Мы нашли место для парковки в пяти кварталах от парка, с непомерной почасовой оплатой. Я вытащила из сумки свитер и помогла Эмме одеться. Я корила себя за то, что не припасла толстовку с капюшоном, но Эмма заверила, что беспокоиться не о чем.

– Почему здесь так холодно летом?

Я взяла ее за руку, и мы пошли к озеру, ветер покусывал щеки и ерошил волосы.

– В Чикаго иногда становится очень холодно ни с того ни с сего.

– И такой ветер, – сказала она, и я наклонилась, чтобы расслышать тонкий голосок посреди шума.

От нее пахло яблоками. В последнее время после еды она любила спрашивать, чем пахнет у нее изо рта.

Я кивнула.

– В Чикаго всегда ветер. Ты знаешь, почему его называют Ветреный город?

– Потому что здесь ветрено?

– Я тоже так думала! Но на самом деле потому, что здесь жили нехорошие, ветреные люди, то есть…

– Как это – ветреные?

– Это просто такое выражение, вроде «дождь льет как из ведра».

– Но дождь не льется из ведра.

– Конечно. Так и эти нехорошие люди. Они много лгали и предавали, вот за городом и закрепилось такое прозвище.

– А здесь бывают торнадо?

– Только не в городе. Здесь слишком много домов.

– А землетрясения?

– Насколько я знаю, нет.

Я взъерошила ей волосы, надеясь прогнать дурные мысли.

Мы шли по Мичиган-авеню, и я улыбалась. Так приятно было снова находиться в городе, а не в глуши. Я наслаждалась болтовней прохожих, шумом проезжающих автобусов и такси, плывущих в потоке машин.

Мы подождали на пешеходном переходе и шагнули на мостовую вместе с толпой местных жителей и туристов. В сотне шагов впереди я различила блеск гигантской серебристой фасолины и показала ее Эмме.

– Это настоящая фасоль? Ее можно есть?

– Можем попробовать! – сказала я, и мы поспешили вперед, крепко взявшись за руки.

Я ее не потеряю.

Эмма протиснулась сквозь группку детей, встала перед скульптурой и тут же выпустила мою руку. Я старалась сохранять спокойствие и не выпускать ее из вида, пока она смотрела на собственное отражение в огромной металлической поверхности. Эмма прижала пальцы к металлу, словно хотела обнять скульптуру.

– Ты тоже попробуй, Сара!

Я тоже положила ладони на блестящую поверхность. Наши увеличенные и искаженные отражения плясали в вечернем свете.

– Мы великаны! – взвизгнула она.

Мы неспешно отправились в парк Мэгги Дейли и перешли улицу по изгибающемуся мостику.

– Совсем как змея, Сара! Смотри!

Она побежала вперед, к самому краю. Внизу мчались машины. Я положила руки ей на бедра, глядя на змееподобную металлическую дорожку, соединяющую парк с городскими кварталами.

– Видишь озеро? Это озеро Мичиган.

Впереди, за Лейкшор-драйв, мерцала зеленовато-синяя вода с сотнями шныряющих по ней лодок с пассажирами, борющимися за местечко под летним солнцем.

– Парк! Вон он!

Эмма пустилась бежать. Я потрусила за ней, мы преодолели последние несколько шагов по изогнутому мосту и оказались в парке.

На горизонте замаячили лодки, сети, веревочные лестницы, большие качели, мосты и огромные стальные горки. Вокруг этой части парка змеилась лента катка, дети визжали и кричали, карабкаясь на деревянные башни, соединенные веревочными мостиками. Цветные резиновые маты пружинили под ногами, как губка. Повсюду, куда ни кинь взгляд, высились небоскребы из сверкающего стекла.

– Ух ты! – воскликнула Эмма.

Она уже собралась куда-то умчаться, но я схватила ее за плечи.

– Эмма, ты должна оставаться там, где мне тебя видно, понятно? Здесь очень легко потеряться.

Она кивнула, мысленно уже находясь там, в этом рукотворном раю.

– А с горки мне можно съехать?

Я никогда еще не видела Эмму такой взбудораженной. Я кивнула и пошла вслед за ней к крохотному холму, опередив другого ребенка, чтобы съехать сразу за ней. Мы устроили гонку, и я бегала и карабкалась вместе с ней, пока на лбу не выступили бисеринки пота. Она выпрашивала разрешение снять свитер, но я отказала.

Повсюду скакали дети, родители судорожно пытались за ними уследить и придержать. У меня в сумке завибрировал телефон. Не сводя глаз с Эммы, я достала его и увидела отцовский номер. Папа никогда не звонил днем. А вдруг что-то случилось?

– Алло.

– Сара. Это ты, Сара?

Я шагнула вперед, чтобы успеть за Эммой.

– Конечно, я, пап. Все в порядке?

– Очень шумно. Ты где?

Так похоже на моего отца – позвонить по конкретному поводу, а потом увязнуть в каких-то мелочах. Ни на чем не может сосредоточиться.

– В общем, мне нужно тебе кое-что сообщить. О твоей матери.

Меня будто ударили под дых. Он много лет не произносил слов «твоя мать». Может, я каким-то образом вернула ее в нашу жизнь, выдумав историю о том, что якобы ее ищу? Всего на мгновение я отвернулась, чтобы переварить его слова. Максимум на три секунды, но когда повернулась обратно, осознав свою ошибку, то поняла, что потеряла Эмму из вида. Я выронила телефон, сердце чуть не остановилось. Позвать ее по имени? А если это меня выдаст? Я обвела парк взглядом, слева направо, справа налево, но нигде ее не увидела. Нет, нет, нет, нет! Я подобрала телефон.

– Пап, я тебе перезвоню.

Я завершила звонок и помчалась к подъемному мосту, к тому месту, где видела ее в последний раз. У меня началась истерика. Хотелось хохотать от нелепости ситуации и рыдать от страха. Такого просто не могло случиться. Неужели она убежала? Это так же ужасно, как если бы ее забрали силой. Мы столько времени провели вместе, неужели она хочет от меня сбежать?

Я наматывала круги по парку, выискивая стриженые волосы, розовый свитер, обтягивающие красные штаны и ботинки по щиколотку, которые ей слегка велики. Ее имя стояло у меня в горле, я боролась с отчаянным желанием прокричать его. Мне надо было держать рот на замке. Но я не могла сдержаться. Потерять ее – это слишком.

Я набрала в легкие воздуха и проглотила липкий страх, собравшийся в горле. Открыла рот и изо всех сил выкрикнула ее имя. Второе имя я все-таки не произнесла, это было бы совсем глупо, но некоторые родители посмотрели на меня и тоже начали поиски, помогая мне ее найти.

– Эмма! Эмма!

Мой голос дрожал от ужаса. А если я ее не найду? Если придется сообщить о ее исчезновении? Парк такой огромный. Кто угодно мог ее схватить и затеряться в толпе, не оставив следов. Здесь слишком много мест, где можно спрятаться. И что мне делать? Куда идти? Я призвала на помощь все высшие силы, о которых могла подумать, и взмолилась тому, кто меня слышит: