Я вкратце описала ему, какие повреждения обнаружились у жеребца.

– Знаете что, госпожа Нарен, – сказал папаша Власий задумчиво, разглаживая бороду на две стороны. Это всегда служило у него признаком бурной мыслительной деятельности. – А ведь похоже на то, как лошадей для бегов школят…

– Это как? – заинтересовалась я.

– Да просто, – ответил папаша Власий. – Приучат лошадку пугаться чего-нибудь, например, укола в шею. Вот побежали коняшки, кто-нибудь из неприметного места колючкой из трубки и плюнет, это несложно, если умеючи. Или даже сам наездник в перчатке иголку спрячет. И все, конь на дыбы, из забега вышел. И, главное, ладно, если сам вышел, так он же может и других выбить, особенно если кучно скачут… Смекаете?

– А то! – усмехнулась я. – На бегах большие деньги крутятся, а так можно от фаворита избавиться, если надо. Но для этого нужно, чтобы такая вот обученная лошадь могла его как минимум догнать, а лучше идти вровень!

– Так кляч на такое дело и не ставят, – хмыкнул папаша Власий и положил мне добавки. – Вы ж говорите, вейрен, а они быстрые…

– И как это делают? Учат то есть? – спросила я, окидывая взглядом тарелки. Радушие папаши Власия поистине не знало границ. Этак я на лошадь взгромоздиться не смогу!

– Ну как… Если совсем по-простому, то битьем, – ответил он. – Уколют – бьют, уколют – бьют. Бедолага и привыкнет: раз укололи, значит, сейчас больно будет, надо ноги делать… Ну там всякие приемы есть, я всех-то не знаю. А еще… – он помолчал. – Бывало, что таких лошадей разным знатным людям продавали.

– Понятно… – процедила я.

В самом деле, ясно. Новый хозяин садится на красавца коня, отправляется на прогулку или там на охоту, а по дороге лошадь пугается невесть чего и хозяина сбрасывает. Хорошо, если просто покалечит, а если насмерть?.. Как способ убийства, конечно, ненадежно, но теоретически сработать может. Особенно если лошадь будет панически пугаться определенного раздражителя: тогда ее поди уйми! А если еще и наездник не из самых лучших, так, покрасоваться в седло сел, то ему несдобровать…

Но что же получается тут? Вороного измордовали до крайности. Шея исколота – может, пытались сперва приучить к этому раздражителю? Не вышло, перешли на магию – недаром же он так пугается даже малейшего ее проявления! Нет, ранки совсем свежие… Или дрессировали сразу на два случая – вдруг не будет возможности уколоть лошадь или, наоборот, воспользоваться магией? «Не нравится мне все это, – сказала я себе. – Что, если этот красавец предназначался какому-нибудь магу? Из придворных? Они ведь задействуют магию почти постоянно, особенно когда сопровождают членов королевской семьи… Простенькое заклятие – и конь взбесится. Положим, его усмирят, хозяин, возможно, останется цел, но на некоторое время воцарится неразбериха. И как знать, кто и каким образом ею воспользуется! – Я поморщилась. – Совсем здорово. А может… Может, коня обучали пугаться сразу двух раздражителей потому, что не знали, кому удастся его всучить? И окажется ли рядом маг? Тьфу, пропасть! Надо Лауриню сказать, это по его части. Пускай вспоминает, кто из придворных на красивых лошадей падок… – Я усмехнулась. – Боюсь, что каждый второй, если не каждый первый! Но ладно, это позже…»

– Задали вы мне задачку, Власий, – произнесла я вслух. – Но с этим я еще поработаю. А вот второе: если вдруг случится услышать о такой женщине, – я описала приметы Диты Ротт, – тоже дайте знать. Еще особенность у нее – заикается немного, а если волнуется, то сильно. Это я на тот случай, если внешность она сама изменила или ей помогли. Волосы-то перекрасить можно, а заикание никуда не денется. Почему его не смогли вылечить, не знаю, но примета верная.

– Поспрошаю, – пообещал папаша Власий, и я не сомневалась – непременно «поспрошает».

– Ну, тогда спасибо за обед, за ласку, Власий… – Я поднялась.

– Уж заглядывайте, не забывайте старика, госпожа Нарен, – попросил папаша Власий.

– Загляну непременно, – пообещала я, и мы распрощались.

Так… Похоже, я действительно повесила себе на шею еще одно дело, и оно будет посерьезнее пропавшей жены портного! Но тут ничего не попишешь, придется заниматься ими одновременно. Ну да не впервой…

За такими мыслями я доехала до дома. Отправляться к Ротту было еще рано, и я хотела еще раз просмотреть материалы сыскного отделения по этому делу.

Увы, стоило мне углубиться в бумаги, как в дверь осторожно просунулась Тея.

– Ну что еще? – нахмурилась я.

– Госпожа, к вам господин военный, – тихо ответила та. – Тот, что в прошлый раз был.

– А! – удивилась я. – Скажи, сейчас спущусь.

Что понадобилось Лауриню? Новое дело? Нет, третье я, пожалуй, сейчас не возьму! Хотя если того будет требовать Его Величество…

– Вижу, вы все-таки выполняете мою просьбу не присылать ко мне вашего ординарца, как там его… Зибо? – осведомилась я с порога.

– Боюсь, я не имел такой возможности, – хмуро ответил капитан.

– Услали с другим поручением? – без особого интереса спросила я.

– Нет. – Лауринь мрачно посмотрел на меня. – Я счел необходимым сообщить вам об этом…

– Ничего не понимаю, Лауринь, – нахмурилась я. – А вы ведь вроде бы научились выражаться связно и гладко! Что произошло с вашим ординарцем?

– Ровным счетом ничего особенного, – светским тоном ответил он. – Кто-то разбил ему голову.

Я подавила желание сказать, что в подозреваемых наверняка окажется половина сослуживцев Лауриня, если не больше, но, похоже, тут было не до шуток.

– Жив? – коротко спросила я.

– Жив, но без сознания, – сказал Лауринь. – Маг-медик сказал, что он очнется дня через два, не раньше. Ударили сильно, еще бы немного…

– И как это произошло?

– Я уехал еще до рассвета, по делу, – сказал Лауринь. Оно и видно, физиономия серая, под глазами круги. – Зибо остался в доме. Я вернулся после полудня, не смог дозваться его, пошел сам открывать ворота. И в конюшне нашел его…

– В конюшне?.. – подалась я вперед.

– Именно. Ему повезло, задержись я на час-другой, все было бы кончено.

– Значит… – Я прикусила губу. – Кто-то пришел за нашим вороным?

– Похоже на то. – Лауринь без приглашения сел в кресло. Похоже, ему сегодня досталось. – В доме был один Зибо. Видимо, этот кто-то не упустил шанса.

– А слуги? – поинтересовалась я.

– У меня только приходящая служанка, – ответил Лауринь. – Убирает в доме два раза в неделю. Стряпает кухарка из соседнего дома. Просто приносит еду, и все, если я дома. Но это, – он усмехнулся, – бывает нечасто.

Ясно, холостяцкое житье…

– Значит, этот кто-то как минимум знал, что, кроме Зибо, в доме никого нет.

– Может быть, – кивнул Лауринь. – Либо чересчур уж нагл. Следов на снегу достаточно, если я верно их разобрал, то Зибо открыл калитку, и какое-то время он и неизвестный стояли и разговаривали. Возможно, тот спросил о лошади, а Зибо ответил, что ее нет. Потом они пошли к конюшне.