В принципе можно было остановиться на достигнутом, но Макаров решил идти до конца и выжать из ситуации все, что только было можно. Когда еще представится подобная возможность пощипать японский флот, причем весьма основательно! Если удастся добить эти два броненосца, то это ослабит Того, уже потерявшего «Асаму», и заставит перетасовать колоду, ослабив отряд Камимуры, что в значительной степени развяжет руки Владивостокскому отряду.

– Похоже, первым был «Хатцусе», второй – «Ясима». – Это Эссен, не отрываясь от окуляров бинокля: сейчас на Электрическом Утесе были все командиры кораблей. А что им делать на кораблях – там вполне управятся и артиллерийские офицеры, корабли вообще не должны сниматься с якорей.

– Пожалуй, что так и есть. Макаров у аппарата, – взяв телефонную трубку, заговорил адмирал. – Передайте на ударный отряд сигнал к атаке. Сосредоточить атаки на броненосце «Ясима». – Все верно, «Хатцусе» и без того поврежден изрядно, наскочив на две мины, вполне возможно, что с него хватит и этого.

Из-за мыса Лаотяшань наконец появились русские корабли, которые вел в бой Матусевич. Отряд выдвигается четырьмя группами по четыре миноносца. Русские уже успели разогнаться и идут полным ходом, выжимая из машин все, на что только те способны. Перед этим боем кораблики основательно разгрузили, сняв все запасные мины, оставив только треть от полного запаса угля, командиры удалили даже шлюпки. Убиралось все, что могло не понадобиться при стремительной атаке и имеющее хоть какой-то вес. Скорость. Только скорость. Они должны были прибавить минимум по одному узлу.

Вот одна из групп миноносцев отделилась в сторону и двинулась на сближение с тремя японскими миноносцами, уже двигающимися на пересечку русским. Надо отдать должное японским морякам: если вначале они растерялись и действовали несколько неуверенно, то при появлении реального противника праздновать труса не собирались и бесстрашно пошли на прикрытие своих подорванных кораблей. Втроем. Четвертый, не изменяя курса, двигался в направлении броненосцев: как видно, в его обязанности входило снять с корабля командующего.

Крейсеры, бросившиеся на помощь броненосцам, вскоре вынуждены были отказаться от этой затеи. Когда до броненосцев оставалось не больше полумили, один из крейсеров напоролся на очередной гостинец от русских, сразу просев на нос и дав крен на правый борт. Это было отчетливо видно – в настоящий момент он был развернут носом к утесу.

Командиры остальных двух крейсеров тут же сообразили, что подводными лодками тут и не пахнет, а имеет место хитрая постановка мин. Уже приблизившиеся вплотную к опасности, корабли резко осадили ход и начали отворачивать в сторону. К тому же уже обозначился новый противник, в виде миноносцев, появившихся из-за мыса Лаотяшань. Нужно было прикрыть поврежденные корабли – бороться за живучесть кораблей тем предстояло в одиночку. Что же, три корабля на одну минную постановку – это очень неплохо.

Подорвавшийся на двух минах «Хатцусе» уже настолько погрузился носом, что оголились его винты. О том, чтобы спасти корабль, уже не могло быть и речи. Команда и не пыталась этого делать, спешно покидая гибнущий броненосец. Спустить шлюпки и катера уже не успевали, так что спасались, скорее всего, надев спасательные жилеты в лучшем случае, а то и позабыв о них. Сейчас было важно отплыть от места катастрофы как можно дальше, чтобы не утянуло вниз, промедление было смерти подобно.

В этот момент к броненосцу подошел миноносец и стал кого-то снимать с борта идущего ко дну корабля. Задержался он возле него ненадолго, после чего отвалил в сторону: было заметно, как с его борта быстро спустили шлюпку и ял, оставив терпящим бедствие, – это пока все, чем они могли помочь. Вода не столь уж и холодная, благо не зима, так что придется им потерпеть, вот разберутся с русскими, а тогда… Миноносец разворачивается и бросается к одному из крейсеров, что уже выходили на позицию для прикрытия двух подорвавшихся кораблей: третий прикрывать было незачем, он был уже обречен.

Два поврежденных корабля начали отходить, не отвлекаясь на спасение команды тонущего броненосца. К этому не располагали устремившиеся в атаку русские миноносцы. Отдаленно рыкнули орудия главного калибра «Ясима» – попасть в район сосредоточения двенадцати миноносцев не так сложно, площадь все же большая, но видно, что, если и выцеливался какой-либо определенный корабль, о накрытии цели не могло быть и речи. Сейчас комендоры спешно перезаряжают орудия, но это практически бесполезное занятие: бить из этих монстров по маленьким и подвижным целям – это все одно что стрелять из пушки по воробьям. Другое дело, что до них пока мог добросить свои снаряды только главный калибр.

«Страшный» только недавно вышел из ремонта, но тем не менее шел весьма ходко, выдавая почти двадцать восемь узлов. Малеев лишь удовлетворенно улыбнулся, бросив взгляд на лаг. Все же повезло им с механиком: Дмитриев сумел не просто организовать ремонт машины, но и добиться прежних показателей в работе. Очень непростое дело, надо заметить. Так что сейчас еще недавно весь израненный миноносец ничуть не уступал остальным, а даже сумел вырваться немного вперед. Понятно, что немалую роль в этом сыграло то, что миноносец был максимально облегчен, но, с другой стороны, остальные также сбросили весь лишний вес.

– Ермий Александрович, нашему отряду приказано атаковать миноносцы противника. – Это телеграфист, вольноопределяющийся, только в этом году окончивший Электротехнический в Сант-Петербурге и направленный в Порт-Артур для укомплектования штата телеграфистов, – большое все же дело эти беспроволочные телеграфы.

– Понял. – Ничего удивительного, так и планировалось. – Дуров, право двадцать.

– Есть, право двадцать.

Эсминец изменил курс, слегка завалившись на левый борт, – хороший рулевой попался при доукомплектовании, чутко чувствует кораблик, ведет мягко, но при этом о медлительности говорить не приходится, не суетится, все вовремя, все в должной мере. Малееву вспомнился прежний рулевой – лихой был моряк, вот только об удобстве команды заботился редко, будучи по характеру несколько импульсивным, но корабль чувствовал ничуть не хуже, просто они разные, ну и миноносец подстраивается под каждого из них. Но эта неторопливость и даже ленца, с которой управлялся Дуров со штурвалом, были обманчивы: в любой момент он мог буквально взорваться, заставляя кораблик выписывать самые замысловатые «па». Во многом благодаря именно его действиям «Страшный» за эти дни не получил ни одного попадания, а в переделках они успели побывать уже дважды. В первый раз шедшему рядом «Бесстрашному» не повезло – попал под накрытие, а затем был потоплен, Дуров же, развернув корабль буквально на пятачке, да еще и не снижая скорости, едва не опрокинув его, вывел всех из-под обстрела. Правда, Ермий до сих пор никак не мог понять, как тогда не улетел за борт и вообще как так вышло, что после похода все члены экипажа оказались в наличии.

Посреди гущи русских миноносцев взметнулись два водяных столба, но, как видно, никто не пострадал. Японцы, не имея пока возможности вести огонь из орудий среднего калибра, чего уж говорить о мелких, решили попытать счастья на предельной дистанции из главного. Без толку. Нет, ну а почему не попробовать, кто им запретит? Попробовали, а толку-то. Хотя… Как там говорится: если долго мучиться, что-нибудь получится. Вот же мысли дурные в голову лезут, эдак и беду накликать можно.