К счастью, здесь ничего не изменилось. Не появилось новых следов по сантиметровому слою пыли, как и не появилось новых предметов.

Простояв около стены, где должен был быть выход, несколько минут, убедился, что и намека на чьи-то шаги — нет, открыл первую банку.

Холодная и противная на вкус кровь — полилась в мой желудок. Сначала, меня чуть не вырвало, но сдерживая в себе все позывы, опрокинул вторую бутыль, которая на вкус была еще более мерзкой. Поставил банки на пол, выдохнул, и уставился на проем.

Протянув руку вперед, скапливал на кончиках пальцев потаенную энергию, и пытался протянуть ее вперед.

С третьей попытки — удалось выпустить первую нить, постепенно, выматывая меня, пелена начала проявляться, пока в скором времени, не стала различимой и «опрятной».

Улыбаясь про себя, сделал первый шаг, чуть вытянув лицо за пелену.

Здесь стояла женщина, в какой-то стальной кирасе, одетым на белое платье. Стояла — спиной ко мне. Внимательно огляделся, насколько это позволяла пелена — заприметил камень в метре от меня, и, быстрым скачком, махнул к нему, спрятавшись и затихнув.

Понятное дело, что шорох был весьма различимым, только вот, моя пелена была односторонняя, и моего перехода она видеть не могла. Про шум уж — я промолчу.

Она ощетинилась, сделала несколько кругов по гроту, к счастью, не заглядывая за большие каменные валуны, и вновь встала ко мне спиной, пожирая взглядом кристалл с некромантом.

План у меня был только один — обратить в «свою веру». Кажется, он был гениальным. Я и кровью смогу насытиться, чтобы перебраться обратно на склад, и не оставлю следов. Но все пошло не по плану.

Лунный свет проникал сквозь вход в пещеру, придавая доспеху женщины причудливые краски, только вот… И шею подсвечивал тоже!

Сугубо из-за того, что я потратил слишком много маны и крови, чтобы пробраться сюда, животный голод сильно давил на мозг.

Ее волосы были коротко подстрижены, что еще сильнее «подсвечивал» долгожданную вену.

Что-то переключилось во мне. Я еле сдерживал «горячее» дыхание, ожидая, когда она чуть сблизится.

Все же, дождался, и во мне вспыхнул азарт, такой знакомый, но не уместный. С ледяным выражением на лице, девушка обернулась, и начала двигаться.

В ночной тишине раздался первый удар. Меч девушки встретился с моим белым клинком, создавая искры и звук, наполняющий воздух. Каждый удар был отпущен с мгновенной точностью, искажающий воздух, оставляя лишь следы своего присутствия.

Девушка двигалась с невероятной ловкостью и скоростью. Ее удары были быстрыми и решительными, а ее защита непробиваемой. Она отражала мои удары — играючи, будто танцуя, и в ответ наносила смертельно-опасные удары, рассекая воздух своим мечом.

К счастью, я был быстрее, сильнее, хоть и не так опытен.

Ее глаза сверкали от азарта и решимости, и каждое ее движение выражало силу и энергию.

Сражение продолжалось, мы чуть сбавили темп и внимательно наблюдали друг за другом, ища слабое место. Но древнего внутри меня — начало раздражать подобное. Я чувствовал вибрацию силы, которая словно от каждого удара сердца, распространял кровь по всему телу. Другому «мне», не нравилась медлительность и нерешительность. Он требовал — выпустить его наружу.

Девушка была непреклонна и неуклонна в своей обороне. Она отвечала на каждый удар, не позволяя мне сблизиться и проникнуть в свою защиту.

Но время было на моей стороне. Я — не уставал, и спустя еще пару минут, нашел брешь в ее обороне и нанес несколько ударов. Девушка стонала от боли, но не сдавалась. Она снова и снова поднималась, восстанавливая свою позицию и продолжая бой. Ее решимость была безоговорочной, и она продолжала сражаться с неослабевающим энтузиазмом.

Только вот, сила древнего начинала затмевать разум, и последним ударом я сломал ей грудную клетку. Ладно бы — это был клинок, нет же — кулаком.

Оставляя на месте нагрудного доспеха глубокую выемку, я подобрал ее упавший меч и вышвырнул из подземелья. Не знаю, фамильяр он или нет, но призвать обратно, она его, уже не сможет.

Ее серые глаза начали потухать после того, как и глотки вырвался протяжный стон. Я пил ее, наслаждался, она — наслаждалась смертью.

Тело было сброшено вниз, и, вытирая свое окровавленное лицо, я стоял лицом к лицу с некромантом, который, кажется, пробудился задолго до боя.

Я медленно приблизился к нему, и только сейчас заметил, что в отражении мои глаза — горят красным цветом. Слишком ярко.

Такого — даже у демонов не видел.

Иван Тихонович, по мере моего приближения лишь улыбался, и когда я встал вплотную к кристаллу, вытянул руку сквозь защиту и вцепился крепкой хваткой в мое плечо.

-— Сильно же ты изменился, одаренный моей силой. — его голос был одновременно тихим, и нереально громким, казалось, что он раздается в моей голове, а не наяву.

Я лишь, с некоторым восхищением смотрел на него, чувствуя, как древний во мне — угасает, под мощью сильнейшего некроманта.

-— Зачем пожаловал?! Вижу, у тебя и без моей магии все складывается так, как тебе хочется.

-— Не знаю, как к вам обращаться, -— замялся я, -— Но, мне нужна ваша помощь.

Он внимательно, не моргая слушал все, чего я нахватался за это время. Его несколько удивил факт про красную женщину, но он ничего не рассказал про нее, лишь хмыкнул. Поэтому, я завали его новыми вопросами.

-— Она — адепт в мире хаоса. Древние — сокровище, которое ей нужно. Ты — сильнее чем она, хоть она и богиня, опаснее чем я, возможно. Но не опытен и расточителен.

-— В каком плане?

-— Зачем ты тратил силу на воина, которой мог просто скрутишь шею? Думал, у мертвой, вкус крови другой?

-— Я…

-— Ты слишком глуп, несмотря на твой настоящий возраст. Где тот славный Гладиатор, познавший множество побед? Где-то хладнокровие и рассудительность? Во что ты превратился? В мальчишку?

Мне нечего было ему ответить. Каждое слово — рубило правду-матку, круша мою самооценку.

Он был прав. Бесспорно, был прав. Я поддался инстинктам этого мальца, чье тело принадлежит мне, да, я молодец, что действую аккуратно, но также, я безалаберно, по-детски, поступаю в тех делах, где раньше бы — просто нашел пошел коротким путем.

Посошков молчал, ожидая моего главного вопроса.

-— Подскажите, Иван. — начал я, -— Тихонович, -— он улыбнулся, -— Как мне обуздать жажду?

-— Почему ты думаешь, что у меня есть ответ на вопрос «древнего»?

-— Не хочу натворить бед.