той, кого, как я могу только предположить, зовут Лилит, заставляет меня поднять голову. Упоминание моего полного имени заставляет мои брови сдвинуться вместе. — Я уверена, тебе интересно, почему я искала тебя. — Ее длинные черные ногти начинают постукивать по трону, который, как я теперь замечаю, состоит из скелетов. Я медленно поднимаюсь на ноги, стиснув зубы, когда смотрю на нее снизу вверх.

— Чего ты хочешь от меня? — Я заставляю слова выходить из моего очень больного горла. С тех пор, как я здесь, у меня не было ни воды, ни еды. Металлический привкус моей крови во рту — единственное, что остается у меня на языке.

— Ну, честно говоря, ты просто свободный конец, который нужно отрезать и сжечь. — Сэйбел хихикает рядом с Лилит, когда она встает и медленно движется ко мне.

Я напрягаюсь и готовлюсь дать отпор, если придется. Я умру, сражаясь.

Лилит останавливается передо мной и хватает мое ожерелье, ее кожа горит, когда она дергает и срывает его с моей шеи. Задняя часть цепи режет мне кожу от силы, которую она использовала, чтобы разорвать звенья.

— Отдай мне его обратно! — Я кричу, когда она роняет ожерелье, все еще дымящееся, на землю. Мои вены горят сильнее, чем когда-либо. Как будто пламя, которое я всегда чувствовала внутри себя, наконец-то освободилось из невидимой клетки.

— Вот дворняга, которой я тебя знала, — глаза Лилит расширяются от возбуждения.

— О чем ты говоришь? — Мои глаза начинают гореть так невыносимо, что я закрываю их. Смех Лилит отражается от камней вокруг нас.

— Да ладно тебе. Ты же не ждешь, что я поверю, что ты не помнишь.

Мои глаза снова распахиваются, и я хмуро смотрю на нее. На моем лице отразилось замешательство. Ее голова слегка наклоняется, когда она проводит своими длинными костлявыми пальцами по моей щеке. Моя кожа горит после этого. Я отдергиваю голову от ее прикосновения.

— Ты не знала… — Шепчет она, прежде чем повернуться и вздохнуть, направляясь к своему трону.

— Ты действительно собираешься мне что-то сказать или просто говоришь, чтобы услышать себя. — Я огрызаюсь на нее. Она откидывается на спинку своего трона и смеется.

— Ты совсем как твоя бабушка. — Она продолжает смеяться. — Твоя мать была единственной, у кого не было такого отвратительного отношения.

Когда я слышу, как она говорит о моей семье, у меня сжимаются кулаки. Откуда она знает моих бабушку и маму?

— Как ты думаешь, почему ты здесь, дитя? — спрашивает она.

— Я убивала твоих вампиров, — отвечаю я.

— Это то, что помогло мне найти тебя, но это не причина, по которой ты сейчас стоишь передо мной. — Она делает глубокий вдох, прежде чем начать объяснять. — Видите ли, я была создана исключительно для нужд моего мужа и только для него. Я не была создана для того, чтобы думать самостоятельно. Когда я это сделала, единственным решением проблемы, которая была во мне, было выбросить меня. Ни разу не спросив, откуда взялись эти идеи. В саду, в котором я жила, часто бывал один прекрасный архангел. Одно привело к другому — я не буду вдаваться в подробности. Мы все здесь взрослые. Следующее, что я осознала, это то, что я была готова отказаться от уверенной жизни ради неизвестности с ним. Мы планировали вместе упасть с Небес, чтобы открыто любить друг друга. — Она усмехается, а затем ее глаза начинают светиться более ярким красным. — Когда дошло до этого, его нигде не было видно. Я была изгнана сама по себе из-за своего предательского поведения и больше никогда его не видела. Так было до тех пор, пока я не услышала известие о том, что он, наконец, пал тысячелетие спустя. К моему удивлению, не для меня, а для низшего вида в гребаной пищевой цепочке. Человек.

— Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение ко мне или моей семье. — Я рычу на нее. Ее ногти впиваются в черепа, лежащие на подлокотниках ее кресла.

— Позволь мне заглушить это для тебя, глупая девчонка. Габриэль, любовь всей моей жизни, пал, потому что влюбился в твою бабушку-шлюху. Он часто отправлял ей сообщения из-за ее способности видеть за пределами своего царства. Как только я узнала о его предательстве во второй раз, я поняла, что мне нужно делать. Убив его его собственным клинком, я решила, что лучшей местью будет наблюдать, как твоя бабушка медленно умирает, и прожить остаток своей несчастной жизни без ее любви, как пришлось мне. Ее милосердие заключалось в том, что человеческие жизни — это всего лишь мгновение во времени.

Моя грудь вздымается, когда я начинаю видеть более четкую картину.

— Насколько глупой я могла быть? Настолько ослепленная местью, что даже не знала, что она уже была беременна. — Она делает паузу, и все начинает становиться на свои места.

Даже смерть моей матери начинает обретать смысл. Вампиры, красный дым, ее амулет, сгоревший на земле точно так же, как сейчас мой.

— Ты… Ты убила мою мать! — Я рычу, мое тело нагревается, как будто пламя обжигает мою кожу.

Лилит улыбается самой мерзкой улыбкой, которую я когда-либо видела. Как будто для нее это не что иное, как чистое наслаждение.

— Я не могу поверить, что мама не сказала тебе! Как подходит твое имя, учитывая, что ты потомок Архангела Гавриила. Все для того, чтобы тебя постигла та же участь, что и их всех. Мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать о твоей матери. Эти дурацкие амулеты, которые ты носила, были заколдованы, чтобы я не могла найти вас обоих. Это было действительно умно. Пока я не навестила твою бабушку на смертном одре и не увидела, как зеленые глаза твоей матери сияют так же, как и у моего любовника. Я хотела, чтобы последним зрелищем твоей бабушки было мое лицо. Лицо существа, которое отняло у нее все и вселило болезнь, чтобы позволить ей умирать медленно, мучительно. Но у меня были для нее новости получше. Последнее, что она услышала, прежде чем я высосала последний оставшийся воздух из ее легких, было то, что вскоре после этого ее дочь умрет.

Мои зубы сжимаются так сильно, что я не удивлюсь, если они сломаются от давления.

— Ты охотилась и убила всю мою семью, и все потому, что кто-то тебя не любил? — Моя грудь вздымается от гнева, когда ее уродливая ухмылка мгновенно исчезает.

— Заковать ее в цепи! — Лилит кричит, и кандалы мгновенно защелкиваются вокруг моего запястья. Жар, бегущий по моим венам, остывает в одно мгновение.

— Отведите ее