба «Ласточки» даже от лазерной пушки не защитит, не говоря уж о чем-то более серьезном…

Нырнула она не в трюм. В рубку, и тут же выскочила обратно. Славик не сразу понял, что она задумала и что у нее в руках, оружия на «Ласточке» все равно не было, если не считать оружием пистолет-пулемет без единого патрона…

Потом разглядел: дымовая шашка! Аварийная дымовая шашка – стоит дернуть за кольцо, и повалит густой столб трехцветного дыма, универсальный сигнал бедствия…

Так, да? К своим имениям спешишь, сучье сиятельство?!

Ребром ладони он изо всех сил врезал Лере по руке – не раздумывая, импульсивно. Дымовая шашка улетела за борт, так и не лишившись кольца. Лера вскрикнула, схватилась за запястье. Истребители прошли рядом с «Ласточкой», заложили правый поворот и начали резко набирать высоту, одновременно увеличивая скорость.

Очень скоро в пределах видимости не осталось ни их, ни тех самолетов, что шли в вышине. Лишь инверсионные следы медленно расползались в розоватом небе.

Потом Лера долго плакала, – сидя на палубе, привалившись спиной к ограждению ротора.

А Славик долго извинялся – он и вправду чувствовал себя виноватым. Ни разу до сего дня ему не приходилось поднимать руку на сестру… Разве что в самом раннем детстве могли случиться такие конфликты, не отложившись в памяти. Но малыши-близнецы, находящиеся с сильнейшей ментальной и эмпатической связи, быстро отучаются тузить друг друга, – глупо пытаться причинить боль человеку, если чувствуешь ее, как свою… Ну а позже, когда они постепенно научились контролировать и блокировать и мысли, и ощущения, привычка не распускать руки стала второй натурой.